— Каждому свое. Для меня, это когда не ищешь других. Ну, знаешь, есть ведь в мире множество девушек красивее, звонче, нежнее, но ты даже не сравниваешь, не сомневаешься, что сделал правильный выбор. И потом ничто не может ее заменить.
— У тебя была такая?
— Была, и видишь ли, это единственное ослепительно теплое воспоминание в моей такой долгой жизни. И знаешь что смешно? За нее-то я и не боролся.
— И ты всю жизнь любил ее одну?
— И да и нет. Первая, на которой я собирался жениться, меня предала, но в то время я не видел никого кроме нее, и не замечал многого. Но за ходом лет это становится таким неважным. Остается только светлое, потому что плохого хватает всегда.
— Потом ты встретил ту?
— Да, потом была она. Лина. Ее я люблю до сих пор, но это не помешало мне ее упустить. После были и другие. Но только Лину я несу в сердце. Когда-нибудь я расскажу о ней.
— Зачем? Ты просто должен все исправить. Ты ведь еще не стар!
— Она умерла, Рой. Давно умерла. Не будем об этом. Завтра отправлюсь в рыбацкую деревню, посмотрим, как ходит наше суденышко. Думал тебя взять, но видно в следующий раз. Пару дней сам протянешь?
Тайная комната
Наутро Даскал ушел не простившись, и Рой проснулся один в целом доме. Добрых несколько часов ушло на то, чтобы оттереть от кожи зеленую мазь, что теперь превратилась в корку и ссыпалась пылью. Лицо все еще гудело, но сил разжечь камин, и устроиться в кресле Даскала хватило. Вскоре пришла Рина с корзиной черных кислых ягод. Теперь Рой выглядел вовсе диковинно, лицо в красноватых ссадинах и зеленоватых пятнах, а губы с языком синие от сока. Двое сидели и болтали, Рой рассказывал Рине очередную сказку, когда из-за стены послышалось еле различимое щелканье. Рой тут же подскочил, охнул от боли в теле, и прижался ухом к потайной двери.
— Что там? — спросила Рина.
— Будто маленькие клювы, и писк. Как птенцы зовут маму.
— Зачем вам птицы?
— Знать бы. — Рой отлип от двери. — Это комната Даскала, она заперта всегда. А еще я там видел странный свет.
— Говорила же он волшебник!
— Птицы и волшебство у нас в деревне слабо сочетаются, пойдем!
Рой потащил Рину наверх.
— Если подумать, моя кровать прямо над этой комнаткой!
Вместе они передвинули столик, а потом с грохотом и тяжелую кровать. Щели между досок, безнадежно черные, не открыли секрета. Рой спустился вниз, и поджег лучину от камина. Не успел он поднести ее к щелям, как в комнатке внизу засиял яркий белый свет.
— Да, это не свеча. Как думаешь, получится отвернуть доски так, чтобы потом на место поставить?
— А разве Даскал запирает комнату не для того, чтобы никто туда не входил?
— Значит договоримся так, что бы там не было, никому не рассказывать. Так Даскалу не будет вреда.
— Ладно, ладно.
Рой осмотрел шляпки старых кованых гвоздей, и притащил каминные клещи. Раздвоенным кончиком подцепил, но шляпка гвоздя рассыпалась без усилий.
— Сколько же этому дому лет!
Рой отбросил щипцы и направился в прихожую за охотничьим ножом. Толстое лезвие в щель, пара резких рывков в четыре руки, и доска отошла. Обратная сторона дерева была покрыта синеватым налетом. Свет в комнате погас, будто испугался шума. Следующая доска поддалась легче, и они спрыгнули вниз. В полумраке Рой двинулся на зов тонкого голоса птенцов. Ничего особо не различить, пальцами он ощупывал полки и стол рядом. Снова засиял свет. В стеклянной банке кружили кусочки солнца, а под ними стояли горшки с пищащими растениями. Твердые желтоватые лепестки образовывали клювики.
— Точно волшебник! — воскликнула Рина.
В банке тут же светлячки отлетели к задней стенке. Рой поднес палец к губам. На длинном и узком столе кучками разложились диковинные травы, сохлые соцветия и корни. Там же на круглой подставке стоял старый котел.
Вдруг в доме послышался звук открывающейся двери.
— Лезь наверх, быстро!
