– В него?
– Да.
…Через два дня после вышеприведенного разговора Дарья и отправила телеграмму родителям в Одессу. Потому что Марья пошла на свидание с вампиром Романом Кадушкиным и не вернулась домой.
* * *
В квартире штормовым предупреждением висела тишина. Нехорошая, напряженная тишина, грозящая мощным катаклизмом или уж, по крайней мере, крепко замешенной ссорой.
Я сидела грозная, как Клеопатра на корзине со змеями, и выслушивала бестолковый рассказ моей дочери Дарьи. Дарья, в обычном своем состоянии известная как девушка скептического ума и острого языка, под моим суровым материнским взглядом терялась и никла, словно плакучая ива.
– Даша, не темни, – постучала я пальцем по ручке кресла. – Это с твоей стороны непорядочно. По отношению к сестре и ко мне. Если у вас произошла очередная ссора и Марья из-за этого сбежала из дому, то к чему придумывать какого-то несуществующего вампира? Это что, новый приступ твоей экзистенциальной фантазии?
– Не приступ это! – со всхлипом крикнула дочь.
С того момента как мы с Авдеем вернулись домой, она ревела почти беспрестанно, как в годы своего раннего детства. От этого нос бедной Дашуты распух, глаза покраснели, а голос приобрел интонации простуженного патефона. Дашку было жалко, но я держалась непреклонно: когда из дома исчезает одна дочь, другая наверняка в этом замешана. Тем более что однажды подобная ситуация уже имела место лет шесть назад: поссорившись с Дашкой то ли из-за куклы, то ли из-за новой компьютерной игрушки, Марья вспылила и усвистала на дачу к моей подруге Инари. Благо, тогда беглянку быстро вычислили и вернули в родные пенаты. А сейчас… Что там Дашка городит про вампира? Она, которая напрочь отрицает их существование?!
– Я не лгу! Все было именно так! Машка познакомилась на танцах с вампиром. То есть это позднее выяснилось, что он вампир… Они встречались.
– Что, ночью?! – ахнул Авдей.
– Нет! Днем. – Даша шумно высморкалась. Я поморщилась. Несмотря на возраст и увлечение философией, дочь в некоторых моментах оставалась ребенком, которого надо еще учить, как нос вытирать.
– Даша, вампиры, если это, конечно, вампиры, днем спят.
– А этот не спит. У него бессонница! Маша говорила…
– Ну-ну. И что еще «говорила» Маша?
– Что он не пьет кровь, потому что у него аллергия на гемоглобин. Что он рисует, а еще он читал Эриугену и знает латынь! Ну почему вы мне не верите?!
– Потому что это звучит неправдоподобно. Особенно из твоих уст. Зная твое неприятие всего сверхъестественного…
– Мамочка, пожалуйста, поверь мне! Мы с Машкой не ссорились. Нет, ну цапались так, по мелочам, но чтоб она из-за этого из дому сбежала…
У дочери были глаза честные, как у работников российского Монетного двора. Я вздохнула. И осмыслила происшедшее.
Происшедшее мне не понравилось.
Если моя дочь связалась с вампиром, ничего хорошего ждать не приходится.
Поймите меня правильно. Мне чуждо видовое неприятие какой-либо нежити. Среди моих знакомых, помимо обычных людей, есть и вампиры. Один даже был моим непосредственным начальником, когда я еще работала ведущей радиоканала. Но я четко соблюдаю дистанцию: вот моя (и моих близких) жизнь, а вот – бытие инфернальной нежити. И я не желаю менять существующий modus vivendi.
…Значит, на латыни говорит вампир. Оригинально.
– Где Машкина записная книжка? – спрашиваю я. – Там наверняка есть телефон или другие координаты этого… Кадушкина.
– Нету. Я уже смотрела. Я только помню, Машка рассказывала, что его отец, ну, отец вампира, занимается мебелью.
Еще не легче.
– Гробы, что ли, делает? – Из меня непроизвольно лезет черный юмор. Дашка опять принимается реветь, а муж смотрит на меня с глубоким осуждением.
– Не гробы-ы-ы! Диваны-ы-ы! Мамочка, почему ты мне не вери-и-ишь!!!
Я обнимаю дочь и прижимаю ее непричесанную голову к своей груди.
– Успокойся, Дашута, маленькая. Верю я тебе. Не реви. Все мы выясним.
Мокрый дочкин нос утыкается мне в шею. Дурешка моя бестолковая. Никакой Кант тебе не поможет, когда придут неприятности. Вот мама – другое дело.
– Авдей, выясни по справочнику «Вся Москва», есть ли где-нибудь упоминание о мебельном производстве Кадушкина! – кричу я мужу, который в соседней комнате занялся розыском исчезнувшей дочери через компьютер.
– Уже! – откликается он. – Фирма элитарной мебели «Кадушкинъ и Сынъ». Адрес: Киево-Печерский проезд, 11, строение 2. Есть телефон и e-mail.
