- Ну, Барни, - засмеялся Билли. - Успокойся. Он тебя не тронет.
Обратившись вновь к странному зверьку. Билли осторожно просунул палец сквозь прутья и потрогал его. К его удивлению, зверек не оскалился и не сжался. У него был мягкий и шелковистый мех, как у персидской кошки.
- Где ты его нашел? - спросил Билли.
- В магазине старой рухляди в китайском городе. Пришлось за него выложить кругленькую сумму.
Линн внимательно посмотрела на зверька.
- На него были бумаги? - спросила она.
Рэнд покачал головой.
- А если у него бешенство или еще что-нибудь такое, - продолжила жена. - Ему надо делать прививки? Он дрессированный?
- Я думаю, мы скоро это все выясним, - пробормотал Рэнд. - Дорогая, у меня не было времени проверять это. Я боялся, что его не пустят в самолет. И так мне пришлось проносить его в самолет в чемодане с одеждой. Не волнуйся. Все будет в порядке.
Но Линн не так просто было успокоить.
- А что если это такой вид крысы или еще чего-нибудь такого? - возмущенно сказала она. Билли, пощекотав Подарка под подбородком, искоса посмотрел на мать.
- Нет, он слишком симпатичный для крысы, - сказал он.
Линн пожала плечами.
- Он симпатичный, это да. Но я все же надеюсь, что у него нет никакой заразы. И кстати, ты уверен, что он - это "он"?
- Китаец сказал мне, что это "он", - ответил Рэнд.
- Он кто? - спросил Билли. - Он не сказал, что это за зверь?
- Сказал. Это Могвай...
- Что это такое?
- Не знаю. Думаю, это что-то по-китайски. Во всяком случае, мы можем называть его Подарком. Хорошо?
- Ладно, - сказал Билли. - Не хуже всякого другого имени, и поскольку мы не знаем, кто это, имя подходит.
Подарок, уже освоившийся в своей новой семье, начал напевать своим неземным фальцетом. Все трое были в восторге, им очень понравился этот звук, и Билли зааплодировал. Только четвероногий член семьи все еще был начеку и держался позади.
- Ну, с Рождеством, - сказал Рэнд.
Билли обнял его.
- Спасибо большое, папа, - сказал он, улыбаясь. - Это действительно замечательный подарок.
- Рад, что тебе понравилось, сын.
Когда Линн увидела, как Билли вынимает зверька из ящика и прижимает его к груди, то не смогла противостоять желанию заснять этот момент на пленку. Быстро открыв ящик, она достала свой фотоаппарат "Инстаматик", отошла назад на несколько шагов, чтобы получился хороший снимок Билли и Подарка, потом посмотрела в видоискатель.
- Ну, улыбнись! - сказала она.
Когда Подарок потянулся и лизнул Билли в щеку, Линн нажала на кнопку. При вспышке Подарок испустил дикий крик, прыгнул через плечо Билли и жалобно скуля забрался за диван.
- Что случилось? - спросила Линн.
- Я забыл тебе сказать, - ответил Рэнд. - Малыш боится яркого света. Поэтому я уменьшил свет, но я забыл про вспышку.
С этими словами он пошарил под диваном и нащупал лапу Подарка.
- Ну, малыш, - успокаивал он его. - Все в порядке. Все будет хорошо. Мы больше не будем. Обещаю.
Мягкие уговоры наконец успокоили Подарка настолько, что он позволил вытащить себя из уютного темного убежища под диваном. Он перестал напевать и слегка дрожал.
- Наверное, он все еще немного напуган, - сказал Билли. Он ласково погладил Подарка по голове.
- Я должен был сказать тебе про свет, - сказал Рэнд. - Есть еще несколько правил относительно этого зверька. По крайней мере, так сказал мальчик-китаец. Правило номер два - его нужно держать подальше от воды. И правило номер три - никогда не кормить его после полуночи.
Линн рассмеялась.
- Какой бред, - сказала она. - Какая разница, когца он будет есть?
- Не спрашивай меня, - ответил Рэнд. - Я тебе говорю только то, что мне сказали.
Линн встала.
- Ладно, мы с этим справимся. Я только надеюсь, что его не надо каждый вечер кормить мягким филе.
- Нет, он ест все, - сказал Рэнд. - Никаких ограничений в этом. Кстати, дед мальчика сказал, что он ел даже картон, эти белые штуки, которые запихивают в коробки при упаковке и резиновую губку. Может быть, у него желудок, как городской мусоросжигатель.
- Он ел губку? - переспросил Билли.
- Так сказал этот человек.
Билли залез на полку для журналов радом с диваном и достал оттуда мятый кусок картона. Скатав в шарик, он предложил его мохнатому зверьку.
- Ну, Подарок, - сказал он. - Закуси-ка этим.
Подарок понюхал мягкую белую массу. Много лет назад, повинуясь своей прихоти, он решил повеселить китайца, съев безвкусный предмет. Ему нравилось смотреть, как старик радуется, и к счастью, эта радость не навязывалась ему слишком часто. Ибо у китайца было чувство ответственности и самоконтроля. Быстро оценив новую ситуацию, Подарок серьезно засомневался в том, что эти люди смогут так же сдерживаться. Если он сейчас поддастся им, скоро они начнут заставлять его есть всякое несъедобное барахло, просто чтобы поразвлечься. Нет, явно сейчас был подходящий момент для того, чтобы научить новых хозяев поступать правильно. Отвернувшись, он отказался что бы то ни было делать с картоном.
- Наверное, он не голоден, - сказал Билли. - Или это, или китаец тебя надул.
Линн вернулась из кухни с маленьким кусочком мяса в ладони.
- Посмотрим, что он сделает с этим, - сказала она.
Подарок понюхал, вздрогнул от радости, потом схватил замечательный кусок и заставил себя жевать его медленно, чтобы как следует насладиться. Когда он проглотил мясо, то снова начал довольно напевать.
Казалось, семья была довольна. Подарок тоже был доволен. По крайней мере, в этой компании он больше никогда не будет глотать ничего, имеющего привкус бензина.
ГЛАВА 8
Несколько дней, оставшихся до Рождества, пролетели быстро для всех, кроме учеников средней школы Кингстон Фоллз. Из-за сильного раннего снегопада в ноябре, когда занятия были отменены почти на неделю, предрождественские каникулы сократили на два дня, и поэтому уроки казались бесконечными. Если детям не нравилось такое положение дел, Рою Хэнсону это нравилось еще меньше. Завладеть их вниманием было трудно даже в самых благоприятных условиях; пробиться через стену летаргического сна накануне Рождества было невозможно.
Но надо было пытаться. Это было одной из трудностей в работе учителя, а Рою Хэнсону нравилось преодолевать трудности. Он был первым в округе учителем-негром привилегированной частной школы, но ушел оттуда три года назад и стал всего лишь вторым учителем-негром в Кингстон Фоллз. Теперь, в возрасте тридцати четырех лет, он был признан одним из лучших учителей биологии и естественных наук. Высокий и крепко сложенный, он был учителем, с которым лишь немногие ученики решались спорить. Телесные наказания в общественных школах были, разумеется, в прошлом, но иногда Хэнсона так выводил из себя какой-нибудь непослушный ученик, что некоторые опасались их возрождения. Держать учеников в несколько нервозном состоянии - особенно потенциальных нарушителей - входило в планы Хэнсона, и обычно это срабатывало. Вскоре ему уже не приходилось говорить на фоне чьей-то болтовни и уж, конечно, никто не пытался умничать и острить. Именно этого он и добивался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
