Крутя педали велотренажера, Катерина думала — как бы убедить Татьяну не спрашивать у нее советов по всякому поводу. У девушки есть на Редкость разумные и понимающие родители, и Катерина считала себя не вправе указывать ей, как вести себя. Вообще-то и девушка и ее семья ей нравились. Когда Настеньке исполнилось три года, Катерина решила, что часть времени за ней может присматривать кто-то кроме матери. Свекровь посоветовала ей солидное агентство, молодая женщина отправилась туда и попросила подобрать няню-гувернантку. Ей предложили на выбор несколько человек, но все это были солидные дамы за сорок, отягощенные педагогическим стажем. Закрыв последнюю папку с резюме очередной фрекен Бок, Катерина с недоумением спросила:
— Неужели у вас нет никого помоложе?
— Ну почему же, конечно есть. У нас полно девочек-студенток, желающих подрабатывать бебиситтерами. Но обычно мы не предлагаем их солидным клиентам.
— Почему?
Снисходительно улыбнувшись ее наивности, представитель агентства объяснил, что студентки, как правило, не знают иностранных языков, да и какой прок от девчонки семнадцати-восемнадцати лет в воспитании ребенка? Солидности никакой, в детях ничего не понимают...
Но Катерина была уверена, что девчонки бывают разные. Она долго объясняла, что ей нужно, и в конце концов ей принесли несколько папок, отобранных по трем критериям — девушка должна быть из семьи служащих, она должна жить в том же районе, что и Катерина, и у нее должен быть младший брат или сестра. Так она и нашла Татьяну. Они встретились, поговорили, а потом Катерина беззастенчиво напросилась к ней в гости. Отец девушки был военный, мама — врач. А еще у нее имелись два младших брата, которыми она занималась, пока не поступила в институт. Здоровье мамы ухудшилось, и она ушла с работы, денег не хватало. Тогда дочка перевелась на вечернее и стала искать работу.
Нина Станиславовна была озадачена и недовольна выбором невестки. Она устроила сцену Александру. Вечером, сидя в кухне и наблюдая, как жена моет посуду, Александр осторожно спросил, почему Катерине не понравились кандидатуры, предложенные агентством.
— Ну почему же, я нашла вполне подходящую няню.
— Но она же совсем еще девочка!
— Девочки бывают разные. Не важно, что она плохо знает английский и никак — французский. Зато она порядочная девушка из хорошей семьи, добрая и ответственная. У нее два брата-близнеца — фактически она их вырастила. Я думаю, это достаточный опыт, чтобы справиться с одной, даже очень шустрой девочкой. Мне совершенно не нужна здесь чужая тетя со сложившимся образом мыслей, привычками и массой неизбежных в ее возрасте предрассудков. Девочкой я буду руководить и командовать, а бороться здесь с авторитетной матроной, которая все знает лучше, не собираюсь. Давай дадим ей испытательный срок — три месяца. Если она не справится с Настей или не понравится нам, обещаю — я соглашусь на любую Фрекен Бок, которую нам подберет твоя мама.
Татьяна и Настенька чудесно поладили и очень привязались друг к другу. С хозяйкой девушка поначалу держалась несколько официально, но потом привыкла и теперь относилась к ней скорее как к подруге, чем как к работодателю.
Катерина вернулась домой, когда Настенька спала после обеда. Молодая женщина прошла в спальню. На бюро стоял огромный разлапистый букет осенних листьев. Осень в этом году выдалась теплая и золотая. Завороженная шуршанием и разноцветьем, Настенька собирала листья в букеты и букетики. Они стояли по всей квартире, источая тонкий горьковатый аромат. Этот запах пьянил Катерину, почему-то он воспринимался как запах идущего времени и как запах счастья.
— Катерина Сергеевна! — На пороге стояла Татьяна. Светлые волосы заплетены в две недлинных, но толстых косы. Золотистая челка до самых глаз — больших, серых и совершенно детских. Губы поджаты жалобно. — Катерина Сергеевна, он вчера был такой мрачный...
— Подожди минуточку, присядь.
Татьяна опустилась на стул у бюро. Катерина лихорадочно думала, как бы избежать очередного экскурса в Танины душевные переживания — рассказывая о них, девушка начинала и впрямь расстраиваться. Катерина представила себе семинар — небольшая университетская аудитория с вечно обшарпанными столами и доской в меловых разводах, и как преподаватель, пытаясь что-то рассказать, все время чувствует на себе обожающий взгляд этих больших серых глаз, и там, в этих глазах, мысли вовсе не об истории правовых учений. А если там не одна такая глупышка? Бедный Вячеслав Алексеевич!
— Танечка, я тут подумала, мы с вами совсем забросили наши занятия. Давайте вы мне все это расскажете на английском языке.
В целях совершенствования Таниного английского няня и хозяйка разговаривали часть дня исключительно на этом языке — по крайней мере, старались.
Девушка послушно перешла на английский и некоторое время честно сражалась с лексикой и грамматикой, пытаясь передать свои душевные муки. Через несколько минут она сказала, удивленно округлив глаза:
— Знаете, по-английски это все как-то... не страшно...
— Ну и слава богу, — рассудительно сказала Катерина.
— Нет, правда. Как будто я рассказываю не про себя, а пересказываю вам отрывок из какого-нибудь романа. И получается какая-то чепуха.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Ну и ладно, — махнула рукой Таня. — Раз страдания не получились, придется заняться делами.
Она принесла Настенькины вещи — ворох разноцветных, словно кукольных одежек. Хозяйка и няня раскладывали вещи на кучки: это пойдет на следующий год на лето, это на зиму, а из того девочка выросла окончательно... В четыре руки дело шло быстро, и вскоре Таня удовлетворенно оглядела аккуратные стопочки и сказала:
— Нужны новые колготки, и рубашки с длинными рукавами, и еще одни рейтузы — на смену.
— И зимние сапоги, — добавила Катерина.
Но Таня замахала на нее руками:
— И не думайте. Только ножки портить этой импортной обувью. Что они понимают в нашем климате? Я принесу вам валеночки — нам из деревни привезли, когда мальчишки были маленькие. Они с калошками — мягкие, легкие и не промокнут. — И, отмахнувшись от благодарностей хозяйки, указала на стопку вещей, которые были признаны маленькими. — Убрать на будущее или отдать кому-нибудь?
— Лучше отдать, — торопливо сказала Катерина. В душе, как и многие женщины, она была суеверна относительно будущих детей — нельзя загадывать.
Татьяна понимающе кивнула:
— Я отдам Анне Петровне. У нее, правда, мальчик, но тут в основном штанишки, колготы да рубашки, так что это не важно.
