— Можешь вырубить ее? — крикнул Обел.
Ларкин начал приглядываться к лаз-зарядам, выискивая большой, красный и тусклый. Около двухсот метров на северо-восток.
— Могу попробовать,— сказал он без энтузиазма.
Обел отправил Жажжо и Анкина на помощь Ларкину. Жажжо, темнокожий и суровый, был новым разведчиком одиннадцатого взвода, и первым жителем улья Вервун, который добился этой элитной специализации. Ларкин знал, что у Макколла большие надежды на способности Жажжо.
— Веди, Ларкс,— сказал Жажжо. В обычных обстоятельствах, их повел бы разведчик, но сейчас это было дело для снайпера.
— Налево, вон туда, вниз,— сказал Ларкин. Трио прорвалось сквозь волну орущей толпы и быстро спустилось по небольшой каменной лестнице в подземный переход, который находился позади фабрики. Несколько дюжин пилигримов выбрали это место, чтобы спрятаться, и прижимались к стене, когда мимо пробегали три гвардейца.
Переход разделялся, либо, уходя через каменный мостик в сторону прокатного цеха, либо спускаясь деревянной лестницей в нижний сервисный проход. Пилигримы запрудили сервисный проход внизу. Ларкин мгновение стоял на вершине лестницы, задрав голову. Звуки стрельбы слегка изменились, относительно их позиции.
— Вниз,— сказал он, и все трое спустились вниз по деревянным ступеням, и пошли по проходу, придерживаясь за стену, тогда как мирные жители бежали в другую сторону.
Они дошли до перекрестка. Поток пилигримов уменьшился. Везде валялись тела. На середине перекрестка лежала опрокинутая часовня.
Ларкин метнулся из прохода и занял укрытие позади часовни. Тотчас, улица осветилась; легким лазерным огнем, шипящим, как охлаждающаяся сталь, и тяжелым, заставляющим диафрагму вибрировать, рыганием пушки.
Каркас часовни затрясся, и куски дерева и пластика полетели в воздух. Выстрелы так же крошили покрытие улицы, или с глухим стуком попадали в скрученные трупы.
Ларкин сидел низко пригнувшись. Суматошная стрельба была такой интенсивной, что у Жажжо или Анкина не было никаких шансов присоединиться к нему. Они все еще были прижаты за углом.
Несколько пушечных снарядов пробили покоробившиеся часы, за которыми он укрывался, и пролетели на волосок от его головы. Ларкин перекатился и приложил лонг-лаз к плечу. Лежа на животе, он мало что мог видеть из-под тележки, но все равно было достаточно места, чтобы выставить лонг-лаз и посмотреть в прицел.
Другая сторона улицы отображалась в холодном, зеленом приглушенном цвете его ночного прицела. Ему пришлось уменьшить визуальное усиление, потому что лазерные вспышки, устремлявшиеся к нему, сияли на пределе контраста.
Лучше. Горячая точка. Очень горячая. Сверхнагретый ствол, что-то большое. Он посмотрел снова, исследуя три тени, работающие с тяжелой пушкой на станине, позади припаркованного грузовика в сорока метрах от них.
Больше горячих точек, меньших, более холодных. Люди с лазганами. Один в дверном проеме, другой позади ряда бочек с топливом, еще один напротив боковой стены. И все стреляют в него.
Он отодвинулся назад и открыл свой вещевой мешок, доставая несколько силовых ячеек и выбирая стандартную низковольтную ячейку. Он делал все это наощупь, различая вертикальные и диагональные кресты клейкой ленты, которыми он пометил стороны. Он бы предпочел взять «горячий выстрел» для максимальной убойной силы, но там было слишком много целей. «горячий выстрел» был одноразовой ячейкой, и у него не было времени перезаряжать их.
Ларкин вытащил «горячий выстрел» из лонг-лаза, и заменил его на низковольтную ячейку. Он убедился, что загорелся зеленый значок на прицеле, и затем устроился поудобнее. Фес, они не собирались прекращать огонь. Еще минута, не больше, и часовня станет разваливаться на части, и он останется без прикрытия посередине улицы, с нарисованной на лице мишенью и пером в заднице.
Пушка была очевидной первой целью, но звук от нее должен прикрыть его выстрелы, когда он будет убирать остальных. Он прицелился в стрелка в дверном проеме, ожидая, когда тот осветит себя выстрелом, чтобы, соответственно, прикончить его прямо в тенях, и затем выстрелил. Противник, возможно, даже не заметил вспышку его выстрела в неразберихе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь тот, который у боковой стены. Вот оно, продолжай стрелять. Покажи мне, где ты...
