– А Мила?
– Про Милу он ничего не знает. Я показала ему фотографию. Ему такая девушка не встречалась, – сказала мне Мариша.
– Еще бы, он, наверное, вытаращился на ее ляжки, а про лицо и думать забыл.
– Я показала самую приличную, – сказала Мариша. – Там, где она в халатике.
Я фыркнула, и на этом мы тему закрыли. Наш Пабло (который толстый) погрузил нас и еще одного парня к себе в машину, а Маша забрала двух других парнишек. Ничего не хочу сказать про нее плохого, но она выбрала тех, что посмазливей. Ехали мы долго. Во всяком случае, нам показалось, что долго, на самом деле там вряд ли было больше сотни километров. Но из-за непривычной жары, теплой одежды и жажды дорога показалась нам длинней того пути, что проходили крестоносцы до Палестины.
Мы миновали уже несколько миленьких селений, окруженных садами, где росли апельсины, лимоны, оливы и виноград. Наконец Пабло свернул к очередному городку и затормозил возле белого одноэтажного дома под черепичной крышей. Перед домом был квадратный бассейн, но больше мы ничего не заметили, так как нас немедленно провели в темную комнату, оказавшуюся столовой. Перед каждым поставили по чашке супа и тарелке с жареным мясом и рисом, а также большую корзину с фруктами.
Когда мы перекусили, нас отвели в предназначенную нам комнатку. Она была небольшой, но светлой и уютной. Деревянные кровати были застелены клетчатыми тонкими шерстяными одеялами. Пол был выложен плиткой, а стены выкрашены в ровный сливочный цвет. В качестве украшения в комнате висело распятие. Из мебели имелся белый пластмассовый столик типа тех, что у нас стоят в летних кафе, и такие же стулья.
Шкафом служила ниша в стене, занавешенная куском вышитой ткани. Пабло что-то прочирикал на своем языке, из чего можно было понять, чтобы мы располагались и вообще отдыхали, снова мне многозначительно подмигнул, гадко захихикал и испарился, оставив нас наедине. Немедленно в замочной скважине что-то влажно заблестело, путем несложной дедукции мы пришли к выводу, что это глаз.
– Найти Милу тут будет трудней, чем я ожидала, – призналась мне Мариша, встав спиной к двери. – Тут никто не говорит по-английски.
На поверку оказалось, что она погорячилась. Одного англоязычного испанца нам все-таки удалось разыскать. Верней, он сам к нам подошел и представился. Звали его Себастьян или Себастьяно, жил он тут уже больше десяти лет, был всем очень доволен и никуда не рвался. Но природная любознательность заставила его пойти с нами на контакт. Узнав, что мы из России, он очень обрадовался и сказал, что знает про Россию очень много, давно интересовался нашей страной.
– Это там, где Влаттимир Иллич умер, в тундре, – очень гордый своим кругозором, сказал он нам.
К сожалению, Себастьян тоже не видел Милы. Но зато точно знал, что всех прибывших отправляют в карантин в Таррагону.
– Странно, что вас сразу же привезли сюда. Вы же можете быть больны, – удивленно сказал он и поспешно удалился, должно быть, опасаясь, что на него набросятся бактерии, которые мы привезли с собой с места упокоения Влаттимира Иллича.
– Какого черта, – возмутилась Мариша, – если Мила сидит в карантине, то что мы делаем тут?
Мы отправились искать Пабло. После недолгого разговора выяснилось, что прибывавшие до вчерашнего дня отправлялись в карантин, а сегодня он неожиданно оказался переполнен. Дальше последовал обмен мнениями, на протяжении которого из кармана Мариши в карман испанца перекочевало еще несколько зеленых бумажек, мы были признаны больными в очень плохом состоянии (куда русская сторона смотрит), и нас было решено завтра же отправить в карантин в Таррагону.
– Почему не сегодня? – подозрительно щурясь, спросила Мариша.
На это Пабло разразился длинной речью, из которой явствовало, что нельзя в один день так нагружать себя работой. Всевышний может этого не одобрить. Нужно же оставить время для молитвы и размышления о мире сем и о том, как мудр был Создатель, когда создавал его. Судя по всему, тут этим занимались основную часть времени. Мы провели беспокойную ночь, опасаясь, как бы нам не застрять в этом испанском райке на всю жизнь.
Но мы зря волновались. Пабло разбудил нас около шести часов утра, заявив, что пора в путь, пока не слишком жарко. У него еще есть на сегодня дела и он хотел бы вернуться обратно к сиесте. Мы снова прокатились по многоярусным садам с плодовыми деревьями и полюбовались на местные виды. То есть сначала любовались, а потом нам было уже не до красот, мы сидели в машине и обливались потом. Машина не была снабжена кондиционером, или его сломал какой-то идиот, мы не поняли. Но жара скоро стала адской. Поэтому в Таррагону мы прибыли в полуобморочном состоянии. Выйдя из машины, мы вздрогнули.
