обломков.
– Этим стенам сотни лет. Они требуют постоянного ремонта. Это один из недостатков содержания такого дома. – Она вздыхает. – Если бы Элайджа его так не любил, я бы давно избавилась от замка.
Каждый раз, когда Софи говорит о своем муже, создается впечатление, будто она не видела его целую вечность.
– А это? – Я указываю на залатанную неровную стену. – Тоже разрушилось?
– Нет. Это был секретный вход в первый замок, оставшийся в руинах после великой битвы. Лазутчики взобрались на холм и проникли через это самое место. Когда маркиз начал восстанавливать замок, то закрыл этот вход, опасаясь, что слишком многие знают о его существовании. Но в конце концов он отказался от своей задумки и переехал в другое место. Этот замок в его нынешнем виде не был закончен в течение еще шести десятилетий.
– И кто закончил его реконструкцию?
– Граф Монтегард, как его звали в то время. – Софи улыбается, словно это имя вызывает у нее приятные воспоминания. – Получилось намного грандиознее, чем оригинал или даже переработанный дизайн маркиза.
Меня переполняет восторг, когда Софи начинает небрежно рассказывать подробности о восстановленном замке: двухуровневая библиотека в западном крыле, в которой хранится коллекция редких книг Элайджи; большой бальный зал, где когда-то играли несколько известных композиторов; обнесенный стеной сад на южной стороне, который летом уступает место двухсотлетней лозе глицинии.
Несмотря на ужасную ситуацию, оказавшись в ловушке, я не могу ничего с собой поделать – я заворожена. Кажется, будто я попала во времена королевской власти и обаяния старого мира. Годами – между бегством от матери и попыткой построить собственную жизнь – большую часть времени я пропадала в публичной библиотеке, где было тепло, безопасно и тихо. Я сбегала от внешнего мира в выдуманный, который рисовал жизнь, подобную той, что когда-то творилась в этих разрушенных стенах.
Серый полосатый кот перебегает мне дорогу, отчего я спотыкаюсь. Он исчезает в отверстии в маленьких железных воротах.
– Куда оно ведет?
– На выход из сада с этой стороны, но если ты пролезешь по узкому коридору до самого верха, то окажешься в хозяйской спальне.
– Секретный проход. – Мой голос дрожит от предвкушения.
– Безусловно, вор был бы очарован подобными проходами больше всего. – Она ухмыляется. – Эти замки всегда строились с расчетом на побег. В королевских покоях часто был путь к отступлению. Обычно его прятали за книжным шкафом, гобеленом или статуей. Иногда это был люк под ковром. А порой проход был более сложным. В моей комнате имеется механизм, открывающий панель в стене рядом с камином.
– Это так здорово, – выпаливаю я, и всякое подобие спокойствия исчезает. – А можно провести меня через них позже?
Улыбка Софи – мимолетное дрожание губ.
– Сюда. – Она идет вперед, и я не могу не заметить, что ее энтузиазм постепенно угасает. – Малакай дал мне очень мало времени на объяснения, Ромерия, так что, пожалуйста, слушай внимательно. Слушаешь?
– Да. И называй меня Роми. – Ее вопрос заставляет меня почувствовать себя больше капризным ребенком, нежели талантливой воровкой, от которой, как она настаивает, все зависит.
– Тебе будет поручено отыскать нечто очень ценное. Камень. Он расположен в священном саду, куда посторонние не допускаются.
Значит, мне все-таки нужно что-то украсть.
– На что он похож?
– Узнаешь, когда увидишь. Священный сад охраняется, и есть только один вход.
– Кем охраняется?
Софи колеблется.
– Своего рода солдатами.
Я удивленно приподнимаю брови.
– Солдатами? – Я имела дело только с обычными охранниками и вышибалами.
– Тебе придется заслужить право войти туда. Это займет некоторое время.
– И ты собираешься их отвлечь, верно? – Своим смертоносным мечом и кинжалами.
– Я доставлю тебя туда, но пойти с тобой не смогу. Единственная помощь, которую могу предложить, это оно. – Софи снимает кольцо с пальца и долго смотрит на него, а после берет меня за предплечье, ее ногти впиваются в мою плоть, пока она надевает кольцо мне на палец. – Ни в коем случае не снимай его.
Броский камень светлее, чем я себе представляла. В нем должно быть какое-то устройство слежения, хотя я не знаю, как оно мне поможет.
– И когда нужно это сделать?
– Сегодня ночью.
Мой рот приоткрывается от шока.
– Ты с ума сошла? – Сегодня ночью! – Мне нужна как минимум неделя, чтобы обследовать место, а может, и больше. Я должна проверить входы и выходы, номера, смены…
– Это должно случиться сегодня вечером! – кричит она, и всякое подобие самообладания исчезает с ее лица.
Это может означать только одно: иначе ее муж умрет.
Я начинаю понимать, почему она сама не вернет этот камень – потому что это идиотская затея, которая наверняка приведет к тому, что меня убьют.
Софи глубоко вдыхает, и когда она снова заговаривает, то вновь владеет собой.
– Я хотела бы лучше подготовить тебя, но у нас нет времени, и я боюсь, что никакой план не поможет ситуации, в которой мы обе оказались.
Она снова говорит загадками. Мне нужны конкретные ответы, дабы у меня появилась надежда на то, что я справлюсь.
– Куда именно я направляюсь?
– В Цирилéю, это в Илоре.
– Никогда не слышала. – Не то чтобы я специалист по европейской географии.
– Мало кто слышал. Это далеко отсюда.
– И как мы туда попадем? На самолете, я полагаю?
– Я отведу тебя туда. – Софи останавливается перед широкой деревянной дверью, обитой железными прутьями. – Как только ты заберешь камень, Малакай обеспечит тебе свободу.
– Как? – Я даже не знаю, как он выглядит.
– Ты узнаешь, когда придет время. – Софи дергает за ручку, и дверь со скрежетом распахивается. Впереди зажигается единственный факел, заливая стены тусклым светом.
Я обещаю себе, что непременно выясню, как Софи их зажигает.
– Что это за комната?
– Мое святилище. Где я держу то, что мне дороже всего.
С порога я вижу лишь еще больше таких же полуразрушенных стен. Впереди земляной пол сменяется брусчаткой. Огромный камень прямоугольной формы расположен в центре. Рядом стоит гораздо меньшего размера столик.
Софи идет к камню. Ее пальцы скользят по поверхности, пока она медленно обходит его, погруженная в свои мысли.
– Я ждала этого дня целую вечность, – шепчет она умоляющим тоном. – Ты не можешь потерпеть неудачу.
Могу дать руку на отсечение, что я потерплю неудачу, но Софи предупредила меня, чтобы я изображала из себя более ценного человека, поэтому держу эту мысль при себе. Что произойдет, если я-таки не справлюсь? Что будет делать такая женщина, как Софи, – избавляющаяся от мужчин, словно они лишние ветки на кустарнике-скульптуре, в странной и весьма извращенной попытке завоевать мое доверие, – если я не принесу ей этот камень?
