Джесси направляет лошадь к посевным площадям, расположенным за полями и засаженными зерном. Огромные тюки соломы аккуратно сложены по всей пашне. Вокруг только тишина и жужжание насекомых, вдалеке лёгкий ветерок покачивает траву. Чертовски красиво. Джесси подаёт мне руку, помогая слезть с лошади. Она отходит от нас на пастбище. Я стряхиваю с шорт и бёдер волоски от гривы.
— Я слышала, что ты заготавливаешь сено для своего дяди.
— Зарабатываю на жизнь, ну и на всякие мелочи. Я живу с ним.
— Да?
— Родители выгнали меня в одиннадцатом классе. Не мог с ними поладить. — Я почти успеваю сказать, насколько сожалею, но он пожимает плечами, как будто ему всё равно. — А Калеб неплохой. Он много трудится, но, опять же, это просто попытка заработать. Я же в основном прихожу сюда до заката, закончив собирать ягоды.
Я поворачиваюсь, сокращая расстояние между нами.
— Ты же меня сюда привёз не для работы?
Я целую его улыбающиеся губы. Он настойчиво целует меня в ответ, от чего у меня перехватывает дыхание. Мы ложимся на траву, и весь мир вокруг исчезает — я чувствую только прикосновение его кожи и пальцев, гладящих меня по спине под рубашкой. На моих губах остаётся солёный привкус. Я стягиваю с волос резинку, отбрасываю её в сторону, перекатываю Джесси на спину, садясь на него сверху, и тянусь к пуговице на его шортах.
Расстёгиваю его ширинку и нащупываю пальцами боксеры — так и знала. Джесси начинает смеяться и отсаживает меня, вытирая свой рот.
— Чёрт возьми, помедленнее. Куда-то торопишься?
Я не свожу с него глаз. Мои щёки начинает заливать краской от такого неожиданного поворота. Я встаю и оборачиваюсь неуверенная в каком направлении нужно идти, только зная, что надо как можно скорее убраться отсюда. Он зовёт меня по имени. Я не обращаю никакого внимания.
— Дарси? Что ты делаешь?
— Прекрати смеяться надо мной. — Мой голос звучит до отвратительности хрипло, как будто я готова расплакаться.
— Я не смеюсь, — он хохочет, произнося это. — Я не над тобой смеюсь. Я не думал, что...
Он хватает меня за руку и поворачивает лицом к себе. Я свищу и щёлкаю пальцами в сторону лошади, как будто сама могу залезть на неё и ускакать отсюда. Она не обращает на меня внимания.
Я накидываюсь на него:
— Если ты хотел просто подержаться за руки, то стоило сказать об этом.
— Послушай. Всё было... прекрасно. — Он опускает руки и застёгивает ширинку, не отрывая от меня взгляда. — Ещё же есть время. Да? Вот и всё. — Он наклоняет голову, всматриваясь в мои глаза. — Конечно, если ты этого хочешь.
Я смотрю на него с подозрением, затем отступаю и пожимаю плечами.
— Может быть.
— Здорово.
Некоторое время мы ходим по полю, а между нами чувствуется определенная неловкость. Джесси кидает в меня соломинку. Я отвечаю ему тем же. Уголки моих губ подёргиваются, а сердцебиение возвращается в привычный ритм.
Думаю, что между нами всё хорошо, но после случившего мы будем осторожны. Мы едем на лошади (которую, оказывается, зовут Сторми) сквозь высокую траву к лесу и направляемся по дорожке, тянущейся вдоль ручья, и в конечном итоге оказываемся снова на ферме. Джесси держит одну руку на моём бедре, и я надеюсь, что к нему придёт осознание того, что он упустил. В итоге он должен довести дело до конца, но вряд ли будет его инициатором. Вернувшись на ферму, мы недолго целуемся. Что очень даже неплохо.
Джесси подвозит меня до дома, мама сидит на веранде, подперев ступнями перила и затянувшись сигаретой. Чувствуя её взгляд на нас, я отступаю от машины на пару шагов и поднимаю руку в воздухе.
— Увидимся.
Джесси улыбается.
— С утра пораньше.
Не обращая внимания на маму, он быстро отъезжает, заставляя гравий вылетать из-под колёс. Я смотрю, как удаляется его машина, задаваясь вопросом, что же у нас с ним получится.