Рой подсадил Рину. Залезая, она задела котел, тот шатнулся, но Рой успел подхватить. Рина помогла ему подняться, а из прихожей Даскал уже звал Роя. Доска, еще одна, потом кровать с шумом встала на место. Из-за двери послышался вопрос:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты чем там занимаешься?
Рой с Риной прыгнули на кровать, в тот миг, когда Даскал вошел.
— Чтоб вас, Рина! Иди домой, сначала поженитесь, потом валяйтесь! Аж отдышаться не можете! — Даскал придержал дверь, для метнувшейся вниз Рины — А ты Рой поставь на место стол! Что бы я сказал Люко, если бы не шторм!
Спаситель
После отчаянного, нежданно удачного побега из Устрицы, Писарь так и сидел в старом подвале Гнилья. Он решился выглянуть из убежища только на следующее утро. Свет солнца превратил весь мир в слепящий белый шар, Писарь щурился и поглядывал на улицу сквозь щелки. Первым Писарь увидел вора с почти желтой от грязи кожей, и разорванной губой. Грозный вор разговаривал с щуплым человеком. К радости Писаря это оказался Фатэль, он договорил с вором и поспешил прочь. Писарь окликнул его. Фатэль поначалу перепугался, но как узнал, тут же подбежал к Писарю.
— Ты чего здесь? Где тунику изорвал?
— Беладор меня ищет, говорит, Осберт был у каких-то бунтарей. Ищет его, а я его последний видел. Командир думает… А я не знаю ничего ведь.
— Тише, про Осберта знаю, я ведь в башне служу, туда все вести доходят. Он сейчас в хижине на виноградниках прячется. И ты погоди немного, попробую тебя тоже вытащить, — сказал Фатэль.
— Я деньги, все серебро оставил в Устрице. Мне туда надо, иначе не уплыть.
— Корабль ушел.
— Как? Еще же было время.
— Да успокойся. Из города сейчас не выпускают, война, но я выведу, не бойся. Осберта ведь вывел. Посиди здесь еще пару дней, и я устрою. А там пешим доберешься до своих топей, я помогу.
— Хорошо. Да, да хорошо. Фатэль, а чего хотел тот вор?
— Пристал ко мне, думал поживиться. Пришлось пригрозить, что я из стражи, и он сразу отвалил. Воры они трусы. А ты не бойся. Ну, давай назад, прячься и жди. Я приду.
Донесение
Фатэль поспешил прямиком в серую башню стражи. Взбежал по ступеням и наткнулся на старого слугу возле кабинета Беладора. Слуга Кертис медленно оглядел Фатэля и спросил:
— Ты спутал верх с низом? Надзирателям не позволено подниматься.
— У меня важное донесение к командиру. Я знаю где прячется тот, кого он ищет.
— И кого же, по-твоему, ищет мой господин?
— Писаря, — сказал Фатэль.
— И все-таки надзирателям не позволено подниматься. Скажи мне и возвращайся под землю стеречь воров. Беладор допросит писаря со своей стражей.
Живая вода
В темном подвале, чувства, те по которым человек обычно ориентируется в мире, снова покинули Писаря. Время вором скрылось в полной темноте, казалось, прошло несколько часов, потом еще. Мысли о крайних берегах, о топях, куда ему видно не попасть отступили перед страхом угодить под башню. Там будет не до мечты, ногти отрастут и вопьются в кожу, а зубы сгниют. В глазах стало кисло. Но нет. Фатэль скоро вернется. Он поможет так же как помог Осберту.
Послышался топот тяжелых людей. В подвал проник свет, за ним и Беладор. Писарь спешно отполз. Беладор бросился на шорох, приставил факел к лицу Писаря.
— Моряк не появился на судне. Тебе все-таки придется рассказать про Осберта.
— Что вам надо?
— Рассказывай что знаешь, если не хочешь под башню.
— Люди, которых вы на самом деле ищите, спасли Осберту жизнь, и отпустили его. Единственное что он помнит, они пользуются катакомбами. Их главаря зовут Аден. Это все что Осберт сможет вам сказать, это все что он сказал мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хорошо. Но нам нужен тот, кто был там, нужен Осберт. Скажи где он, и мы отпустим тебя. И его когда все расскажет. После мятежников он сразу к тебе пошел. На корабле Осберта нет. Так где искать?
