– Не безгрешны, – согласилась я, про себя пометив, что надо будет за такие слова устроить мужу какую-нибудь мелкую каверзу вроде сенной лихорадки. – Но мы тем не менее люди. Ведьмы смертны. В отличие от вампиров. Кстати, сколько по-настоящему лет этому веснушчатому юноше?
– Почти двести… – прошептала Марья.
– Хм. Для вампира он не так уж и стар. А тебе, Маша, в бойфренды явно не годится.
– Ты запрещаешь мне с ним дружить? – Глаза дочери опасно засверкали, предвещая новую ссору.
– Не рекомендую. Но если это для тебя такая фишка – встречаться с вампиром, потерпи хотя бы до того, как я выясню, кто же ликвидировал мои заклятия. Этот будет поопасней вампира.
– Я вас слушаю и поражаюсь, – вклинилась Дарья. – Неужели можно считать все это реальным: магию, вампиров? Может, этот мальчик психически болен и вообразил, что он вампир?
– Ага. И клыки у него из пластмассы, а в глаза он фосфорент[4] закапал, чтобы светились! – тут же вскинулась Машка. Похоже, Марья, увлекшись вампиром, стала склонна к дискуссиям на тему «Паранормальное в нашем быту».
Я же, чтобы моя проводящая антимагическую политику Дарья не возомнила о себе слишком много, взглядом сняла с полки мирно дремавшую там фарфоровую собачку-копилку и поставила ее на стол, прямо перед Дашкиным носом.
– Галлюцинация, – не сдалась дочь.
Фарфоровая собачка, повинуясь мне, ожила, встала на задние лапки и затанцевала, смешно помахивая куцым позолоченным хвостиком. Потом села и затявкала на Дашу.
– Все равно не верю…
Вот упрямая!
Вся в меня.
Ведьма бы из нее получилась – высший класс!
Я оставила в покое собачку и вытерла пот со лба. Такие фокусы на самом деле отнимают немало энергии, а толку в них – ноль.
– Ладно, Дарья, переубеждать я тебя не буду. В какой-то мере это даже хорошо: хоть ты у нас в вампира не влюбишься.
– А кто это влюбился?! – фальшиво возмутилась Марья и покраснела как майская роза.
Дарья ничего не сказала. Но ее нежные, усыпанные недовыдавленными прыщиками щечки тоже стали пунцовыми.
– Я только вот что хочу спросить, – умиротворенным тоном заговорил Авдей (видимо, он простил дочерям бунт, коньяк и презрение к своему творческому наследию). – Как это могло случиться, что Дарья во сне увидела происшедшее с Машей?
– Я могу это объяснить с позиции магии, дорогой, – развела руками я. – Но, боюсь, подобное объяснение нашу диалектическую материалистку не удовлетворит.
– Это просто подсознание. По Юнгу, – авторитетно заявила сама диалектическая материалистка. – Подсознательно я беспокоилась за Машку, потому что она вечно влипает в истории. И с этим парнем тоже влипла. Вот мне и приснилось… Случайное совпадение, что приснился именно фамильный склеп Кадушкиных. Ведь не могла же я знать, что это их склеп!
– Случайное совпадение… – Я в задумчивости побарабанила пальцами по фарфоровой собачке. – Случайностей, Даша, не бывает. Есть обоснованные закономерности.
И тут мне в голову пришла мысль, которую я даже побоялась не то что вслух высказать – по синапсам погонять!
– Даша, а вот когда Марья отправилась в тот вечер танцевать, ты о чем думала? Или переживала?
– Да я не помню!
– Постарайся.
– Я помню, – подала голос Машка, искоса глянув на сестру. – Дашка сказала мне перед дискотекой, что мне там будет хреново, потому что там один отстой собирается. И когда те пацаны на меня напали, я еще подумала: вот, Дашка как напророчила.
Я задумалась.
Интересно получается.
Даша видит сон – Маша непонятным для себя образом попадает в реальное отображение этого сна.
Даша думает о том, что к Маше на дискотеке пристанут маньяки…
И – нате вам свершившееся событие.
Моя дочь – сновидица?
Или – сноделательница?
Нет, это неправильное выражение. Дарья не творит свои сны, скорее, ее сны вторгаются в ткань реальности и кромсают ее, как портновские ножницы – тонкий крепдешин.
Я внимательно посмотрела на Дашу.
Святая Вальпурга, ведь и не подумаешь, что у девочки такие способности…
А какие?
На что она еще способна?
Что еще вычитает в своих книжках и какие ей сны привидятся в следующую ночь? Может быть, в тех снах мы с Авдеем провалимся в канализационную шахту? И мы действительно провалимся?