Глава 10
На следующий день в шесть часов вечера мы с Нелл направляемся на репетицию конкурса в главный зал, в котором уже установили подиум в виде металлических ступеней. Мы пришли раньше всех и теперь стоим около стены, наблюдая за появляющимися участницами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Почему ты не хочешь рассказать, что было между вами? — Нелл шаркает пяткой по потёртости на зеркально отполированном полу.
— Я всё рассказала. Мы прокатились на лошади его дяди.
— Мэгс считает, что это даже не половина того, что было. Она так говорит из-за твоей скрытности.
— Ну, Мэгс не всегда права. Помнишь, она не могла найти свои серёжки, которые ей подарили на день рождения, и решила, что кто-то из нас их взял, не спросив у неё разрешения, и в итоге потерял? Мэгс же неделю тогда с нами не разговаривала. А потом нашла их за комодом.
— Но это было так давно. Сейчас-то она всегда права, — Нелл прикусывает губу. — Хм, главное, чтобы он не сделал ничего плохого.
Если я и была молчаливой, то только из-за постоянных раздумий. За сегодняшний день мы с Джесси не обменялись и парой фраз, потому что я работала как сумасшедшая, стоило мне представить имя Шэя на доске, в то время как мое тело говорило остановиться. Мои мышцы опухли и болят, а когда я выходила из машины Либби, у меня даже закружилась голова. Тем не менее, за сегодняшний день я собрала пять килограмм голубики — мой личный рекорд, а в конце смены под дворниками на машине Мэгс меня ожидал букетик лютиков.
Но вчера с Джесси... Этот день напомнил мне пёрышко, которое скользит по спине под рубашкой, и до него невозможно дотянуться — оно просто не даёт покоя. Джесси совершенно сбил меня с толку. Ни один из парней в моей жизни не вёл себя так. Они меня бросали, обманывали, соблазняли и врали, но никогда не отказывали. И я не знаю, как относиться ко всему произошедшему, но точно уверена, что хочу оказаться с ним наедине как можно скорее.
— Дамы, — миссис Хартвел встаёт около подиума, сжимая ладони. Рядом с её обручальным кольцом на безымянном пальце покоится помолвочное кольцо с огромным бриллиантом. Я уверена, что в юношеские годы её муж был капитаном школьной футбольной команды, а она выиграла конкурс красоты с пышно уложенными волосами, в которых могли бы гнездиться воробьи. — Сегодня мы отработаем хореографию для церемонии награждения. Но не стоит забывать, что сцена на ярмарочной площади будет в три раза шире и примерно на полтора метра выше. Помните, что вы будете идти на каблуках, приподнимая подол платья. Так что будьте осторожны, ведь никто не хочет оступиться. Но даже если это произойдет — не расстраивайтесь, жизнь продолжается. Никто же не идеален.
Она делит нас пополам, разделяя меня и Нелл. Мы выстраиваемся в две линии по обе стороны от подиума и начинаем подниматься по ступенькам под хлопки миссис Хартвел, устанавливающие ритм:
— Вероника, проходи в центр. Блэр, ты идешь ей на встречу. А потом вдвоём поворачивайтесь лицом к зрителям. Просто представьте, что они здесь есть. Прекрасно! Остальные, следуйте за девушками. Проходим, проходим...
Нелл смотрит под ноги и что-то бормочет себе под нос — наверняка считает количество ступенек до своего места. Да, она любит заниматься подобным. Белла стоит за Нелл через одну девушку. И когда последняя наступает на ногу Нелл, Белла врезается в неё и вскрикивает:
— Господи!
Я готова проучить её, столкнув со ступенек, но миссис Хартвел повышает голос:
— Девушки, титул мисс Конгениальность ускользает из ваших рук, пока мы говорим. Доброта и терпение должны быть вашими достоинствами.
Не знаю, как ей сходят с рук эти банальные фразочки, но от неё они звучат не так плохо, будто она и правда в них верит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы повторяем всё заново раз десять. Всем ужасно надоело ходить, вращаться на месте, улыбаться и сидеть, скрестив ноги, но к семи часам мы двигаемся как единый слаженный механизм. Я бросаю взгляд на Нелл, когда она улыбается воображаемой публике. Перед ней как будто что-то настоящее, а не складные стулья и карточки бинго. И знаете что? Как бы странно мне не было здесь находиться, я рада, что увижу исполнение мечты Нелл. Она этого заслуживает.
