Говард пустился во все тяжкие. Другого такого мастера вкрадчивой речи надо бы поискать! Он играл с Джорджией, как кошка с мышью, сначала убеждая матушку, что она в любой момент может встать на ноги, и тут же напоминая о том, кто отвечает за ее здоровье. Сама же миссис Уоррен выглядела и впрямь Камиллой, слишком прекрасной, чтобы умереть.
Саманта смотрела на нее глазами, полными удивления и восхищения. В себя ее привел лишь довольный смех Джорджии, звеневший подобно кубикам льда, когда их бросают в хрустальный бокал:
— Милый мой, да ты просто возмутительный лжец, — заливалась смехом миссис Уоррен. — Ты отлично знаешь, что сейчас я выгляжу ужасно. Просто какая-то древняя мумия!
Говард облокотился на высокую спинку ее кресла и, подмигнув Саманте, сказал елейным голосом:
— Сколько же лет этой «древней мумии»? Пятьдесят? Постойте, дайте подумать… Если это так, то тебе было шестнадцать, когда родился я. Пять лет назад тебе стукнуло двадцать. А год назад ты сказала, что отпраздновала свое восемнадцатилетие. Знаешь, если так будет продолжаться и дальше, то мне волей-неволей придется постоянно лгать в отношении своего возраста. И может легко случиться, что очень скоро ты должна будешь всем объяснить, каким образом ухитрилась родить сына в десять лет.
Джорджия обиженно вытянула нижнюю губу:
— Ты же знаешь, что я стала невестой почти ребенком. А потом, возраст — понятие относительное.
— Относительное? — задумчиво переспросил Говард. — Мне в голову пришла мысль. Не начать ли тебе говорить, будто я твой брат? Причем старший?
Джорджия слегка нахмурилась. Слегка, потому что очень заботилась о коже лица и опасалась нажить морщины. Подумав, решила, что Говард, несомненно, ее разыгрывает. Или дразнит. Он для того и появился на свет, чтобы над ней издеваться! И все же… Говарду сейчас тридцать четыре года. Его виски уже начали слегка серебриться. Конечно, надо подумать, но, возможно, действительно имеет смысл начать уверять новых знакомых, будто он — ее брат.
— Джорджия, — сказал Говард, отходя от кресла матери, — я слышу, как завертелись колесики в твоей голове. Но я пошутил! А теперь, почему бы тебе не заняться физиотерапией под руководством Саманты? У меня есть дела в городе, поэтому я не услышу твоих криков и стонов, если таковые будут. А при достойном поведении к ужину ты получишь подарок.
— А почему не к обеду? Тем более что у вас с Самантой не хватит сил расстаться до шести вечера. Я в этом уверена.
Девушка с трудом удержалась от искушения совсем утонуть в подушках кресла, в котором сидела. Или же запустить одной из них в спину Говарда. Как и в его матушку.
Но в этот момент Говард обернулся к Саманте и улыбнулся ей, что заставило девушку сразу же забыть о мягких подушках и подумать о тяжелых вазах, стоявших рядом на столе. Ими можно было вполне расшибить ему голову.
— Я согласен, Джорджия, что для меня это будет ужасно трудно, — мрачно заявил Говард и тут же добавил: — И все же мне необходимо провести дознание, связанное с фирмой «Дойл, Хиггис и Пантони».
Глаза Саманты полезли на лоб. Она была шокирована. А больше — испугана. Значит, Говард точно запомнил фамилии ее друзей!
— Говард, — с тревогой спросила она, лихорадочно думая о том, как бы спасти от цепких когтей этого гостиничного магната хотя бы женщин — миссис Хиггис и миссис Дойл, — что вы намерены предпринять?
— Откровенно говоря, пока еще толком не знаю. Но, скорее всего, начну с приобретения двух больших букетов цветов, альбома пластинок с записью Марио Ланцы и коробки бисквитов для собак. Наверное, это было бы правильно. Как вы думаете?
Саманта вскочила, забыв от злости, что говорит со своим работодателем и его матерью. Причем в их апартаментах.
— Говард Эллиот! — воскликнула она. — Если вы воспользуетесь своим обаянием, чтобы обмануть этих бедных старых людей, то я…
— Что вы, Саманта! — Говард покачал головой. — Нет, лучше не говорите ничего. Я надеюсь сам решить, что делать. А сейчас меня утешает мысль, что вы наконец признали мое обаяние.
Саманта не успела подумать, что ответить, как Говард нагнулся, крепко поцеловал ее в губы и вышел из комнаты. Через мгновение послышался шорох открывшихся и тут же закрывшихся дверей лифта.
— Саманта! — воскликнула Джорджия. — Если он думает, что подарит мне идиотский букет цветов и все у нас пойдет как по маслу, то глубоко ошибается! — Она потянулась к своей трости и, схватив ее, сильно ударила наконечником о паркетный пол: — И вы тоже не клюйте на цветы, — продолжала она нравоучительным гоном. — По крайней мере до тех пор, пока вам не подарят три роскошных букета красных роз! А теперь скажите, что это за дело, ради которого Говард собирается покупать альбом пластинок и бисквиты для собак?
Саманта, сидевшая в кресле и нервно облизывавшая губы, не отрывала взгляда от двери, ведущей в коридор. В ней боролись гордость, и желание убежать отсюда, и мысль о том, что надо как-то зарабатывать на жизнь. Последних слов Джорджии она не расслышала.
— Извините, вы что-то сказали, миссис Уоррен?
Та посмотрела на нее с каким-то испугом:
— У-ух! — выдавила из себя Джорджия Уоррен, покачав головой. — Не буду врать и скажу, что в первое мгновение, увидев вас вместе, не поняла, что происходит. Но ведь Говард — очаровательное создание, не правда ли, милая?
— Очаровательное создание? — переспросила Саманта, встав перед сидевшей в кресле Джорджией. — Может быть. Но змеи подчас тоже бывают красивыми! — Опустившись на колени, Саманта стащила с левой ноги миссис Уоррен туфлю и твердым тоном объявила: — Будем заниматься. Пока вы сидите в кресле, нам лучше начать с легкого сгибания голеностопного сустава.
— У Говарда было больше женщин, чем весь штат, обслуживающий автомобильную стоянку в Голливуде, — неожиданно и с видимой гордостью заявила Джорджия. — Они липли к нему со всех сторон в надежде на протекцию, дабы каждую из них признали новой кинозвездой. Я лично очень не хочу, чтобы он им помогал. Серьезно. Я мечтаю, чтобы Говард нашел себе по-настоящему хорошую женщину. Не такую, как я… Ему уже пора.
Саманта смущенно посмотрела на пожилую даму:
— Извините, вы имеете в виду Говарда и… меня?
— К чему вы задаете глупые вопросы, Саманта! — улыбнулась миссис Уоррен. — Конечно же, речь идет о вас с Говардом. Одна из причин, почему я хочу помолвки сына с такой молодой и привлекательной особой, как мой физиотерапевт, состоит в том, что мне уже надоело умирать со смеху, наблюдая за его победами. Откровенно говоря, утром я заключила пари с миссис Грэйди на свою жемчужную булавку, что мой сынок вскружит вам голову за неделю, если не меньше. Сейчас для Говарда пришло время устраивать свои дела, поэтому вы стали для меня в высшей степени приятным сюрпризом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
