очень сильно и именно из индюшачьих яиц, крупных, с ярко-желтым желтком. О такой яичнице ей как-то рассказывал Валера, у которого кто-то из родственников жил за городом и разводил индюшек. Сама Глафира никогда ее не пробовала. Но Клава готовила сразу несколько блюд и на большую ораву гостей. Нет, некрасиво отвлекать ее от дела. Наверняка яичницу можно будет попробовать завтра, а сегодня обойтись кашей. И сырниками. Так она Клаве и сказала.
Женщина ловко накрыла на стол, на котором появились плетенка с хлебом и аппетитными булочками, масленка, тарелочка с сыром и ветчиной, мисочка с ароматной оранжевой кашей, сахарница, еще одна тарелка, на которой лежали три сырника, кофейник, молочник со сливками, вазочки со сметаной, клубничным, черносмородиновым и брусничным вареньем, медом и бутылочка с кленовым сиропом. На все про все у Клавы ушло не больше двух минут. Глафира невольно залюбовалась, как ловко мелькают ее полные, в ямочках руки.
– Как у вас красиво получается. И быстро.
– Так долго ли умеючи, – Клава рассмеялась, видно было, что похвала гостьи ей приятна. – Я в своем деле профессионал, до того, как к Инессе Леонардовне попала, поваром работала.
– В ресторане?
– Нет, в кафе. У нас с Осипом свое семейное кафе было. Точнее, мотель. Для дальнобойщиков. Нас все водители знали, потому что вкусно было и недорого. Все к нам спешили, даже если для этого лишний десяток километров нужно было проехать.
– Здорово. А почему закрылись?
Ей показалось, или по лицу Клавы прошла какая-то тень. И когда она научится держать язык за зубами и не ставить людей в неудобное положение?
– Пожар был. Сгорело все. И кафе, и номера, и наша квартира над ними. Остались мы и без бизнеса, и без жилья. А муж еще и без глаза. Пришлось работу с проживанием искать. И нашли. Тут, в усадьбе. Оба при деле, и я, и Осип.
– Ужас какой, – искренне сказала Глафира.
– Ужас не ужас, а поджог это был. Злой умысел.
– Чей?
– Официально не нашли чей. Хотя особо и не искали. Да и неважно это. Какая разница, если все равно жизнь по-новому пошла. Инесса Леонардовна любила к нам заезжать, выпечка ей моя нравилась и шашлыки, которые Осип жарил. Всегда говорила, что за такую кухарку, как я, можно многое отдать. Так по итогу и вышло. С декабря мы тут. Уж обжились на новом месте. Да ладно, что это я заболталась совсем. Вы кушайте, пока не остыло.
Глафира с аппетитом принялась за еду, потому что с ужина, разумеется, успела проголодаться. Да и воздух местный явно улучшал не только сон, но и аппетит. Нет, хорошо, что она решила сюда приехать.
– А Инесса Леонардовна где? – спросила она, попробовав кашу и зажмурившись от удовольствия. Божественно вкусно.
– В кабинете. Во флигеле своем. Она до обеда всегда делами усадьбы занимается. Хозяйство-то большое.
Хлопнула дверь, и в кухню вошла горничная Ксения, все так же одетая в белый передник поверх серого платья и наколку на голове. Эта дань духу старинной усадьбы почему-то царапала Глафиру. В фартуке и наколке было что-то не то, хотя она и не понимала почему. Может, оттого, что с современным гелевым маникюром они явно не вязались.
– Клавдия Никитична, я закончила кровати застилать. К приезду гостей все готово. Какие-то особые распоряжения будут?
– Так, дай подумаю. На первом этаже Павлуша с Марианной, раз, Еленка – два. Наталья – три. В спальню первым нужна вода без газа, а девочке, наоборот, с газом. Наталья же воду вообще не пьет, ей нужен холодный чай, причем обязательно в бутылке с поильником. На втором этаже одна комната для Светланы, вторая для Кирюши. Ей нужно графин с березовым соком поставить, она любит. А Кириллу в комнату кока-колу.
– Я знаю, я поставила уже.
– Ну, положим, про Светлану ты знаешь, потому что она приезжала уже при тебе, а про Кирилла откуда? Он тут с прошлого года не был.
– Клавдия Никитична, так вы мне и говорили, когда инструкции давали, как комнаты готовить. Вы что, запамятовали?