Нет, стоп. Так нельзя. Нельзя смотреть на собственных дочерей как на источник потенциальной опасности для родителей в частности и мировой цивилизации в целом. Нужно просто понаблюдать. Поговорить. И сделать соответствующие выводы.
Кстати, первый и самый абсурдный вывод напрашивается сам собой.
Мои охранные заклинания не сработали потому, что их дезактивировала чья-то более мощная магия. Хотя почему обязательно магия? Мало ли в человеческой душе других сил?
Например, сила убеждения.
И если Даша была убеждена в том, что с Машей случится беда, так оно и вышло. И заклинания оказались бессильны.
Нет, ну не может же моя дочь быть ведьмой!
…А почему бы и нет?
– Вика, ты спишь, что ли? Я тебя в третий раз спрашиваю: чаю еще налить?
– Извини, милый, – я вздрогнула, освобождаясь от липкого скотча своих измышлений. – Так, задумалась просто… А чаю не надо.
Я окончательно пришла в себя и с некоторой долей приемлемой материнской строгости в голосе велела дочерям:
– Примите ванну и спать. Время позднее.
– А у меня сетевая конференция, – начала было Дарья, но я пресекла попытку бунта в зародыше:
– На сегодня, в связи с введением карантина все конференции, свидания, телефонные звонки, а также перешептывания в спальне сурово воспрещаются.
– Карантин? – повела бровью Марья.
– Совершенно верно. Мне необходимо проверить квартиру на предмет инородных ментальных подключений, – с умным видом изрекла я свежепридуманную чепуху. – Ваши бодрствующие ауры будут создавать помехи. Так что брысь в ванную!
Дочери нехотя подчинились. Причем Марья позавидовала младшему брату (что было для нее нехарактерно):
– Он, блин, там по океанам рассекает на паруснике, а нас в полдвенадцатого спать гонят, как малолеток!
– Вы и есть малолетки, – успокоил дочерей Авдей, которого дочки уже догоняли в росте (а меня они в прошлом году перегнали на размер бюстгальтера).
И с этими словами выпроводил их из кухни.
Я помыла посуду, почистила тостер. Вернула на место любимую фарфоровую собачку (при помощи рук). Собачка была мне дорога как память о знакомстве с замечательным ведьмаком-самоучкой из Астрахани. Ведьмак приезжал пару лет назад в столицу на слет практикующих провинциальных магов. Остановиться ему было негде по причине переполненности и дороговизны московских гостиниц, и мы пристроили парня у себя, благо свободных комнат в изобилии. Астраханец кормил нас таранью и колоритными казачьими байками, Авдей выпил с ним на пару годовую норму пива, а я научилась правильно петь песню «Ой, да не вечер, да не вечер». Расставались чуть не со слезами… А потом ведьмак прислал с нарочным демоном посылку с фарфоровой, расписанной незабудками собачкой. Он, оказывается, подрабатывал изготовлением мелкой декоративной керамики.
…По хлопанью двери в бывшей детской (бывшей, потому что дети из милой сентиментальной комнаты сделали какую-то техногенную катастрофу) я поняла, что Марья и Дарья отправились-таки спать.
– Не дом, а кошмар, – вздохнул Авдей, вернувшись на кухню. – Не дети, а…
– Ай, Белинский, лучше молчи! Бывают и худшие варианты.
– Согласен. – Муж, воровато глянув в коридор, достал из кармана халата пузатую бутылочку «Ани» и пачку «Собрания». – Давай, а? Для снятия стресса.
– Если дочери увидят, что мама курит, они тоже потянутся к сигаретам, – нравоучительно сказала я, закуривая у открытой форточки. – Кстати, откуда у нас «Собрание»? Я же покупаю «Вирджинию слимз».
– У Машки. Из сумочки. Вот тебе и «слимз».
– Совсем они без моего пригляда распоясались! Одна курит и с вампиром встречается, а с другой вообще все непонятно…
Муж откупорил коньяк, нарезал лимончик.
– За взаимопонимание!
– Да тихо ты!..
…Коньяку нам хватило как раз до раннего майского рассвета. Но это не значит, что мы, отгородившись от родных дочерей дверью родительского авторитета, бесконтрольно развлекались.
Наоборот.
В нашем возрасте развлечения отходят на второй план.
А проблемы с наследниками – на первый.
– И все-таки я считаю, что в ситуации с вампиром ты перегибаешь палку, – заявил муж, слизывая с блюдечка лимонный сок. – Пусть дружат. Под твоим негласным надзором, конечно. Ну какая от него угроза? По-моему, вполне приличный парень из хорошей семьи.
– А если он ее соблазнит?