Лонг-лаз толкнул отдачей. Фигура у стены плюхнулась.
Стрелок у бочек внезапно осознал, что его приятели мертвы. Он начала бежать к пушке. Третий выстрел Ларкина пролетел через его спину.
Пушка стала подниматься и стрелять прямо в него, вместо того, чтобы поливать улицу. Не время для неожиданностей. Ларкин вытащил низковольтную ячейку и воткнул «горячий выстрел» . В каждом выстреле из пушки было во много раз больше энергии, чем в лонг-лазе, даже с «горячим выстрелом» в стволе, и темп огня был пять выстрелов в секунду. Часть опрокинувшейся часовни с часами была уничтожена, и колесо отлетело в сторону от тележки, разбитое и с оторванными спицами.
— Ага-ага,— сказал Ларкин и выстрелил.
Проревел «Горячий выстрел», и приклад надолго оставил синяк на правом плече Ларкина. Больно. Всегда было больно. Он любил боль, потому что она всегда ассоциировалась у него со смертельным выстрелом.
Голова канонира испарилась, и он опрокинулся на пушку. Внезапная тишина. Ларкин мог видеть, как товарищи канонира пытаются отпихнуть его в сторону, пока Танитский снайпер вставлял новый «горячий выстрел» .
Энергоячейка, в метре левее станины, питающий кабель присоединен...
Удар в плечо.
Энергоячейка взорвалась с силой нескольких гранат, и подбросила пушку, станину и все остальное, в воздух, вместе с тремя фигурами, поднимающимися как в балете в ярком огне.
Станина отскочила от земли дважды, с тяжелым металлическим стуком. Тела не отскакивали.
— Чисто! — крикнул Ларкин, перезаряжаясь и вставая. Жажжо и Анкин выскочили из укрытия и побежали мимо него, стреляя короткими очередями, чтобы расчистить улицу. Ларкин бежал за ними, держась ближе к стене.
— Фес меня, Ларкс! — сказал Анкин, рассматривая работу снайпера, когда добрался до укрытия у следующего угла, рядом с местом, где уничтоженная пушка оставила пылающую воронку на дороге. — Ты с ней не церемонился!
— Похлопаешь его по спине позже,— сказал Жажжо. Он шел, пригнувшись, позади грузовика, и начал стрелять дальше по улице, по левую от него руку.
К ним приближалось еще больше врагов. Намного больше. И Жажжо сразу опознал из кроваво-красную униформу.
Кровавый Пакт. Так это правда, думала про себя Тона Крийд. По крайней мере, очень похожи. Инакомыслящие еретики, осаждающие Город Беати, на самом деле были тренированной, вымуштрованной и опытной элитной пехотой архиврага. Что Корбек и упустил на брифинге, так это размах. Это была не небольшая стычка. Это был полномасштабный штурм.
Враг накатывал из пустоши на Стекольный Завод большими силами, с серьезной огневой поддержкой и переносными щитами. По ее собственным прикидкам, пятьдесят, или больше, пилигримов, были уничтожены в начальной фазе, зажатые между беспощадным огнем атакующих и практически беспомощными Имперцами. Сейчас пилигримы, по большей части, попрятались в укрытия неподалеку, или массово сбежали во внутренний город, и битва разгорелась с новой силой, жестокие уличные схватки происходили везде, начиная от Обсиды, в лагерях и фабриках в этой зоне. Взвод Крийд, поддерживаемый взводом Домора, удерживал три квартала, с отрядом Обела недалеко к западу от них. Через пятнадцать минут к ней на помощь с востока подошли еще три взвода и колонна местных бойцов, вызванная Капитаном Ламмом.
Это было ужасно, так ужасно, как и все, что она когда-либо знала, и этим было все сказано. Это все ощущалось, как уличная война, которую она застала в улье Вервун, но здесь враг был хорошо оснащен, а не как похожие на зомби Зойканцы. Кровавый Пакт был совершенно другим делом. Они знали, как сражаться на улицах. Они были такими же опытными, как и Призраки, и гораздо более дисциплинированными, чем любые войска Хаоса, с которыми она когда-либо встречалась. Все это так же неприятно напоминало окопную войну на Айэкс Кардинале, которую они только недавно оставили позади. В то время она верила, что это эталон плохого, с точки зрения сражения. Запертые – как крысы и с крысами – в узких, мерзких землянках, иногда сражаясь врукопашную.