Муж входит в комнату собранный и подтянутый, как полководец перед сражением. Телефонную трубку он держит у уха, словно собрался отдавать приказ о начале военных действий.
– Алло, фирма «Кадушкинъ и Сынъ»? Замечательно. Нет, я не собираюсь заказывать у вас спальный гарнитур. Девушка, меня не интересуют образцы обивок! И образцы сервировочных столиков тоже! Как я могу поговорить с вашим директором… Черт, это же был автоответчик.
Муж растерянно опускает трубку и смотрит на меня.
– Так. – Я осторожно отстраняю дочку и встаю с кресла. – Нам придется туда ехать. Авдей, вызови такси. Не будем терять времени.
Но такси муж вызвать не успел.
В дверь позвонили, а потом принялись колотить. Вероятно, ногами.
– Машка вернулась! – завопила Дарья и кинулась открывать.
Мы полетели следом. Неотчетливо понимая, зачем нашей родной дочери стучаться в дверь, если у нее должны быть свои ключи…
– Ой.
Дашка, открывшая дверь, отступила к нам, под защиту родительских рук. А в дверном проеме стоял, глядя на нас ледяными, искрящимися глазами, вампир.
Стоял и не решался войти.
– Благословение этому дому и живущим в нем, – наконец произнес он положенное среди детей Тьмы приветствие. После него я, как ведьма и хозяйка дома, должна была сказать: «Войди и ты под благословенную сень», или послать незваного гостя ко всем демонам преисподней. Однако мне дочка не дала рта раскрыть.
– Это он! – закричала она. – Вампир Роман Кадушкин!
Она кинулась к вампиру, который, на мой взгляд, имел внешность скромного юноши-отличника, и заколотила кулачками по его груди:
– Куда ты дел мою сестру?!
Я посмотрела на юношу истинным зрением. Тот встретил мой взгляд без страха и смущения. Нет, все-таки вампиры наглые. Самоуверенные. И никакого почтения к старшим!
Пресловутый Роман легко повел рукой, и моя дочь отлетела от него, затормозив головой о папин живот.
– Ты что себе позволяешь, нежить проклятая! – Аж задохнулась я от справедливого возмущения.
Бледный вампир стал мертвенно-бледным.
– Не смейте так говорить! – блеснул он клыками и попытался сделать шаг в прихожую.
– Запрет на вход! – вытянула я вперед правую руку с выгнутой лодочкой ладонью. Из ладони скользнула раскаленная искра и шарахнула по вампиренышу хорошим упреждающим разрядом. Тот отступил.
– Зачем вы так, ведьма? – с укоризной спросил он. – Почему вы не пускаете ко мне Машу?
– ЧТО?!!
И на вампира обрушился шквал нашего негодования.
– Маша пошла два дня назад на встречу с тобой и не вернулась! Что ты с ней сделал?! – Это Дарья.
– Как ты посмел общаться с живым человеком?! Она тебе не жертва! – Это я.
– Я тебе уши надеру, засранец! – Это Авдей. Выражается с позиции грубой мужской силы.
К чести вампира следует отметить, что он терпеливо ждал, пока поток наших обвинений иссякнет сам собой, и не подавал никаких реплик. Только глаза его пылали так, что в прихожей можно было не включать света.
В конце концов мы примолкли, понимая, что речами толку не добьешься. И выжидательно посмотрели на вампира Кадушкина.
– Я даю слово чести вампира, что не видел Марию с тех пор, как расстался с ней в вашей квартире. Я ждал ее все это время, думая, что она просто не может прийти на свидание. Потом решил, что вы не пускаете ее ко мне. А теперь… Я и сам не знаю, что делать.
И вампир поступил совершенно не по-вампирски. Уселся на пол возле плинтуса, обхватив руками тощие коленки и тоскливым взглядом уставился в никуда.
– Ты в дверях-то не сиди, – сказала я ему. – Геморрой наживешь. Давай думать, где и как нашу девушку искать.
И, вздохнув, сняла заклятие, запрещающее вход.
…Магический кристалл, как ни пытала я его о местонахождении дочки, выдавал всякую чепуху: то каменные казематы из старой игры «Вольфенштейн», то кладбище, то вообще сплошной темный лес. Я в сердцах стукнула по нему хорошенько, и по блестящей сфере заструились помехи.
– Завис, собака, – беспомощно сказала я.
Вампир вздохнул, хотя это было для его племени нехарактерно. Насколько мне известно, вампиры не имеют потребности в дыхании. Видимо, остались рудиментарные рефлексы после инициации…
Дарья, моя завзятая материалистка, завороженно вглядывалась вместе со мной в глубину кристалла. Хмурила бровки и грызла ногти (когда же я отучу ее от этой привычки!). А потом, когда я отодвинула бесполезный магический предмет, вдруг воскликнула:
