– Заметил, – сказал Джеффри. – Вы действительно красивы. Очень красивы. Но поверьте, для того чтобы выйти замуж здесь, в провинции, женщине недостаточно иметь приятное личико.
– Ну да. Здешние мужчины ищут прежде всего рабочих лошадей.
– Вы не правы, – ответил Джеффри. – Но мужчина должен быть уверен в том, что его дом не останется без присмотра во время отсутствия хозяина. Он должен быть уверен в том, что его жена будет заниматься делом, а не тряпками. Что она будет помогать ему, а не мешать и перечить.
– Даже если он наденет на нее такое платье? – нахмурилась Capa.
– Даже тогда, – твердо ответил Джеффри.
– В таком случае мне остается лишь молить бога, чтобы он поскорее вернул мне память.
– Да, это было бы лучше всего, – согласился Джеффри, – потому что с такими замашками у вас нет ни единого шанса выйти замуж.
– Даже за вас?
– Безусловно.
– Очень рада это слышать, – холодно сказала Capa. – Потому что именно это не входит в мои планы.
Она резко отодвинула тарелку и встала из-за стола.
– Благодарю, я не голодна.
– Ну и прекрасно, – сердито ответил Джеффри. – Больше останется.
– Плохой аппетит женщин, как я полагаю, тоже относится к их достоинствам с точки зрения здешних мужчин, – ядовито сказала Capa и пошла к двери.
Джеффри понял, что она не шутит и действительно решила уйти. Это разозлило его еще больше.
– Ами, вернитесь и сядьте за стол, – жестко сказал он. – Вы ничего не съели.
– Ну уж нет, – она посмотрела на Джеффри уничтожающим взглядом. – Вы сами говорите, что мне никогда не стать провинциальной леди, так зачем же пытаться понапрасну? Не обессудьте, сэр, но я не хочу привыкать к тому, чтобы приседать при каждом вашем слове и бежать, как собачка, по первому свистку. Я подумала и решила, что ни за что не выйду замуж за провинциального джентльмена. Пусть лучше меня утопят.
Она круто повернулась и вышла.
Джеффри молча проводил ее глазами. Черт бы побрал эту женщину! Опять она оказалась сильнее его, опять сумела оставить за собой последнее слово!
Взгляд его упал на нетронутую тарелку Сары. Ну вот, она снова осталась голодной. Впрочем, ничего страшного. Пусть проголодается как следует. Он взял вилку, но тут же отложил ее в сторону.
Джеффри вдруг стало стыдно. Не чудовище же он, не зверь какой-нибудь. Он вел себя безобразно. Он слишком жестоко обращается с несчастной. Она к нему со всем сердцем, а он высмеял ее желание стать провинциальной леди, да еще лишил ее ужина. Почему он так поступил? Бог знает. Но стыдно, стыдно.
Джеффри тяжело вздохнул и поднялся из-за стола. Затем пошел на кухню, откуда доносился грохот. Миссис Биддингтон со звоном раскладывала на столе многочисленные сковороды и кастрюли. Горькие слезы текли по ее щекам.
– Что случилось, миссис Биддингтон? – спросил, нахмурившись, Джеффри.
– Я ухожу, милорд, – всхлипнула миссис Биддингтон. – Я хочу забрать свои сковородки и кастрюли.
– Уходите? Но почему? – воскликнул Джеффри.
– Н-не могу, – снова всхлипнула она. – Не могу оставаться в доме, где творятся подобные вещи.
– Какие еще вещи здесь творятся? – смутился Джеффри.
– В-вы и эта… эта женщина… – Миссис Биддингтон не договорила, захлебнувшись новой волной слез.
– Вы говорите об Ами? – уточнил Джеффри.
– Д-да. И о вас, милорд, – с горечью добавила миссис Биддингтон. – Никогда не думала дожить до того дня, когда в этом доме начнет происходить такое, да еще совершенно открыто… и бесстыдно… Сами знаете, что.
– Нет, – покачал головой Джеффри. – Не знаю.
Лицо миссис Биддингтон, и без того красное от слез, сделалось совершенно багровым.
– Моя бедная матушка всегда предупреждала меня о том, как опасно служить в холостяцком доме. Она так и говорила: «Вот увидишь, настанет день, и он начнет раздевать женщин прямо в столовой». Как в воду глядела. Это ужасно…
Джеффри начал кое-что понимать.
– Господи, о чем вы толкуете, миссис Биддингтон! Я вовсе не раздевал ее! Наоборот, помог застегнуть крючки на платье. Она даже этого не умеет.
– Вот как? – удивилась миссис Биддингтон. – Все равно это неприлично. Крайне неприлично.
Теперь настала очередь Джеффри краснеть.
– Если бы я этого не сделал, могло быть еще хуже. Вы видели нас со спины, и у вас сложилось неверное представление о том, что происходит. Впрочем, в этом я сам виноват. Это я запретил ей звать вас на помощь. А сама она, как оказалось, даже платья на себе застегнуть не может.
Услышав это, миссис Биддингтон передернулась.
– Я не верю, милорд. Как такое может быть? Каждая женщина умеет самостоятельно одеться.
– Я тоже так думал, – насупился Джеффри, – но Ами не умеет. А может быть, просто забыла, как это делается.
– Может, забыла, а может, еще что-нибудь… – миссис Биддингтон старательно избегала смотреть в лицо Джеффри.
– Если вы думаете, что таким способом Ами собиралась соблазнить меня, то ошибаетесь, – засмеялся он.
Миссис Биддингтон ахнула и побледнела.
– Наш разговор, милорд, становится крайне неприличным.
– Пожалуй, – согласился Джеффри, – но мне кажется, что с появлением Ами вся жизнь в этом доме стала неприличной.
– Она должна уйти, – прошептала миссис Биддингтон.
– Но ей некуда идти, – возмутился Джеффри. – И вы это знаете, миссис Биддингтон. Как я могу выгнать на улицу женщину, которая даже имени своего не помнит, не говоря уже о том, что одеться сама не может? Знаете, отнесите-ка ей в комнату поднос с едой. Она не стала ужинать после всего этого.
– Слушаюсь, милорд, – слабым голосом откликнулась миссис Биддингтон.
– И скажите ей, что завтра утром мы с ней поедем по магазинам, – добавил Джеффри после некоторой паузы.
– Милорд?
– Завтра утром я повезу ее в магазин, – повторил Джеффри. – То платье, что я ей купил, действительно ужасно. Да, вот что еще. С завтрашнего дня я удваиваю вам жалованье.
– Удваиваете? – ахнула миссис Биддингтон.
– Да, – подтвердил Джеффри, – потому что, боюсь, с появлением в доме Ами ваши хлопоты удвоятся. Ей нужна настоящая нянька, а брать специально для этого еще одну прислугу я не хочу.
Он пошел к выходу, но задержался в дверях кухни.
– Не забудьте предупредить Ами о завтрашней поездке. Это мое распоряжение. Вы поняли, миссис Биддингтон?
– Р-разумеется, милорд.
– Вот бы Ами была такая покладистая, – пробурчал сквозь зубы Джеффри и быстро удалился.
Capa величественно протянула руку, позволяя Джеффри помочь ей выйти из коляски. Ей казалось, что она наконец-то пробила брешь в крепости по имени лорд Грэй. Правда, по его виду этого нельзя было сказать. Джеффри выглядел хмурым, как человек, которому предстоит визит к зубному врачу.