– И то правда. Третья спальня на втором этаже западного крыла, в которой обычно Маша ночует, в этот раз пустует. Так, а здесь на втором этаже гость этот расположится, бизнесмен который, а во второй комнате дочка его.
– Да помню я, им я воду поставила и с газом, и без газа. Они же первый раз, поэтому, что пьют, неведомо.
Глафира тут же вспомнила, что у нее в спальне тоже стояли четыре бутылочки воды: две с газом и две без. Она пила газированную, поэтому одну бутылочку переставила на прикроватную тумбочку. Значит, теперь именно эту воду Ксюша и будет ей приносить. Понятно. Как же тут прислуга вышколена. Осознав наличие в своем лексиконе неожиданного слова «прислуга», Глафира так смутилась, что даже вспотела. Тоже мне, дворянка нашлась.
Глафира вдруг обрадовалась, что ее поселили в восточном крыле. Когда дом наполнится посторонними людьми, это будет только в плюс, ведь ее работа предполагает уединение и тишину. А их не так-то просто найти в доме, где расположились (она закрыла глаза и сосчитала, мысленно загибая пальцы) восемь гостей. Девять, если считать ее саму. Она даже поежилась, потому что никогда не любила толпу. Тем более незнакомую.
– Если с гостевыми спальнями закончила, тогда у Глафиры вот приберись. Пока она завтракает, чтобы потом не отвлекать.
– Да, конечно.
– Не надо у меня прибираться, – запротестовала Глафира. – Я еще не успела ничего испачкать или замусорить. В комнате полный порядок.
– А мусор вынести, кровать застелить, полотенца поменять? – удивленно спросила Ксения.
– Мусора у меня почти нет. То, что есть, долежит до завтра. Полотенца совершенно чистые, я же их дома не меняю каждый день. И тут не надо. А кровать я сама застелю. Ксюша, я вам обязательно скажу, когда мне потребуется уборка. Честно. А пока не надо, пусть вам будет работы меньше.
– Спасибо, – пробормотала девушка. – Вы очень добрая.
Глафире тут же снова стало неудобно. Господи, как же это сложно, оказывается, когда за тебя что-то делает посторонний человек.
– Ксения, ты иди, – сурово сказала Клавдия, недовольно поджав губы. – На кухне я сама приберусь, как закончу. Так что на сегодня ты свободна.
– Я Марину обещала подменить и во флигеле у Инессы Леонардовны прибраться.
– Это еще что за новости?
– Она попросила отпустить ее до конца недели, чтобы семью проведать. Мне нетрудно, а Инесса Леонардовна не против.
– Вообще-то надо было у меня спросить, – Клавдия говорила сердито, но откуда-то было понятно, что она совсем не сердится. – Что это за договоренности за моей спиной? А если бы Инесса Леонардовна ко мне с вопросом обратилась, а я и не в курсе? Ксюша! Ну, нельзя же так.
– Простите, Клавдия Никитична.
В голосе Ксении звучало смирение, но Глафире было совершенно ясно, что виноватой девушка себя не считает. Клавдию она, разумеется, тоже не обманула.
– Иди уже, хитрюшка, – махнула рукой она. – И без тебя дел полно.
Глафира тем временем доела свой завтрак, с удовольствием допила кофе и встала, намереваясь убрать со стола.
– Спасибо вам, Клава. Очень вкусно. Я сейчас посуду помою и уйду, чтобы вам не мешать.
Наверное, с учетом количества прибывающих гостей можно было предложить поварихе свою помощь, но, во-первых, та вряд ли ее примет, а во-вторых, книжки сами себя не напишут и отведенное для работы время нужно использовать именно так, а не иначе.
– И не вздумайте даже, – замахала руками Клава. – Вы же гость. Где это видано, чтобы гости посуду мыли. Идите по своим делам, я все приберу. Мне привычно.
Вернувшись в свою комнату и расположившись за столом со старинными часами, Глафира открыла ноутбук и погрузилась в работу. Очередную главу книги про олигарха она писала до полудня. Текст ровными строчками ложился на экран, перед открытым окном работалось легко, споро. Глафира и сама не заметила, как глава, над которой она билась предыдущие два дня, оказалась закончена.
Глянув на часы, она даже удивилась, что время пролетело столь незаметно. Если и дальше так пойдет, то эту книгу она точно закончит раньше срока. Глафира захлопнула крышку
