Грант открыл дверь, когда она постучала второй раз. К ее разочарованию, на нем была футболка.
— Дайте угадаю, — сказал он вместо приветствия. — Я снова мешаю вам и вашему другу работать, верно? — Грант скрестил руки на груди. — И вы хотите спросить, когда я закончу.
Несколько секунд она пыталась понять, что в эту минуту выражает его лицо.
— Я одна дома, — ответила Софи.
— Очень жаль, — сказал он.
— Это не страшно. Мы, то есть я… — «Софи, ты не должна ему ничего объяснять». — Да, я хотела узнать, не собираетесь ли вы дребезжать все выходные, как в прошлый раз.
— То есть все-таки мешаю работать?
Несмотря на их примирение, его сарказм снова начинал ее раздражать.
— В данный момент я готовлюсь к оплате счетов, а затем я действительно хочу поработать.
— Фондовые рынки сегодня закрыты.
— Грант, у меня действительно много работы.
— Работа знаете кого любит? — спросил Грант.
— Вы не ответили на мой вопрос. Вы собираетесь делать это все выходные или как?
— К вашей радости, я практически закончил. Осталось повесить всего одну. Приглашаю вас пройти и оценить.
— Я… — Софи подумала, что у нее и так скопилось чересчур много воспоминаний, связанных с Грантом, поэтому лучше отказаться. — Думаю, не стоит, — закончила она.
— Почему нет?
«Да потому что я и так постоянно о тебе думаю, потому что мне нравится, как ты говоришь со мной, как ты ко мне прикасаешься. Одному Богу известно, чем это закончится, если я сейчас войду».
— Потому что мне нужно оплатить счета, — нервно ответила Софи.
— Счета никуда не денутся. Проходите. Я же знаю, вам интересно.
— Совершенно неинтересно, — солгала она и после недолгой паузы добавила: — Хорошо, если только на одну минутку.
С первого взгляда становилось ясно, что в этой квартире живет мужчина. Необычный, мужественный, красивый. Узкая гостиная, переходящая в обеденный зал, — планировка почти как у нее. Такая же причудливая резьба украшала камин. Но что-то было здесь, присущее только ему. Гранитный остров посреди просторной кухни. Не без зависти она окинула взглядом кухонный шкаф.
— Все остальные квартиры тоже такие? — спросила она, вспоминая о пожеланиях миссис Фельдман.
— Нет, остальные намного более современные. Если подниметесь на верхние этажи, не поверите, что эти квартиры находятся в одном доме с нашими. Я старался убедить их, но не все слушают, — добавил он тоном человека, уставшего говорить одно и то же. Такая интонация шла ему куда меньше.
Переоценить этот колоссальный труд было сложно. Окна, стены, дерево — все казалось таким старинным и одновременно современным. В этом и была заслуга Гранта. Как у любого холостяка, в его квартире было много свободного места. Занавесок не было вовсе. Встроенный в стену шкафчик, наполненный книгами, плазменная панель телевизора на стене и кожаный диванчик. У входной двери стоял чертежный столик, заваленный бумагами и тетрадями. Стол побольше — журнальный, — по всей видимости, выполнял еще и функции обеденного. На нем стояли чашка кофе и две пустые бутылки из-под пива, под ними — газета. Гостиная выкрашена в бежевый и коричневый цвета, дополнила уже сложившийся образ живущего здесь холостяка.
Софи осмотрела бежевые оконные рамы. Ее глаза округлились.
— Крашеное дерево? Вы же говорили…
— Это сосна. — Грант не дал ее закончить. — Но мне приятно, что вы запомнили.
На самом деле она плохо помнила, что он говорил ей тогда. Все ее внимание было сосредоточено на нем, на его руках. Но, видимо, что-то все-таки осталось в памяти.
— Я думаю, миссис Фельдман по достоинству оценила бы ваш труд.
— Может быть. Но я делаю это не для того, чтобы произвести впечатление.
— А для чего?
— Не знаю. — Его ответ был таким неожиданно кратким и резким, что Софи неосознанно сделала шаг назад. Это не ускользнуло от его внимания, и он продолжил, стараясь говорить мягче: — Миссис Фельдман не хотела переделывать дом в многоквартирный. Ее убедили.
— Вы же говорили, она не хотела, чтобы после ее смерти дом снесли.
— Кто-то вбил ей эту мысль в голову.
Что-то странное было в этих словах.
— Хотите кофе? — спросил Грант. — Я как раз собирался выпить чашечку, когда вы постучали.
— Не откажусь, — ответила Софи.
Ведь отказать было бы невежливо, правда? Только поэтому.
Она проследовала за ним на кухню, но остановилась возле необычного деревянного сундука в углу коридора.
— Купил на блошином рынке! — прокричал Грант из кухни. — Не устоял.
Вот так и она не могла устоять, когда он смотрел на нее своим пронизывающим взглядом. Например, как в эту секунду.
— Вы не могли бы для начала налить мне воды? — попросила Софи, убирая руки за спину. Ей не хотелось, чтобы он видел побежавшие по ним мурашки.
Пока Грант рылся в холодильнике, она стояла в дверном проеме. Сейчас лучше соблюдать дистанцию. Мужчина наклонился, и Софи отвела взгляд, чтобы не разглядывать его.
— Как вы вчера провели вечер с вашим другом? Хорошо? — спросил Грант, не глядя на нее.
— Его зовут Дэвид, — ответила она. — Да, хорошо.
— Куда ходили? На вечер юристов, насколько я понял?
— Да. — Она переминалась с ноги на ногу. — Вам это правда интересно? — Когда он заговаривал о Дэвиде, она начинала нервничать.
— Нет, — ответил Грант, глядя в холодильник. — Это я из вежливости. — Он вытащил из холодильника бутылку воды.
— Вечер в Музее истории. Сто пятьдесят юристов и их жен общались среди костей динозавров, — сказала Софи.
— Какая скука. Я имею в виду все эти корпоративные вечеринки.
— Дэвиду нравится.
— А вам?
— Не очень. Я пошла туда ради него, — ответила Софи и закусила губу. — В том смысле, что ему это нужно для карьеры, а кому, как не мне, знать, насколько важна карьера.
— Странно. Если вам хорошо с любимым мужчиной, то вы…
— Он не… — перебила Софи.
— Он не… что? — Грант не дал ей договорить. — Не любимый мужчина?
Софи так сильно прижалась к кухонной двери, что на пояснице остался след от ручки. Она встречалась с Дэвидом, и Гранту нужно дать понять это раз и навсегда. Но было сложно подобрать слова. Слово «встречаться» было слишком слабым, чтобы прекратить его постоянные заигрывания.
Вместо ответа Софи развернулась и вышла из кухни.
— Где ваша знаменитая ванна? Где то, ради чего я все-таки вошла?
— Одну секунду, — ответил он, следуя за ней.
Ванная комната была выложена трехцветной плиткой — черной, белой и серой. Ванна примыкала к задней стене, над ней висела встроенная полочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
