хуже.
– Можно я просто тихонько здесь сдохну, – простонала, накрываясь себя с головой одеялом.
– Для тебя это непозволительная роскошь, – недовольным голосом ответила родительница. – Наш внук хочет завтракать! А также ты записала на консультацию к акушеру-гинекологу.
Что? Я не ослышалась? Их внук? Куда записана? Твою ж… Они явно рехнулись.
Скинув с головы одеяло, посмотрела на них.
Нет… выглядели вполне нормально. Тогда почему несут такой бред? Я же ведь вчера ясно сказала, что собираюсь сделать аборт и ни за что не стану рожать от этого кретина.
– Ярина, девочка, поднимайся, – поддержала её Надежда Петровна мягким голосом. – У нас очень много дел.
Каких ещё дел? Оно у меня было одно. Сходить на аборт и продолжать жить дальше. Хотя нет… слукавила. Было ещё одно! Забыть весь этот кошмар и никогда не вспоминать.
– Я ничего делать не буду. Уже всё сказала и менять свои планы не собираюсь, – демонстративно повернулась к ним спиной. – Оставьте меня.
Сегодня был день, когда опаздывать на пары нельзя. Профессор – тот ещё зверюга, и мой прогул явно не оценит. Ещё предстояло собрать себя в кучу, чтобы появиться на этом самом занятии. А уж потом двигаться по намеченному.
Поход к гинекологу и аборт. Иного было не дано.
То, что хотели родительницы, меня уже мало интересовало. Не после того, как поговорила с Яром и на меня была вылито тонна помоев.
За всю мою жизнь я не чувствовала себя так погано, как после встречи с ним.
Никогда и ни за что не свяжу свою жизнь с этим ничтожеством.
Как могла надеяться на то, что мы сможем помириться и ради ребёнка создать семью?
Дура!
Жалела безумно, что попросила его о встрече. Нужно было сразу принять кардинальные меры.
– Ярочка, мы понимаем, что Ярослав повел себя с тобой по-скотски, – снова заговорила госпожа Мирская. – Но мы тебе верим и хотим принять участие в жизни этого ребёнка.
Надо же… Они даже были в курсе нашего с Ярого разговора. Неужели он сам обо всём поведал? Или его просто к стенке прижали? Второй вариант был больше похож на правду.
– Я не передумаю, – ответила ей. – Ваш сын – последний человек в мире, от кого я бы согласилась рожать ребёнка.
– А в его койку ты, значит, прыгнула с радостью! – проревел у двери в мою комнату отец.
А вот и апокалипсис пожаловал. А я всё думала, когда же начнется реальный разбор полётов. Так вот же он…
– Через балкон даже лезла, как прости… господи! – наращивая обороты, кричал он. – Стыдоба! Никогда бы не подумал, что ты способна на такое.
А я никогда не видела его в такой ярости. Вчера он просто молчал от шока. А сегодня… дьявол во плоти, хотя чего я ожидала. Сама наворотила дел. За такое по головке не гладят.
– Папа, – вскочила с кровати. – Всё было не так. И вышло случайно.
– Случайно даже мухи не спариваются! – покрываясь красными пятнами, рявкнул он. – И ладно бы любили друг друга, а то ведь по пьяни… без чувств.
Чего ж без чувств? Были они… Ненависть, презрение.
А вот об алкоголе! Зараза… Они и об этом были в курсе. Ну, тут явно прослеживался след Мирского. Видимо, продолжил поливать меня грязью и перед своими родственниками, ссылаясь на алкоголь.
Чудненько! Другого от него и не ожидала.
– Вот урод! – не удержалась я, сожалея, что это всё слышит его мать. – Мог бы и не вдаваться в подробности, – кинулась к двери, ведущей в ванную комнату.
– Он тут причём? Ты сама все вчера выложила, – кинула мне вслед мама. – Яра, вернись!
– Уходите! – ответила им из-за двери. – Я не буду ни о чём с вами разговаривать. Сама решу. Нет ребёнка – нет проблем.
Да расходитесь же вы уже… пока мой мозг не взорвался от всего происходящего.
Закрыв ладонями уши, молча сползла спиной по стене.
Всё закончится! Скоро всё закончится…
Нужно немного потерпеть.
Просидев в ванной около получаса и убедившись, что в комнате никого нет, я вышла.
Быстро собралась и пулей бросилась из дома. По дальше от этого ада!
– Яра, стой, – кричала мать. – Не смей убегать, мы не договорили.
– Ярина! – перекрикивал её отец. – Вернись по-хорошему, пока не принял кардинальных мер.
Ну, о кардинальных мерах с его стороны слышала впервые и даже не представляла, что он имел ввиду. Осознание пришло уже в университете, когда я попыталась купить себе стакан кофе и оплатить его с карточки.
Облом! Меня ждал именно он.
И с резервной карточкой, которой пользовалась крайне редко, произошло тоже самое.
На выручку пришли подруги, не позволив мне умереть от жажды.
– Серьёзно? – смотрели на меня две пары широко распахнутых глаз. – Ты беременна от Мирского?
И как им не надоело меня спрашивать об этом? Доже кофе в горло не лезло, а от булки с маком тошнота подкатывала.
– Думаете, если начнёте мне задавать этот вопрос несколько раз, ответ от этого изменится? – вздыхала я, качая головой.
Как бы я хотела, чтобы было всё просто, но реальность была жестокой.
Беременность ветром не надуло, и исправить моё положение так легко не выйдет.
– Его мать отменила поездку в Европу и утром принеслась к нам домой, – на выдохе сказала я, пытаясь запихнуть в себя крошечный кусочек сдобы.
И даже когда я убегала на занятия, она всё ещё находилась у нас. О чём они там говорили, только самому Богу известно. Только одно не учитывали, что я всё решила за них. Не нужен мне был этот ребёнок. Я не смогу жить и знать, что он от Мирского. Мне хватило детства и юности, которое он осквернил своим существованием. Не хватало, чтобы он продолжал портить мою жизнь и дальше.
Нет уж… увольте! Этого я не вынесу.
– Они хотят, чтобы ты рожала? – переспросила Лора, у которой челюсть от удивления