– Ты куда нас привез? – набросилась Мариша на испанца. – Издеваешься?
Пабло со страху забыл английский и что-то залопотал по-птичьи. Но понять его было не мудрено, мы и без него поняли, что перед нами карантин.
– Мы и сами видим, что не Версаль, – взвизгнула я.
Такие бараки встречаются еще и у нас в России, особенно в местах молодежных строек или просто строек. Единственное отличие было в том, что здешний барак был покрашен в миленький розовый цвет и густо обвит зеленью. Двор выложен светлой плиткой, никакого бассейна тут не наблюдалось, а бетонный забор очень высокий. Вдобавок тут имелись внушительные ворота и не менее внушительный замок на них.
– Ужас! – сказала Мариша. – Кондиционеров тут, конечно, нет.
Испанец понял ее и без перевода и поинтересовался, остаемся мы или нет. А то ему некогда, время поджимает. И чтобы показать, что он очень занятой человек, Пабло показал свои часы. Они стояли. Ничуть не смутившись, он их завел прямо у нас на глазах и спросил, едем мы с ним или как.
– Остаемся, – решила за нас обеих Мариша. – Попытаемся узнать тут про нашу подругу.
Пабло обрадовался и кивнул. Втроем мы вошли внутрь барака. Оказалось, что он значительно больше, чем кажется снаружи, благодаря пристроенной к нему сзади такой же половине. Внутри барак был разделен на множество маленьких клетушек и несколько помещений побольше. В маленьких располагались жилые комнаты на двух-трех человек, а в больших размещались столовая, кухня и конференц-зал, в котором сейчас все и находились. На возвышении стоял стройный молодой человек, который что-то читал по бумажке. По-моему, он перечислял господу все, на что тому следовало бы обратить внимание сегодня.
Дождавшись, пока обратят внимание на нас, Пабло проследовал во внутренние помещения. Сюда же пришел еще один молодой человек – португалец, говорящий по-английски, который осмотрел нас и нашел, что нам и в самом деле не мешало бы пожить в карантине. Как-то сразу совать ему под нос фотографию Милы было неловко. Поэтому мы дождались, пока нас развели по комнатам, и начали опрос наших соседок.
Мне в соседки достались негритянка и испанка. Обе не говорили по-английски, обе не знали Милы, то есть были совершенно безнадежны. Я пошла дальше по комнатам. Должно быть, со стороны это выглядело довольно странно. Я открывала дверь, говорила «здравствуйте», что звучало по-испански как «буэнас диас», раздавала людям фотографию Милы и ждала реакции. Уже в третьей комнате Милу признали. Девушка начала бурно объяснять мне что-то, но, увы, я ее совершенно не понимала: то ли акцент у нее был чудовищный, то ли она от природы была шепелява, но я не понимала ни слова. Такого просто не могло быть. Решив, что нужно найти Маришу, она придумает какой-нибудь выход, я пошла дальше и наткнулась на подругу буквально через несколько минут.
– Как успехи? – спросила я, впрочем, могла бы и не спрашивать, так как Мариша кисло слушала быструю речь какого-то парнишки, явно не понимая ни слова.
– Как думаешь, «сиудад реал» – это что? – наконец спросила у меня Мариша. – Он все время повторяет одно и то же и тычет при этом пальцем в фотографию. – Может быть, это ругательство?
Мы забрали у смуглого парнишки фотографию Милы, которую он не хотел отдавать, и пошли дальше.
– Сиудад реал, – сказала Мариша первому же попавшемуся мужчине.
Тот непонимающе уставился на нее. Наконец что-то сообразив, разразился длинным монологом.
– Сволочи, – злобно сказала моя подруга. – Хоть бы один язык потрудились выучить в школе. Удивляюсь, как им удалось доплыть до Америки и завоевать бедных индейцев? На мой взгляд, эти лентяи не способны ни на что. Да им и несколько километров не преодолеть без того, чтобы не устроить себе передышку в несколько часов.
– Сиесту, – подсказала я. – Слушай, не может быть, чтобы тут не было ни одного русского. Нужно хорошенько поискать.
Мы поискали, в отличие от ленивых испанцев нам упорства было не занимать, поэтому уже через пару часов мы наткнулись на мирно загорающего на солнышке мужичка лет тридцати с небольшим. Если бы не сильная бледность, которую не мог скрыть даже загар, то мужчина был бы красивым.
