Даниил молча поднял руки в знак капитуляции. Он знал, что есть разница между женщиной, которую покупаешь, скажем, за шубку, и которая отдается в гостиницах за несколько рублей. Некий, понимаете ли, нюанс. Но объяснить это Норме с ее своеобразной логикой не представлялось возможным. Тем временем Норма неторопливо отпила из бокала, подняла на него глаза и произнесла со странным выражением:
– Я заметила, женщины вообще более чувствительны. Это большой плюс.
На этом месте у Даниила впервые возникло ощущение, что он разговаривает не с человеком. А с каким-то иным существом – возможно, более разумным, но совершенно бесчувственным, которое ведет скучные наблюдения за очередным объектом с этикеткой «Люди». Раньше Даниил все же не сомневался, что Норма – человек, женщина. Правда, довольно необычная. Он поежился и захотел сменить тему:
– Хорошо, оставим женщин. А как у тебя с мужчинами?
– Мне нравится секс с ними. Больше ничего.
– Но почему ты делаешь это и с женщиной? – снова не удержался Даниил. Возможно, где-то в глубине души он чувствовал себя уязвленным этим фактом.
– Я же уже сказала – она эмоциональная. Мужчины более холодны и меньше могут дать в этом плане. – ровным голосом проговорила Норма, как будто вбивала надоевший примитивный урок нерадивому ученику.
Даниил, столь глубоко погрязший во всем традиционном, впервые в жизни подумал, что, пожалуй, в подобных рискованных экспериментах кроется некое привлекательное зерно, и поспешно закивал, соглашаясь.
– Как ее зовут? – Почему-то сейчас для него это было важно.
Норма скользнула по нему безразличным взглядом.
– Никогда.– спокойно ответила она. – Ты никогда не узнаешь ее имени.
Даниил почувствовал легкую детскую обиду. Он молча посидел, повернув голову в сторону и глядя на деревянные стены. Норма, откинувшись на спинку стула, закурила.
– Неужели ты не хочешь быть всегда с одним человеком? – спросил наконец Даниил и сразу понял, что сморозил глупость.
– Брось, с нашей-то работой, – почти мягко сказала Норма. Он был благодарен ей за проявленную тактичность. И вдруг его осенило.
– Какими чувствами ты руководствовалась, когда сделала вид, что не обратила внимание на мой ляпсус? Вспомни!
– А, эта фраза насчет одного человека? Зачем тратить время на то, чтобы указывать тебе на твою ошибку, если ты уже сам все понял, не успев сказать? Мы знаем, что не можем спрашивать друг у друга: «Почему ты не живешь с одной женщиной/одним мужчиной?»
– Нет, нет! Там еще что-то было! Я только уловить не могу!
Норма сосредоточенно помолчала. Даниил знал, что в это время она блуждает в отдаленных коридорах своей души. Потом, не поднимая глаз, Норма начала говорить, медленно и отстраненно, как в трансе:
– Ну… если все разложить… ты произносил… я уже знала что именно ты произнесешь… мне сначала стало вроде бы скучно… потом решила сказать что-то язвительное… но это не в моем характере… да я и не хочу… почему не хочу… не знаю… наверное потому что нерационально… силы уходят на это… ах да я еще вспомнила как ты меня дразнил в тот вечер… а… когда ты наконец закончил говорить свою фразу… я… мне захотелось еще раз повторить с тобой тот прием… так несерьезно… потом мне это все надоело и я сказала «брось, с нашей-то работой»… в этот момент я подумала… нет скорее это обозначается словом «почувствовала»… что мы с тобой как-то близки… как бы находимся в одной связке… когда я на тебя смотрю, я все время где-то на заднем плане вспоминаю, как ты заставил меня плакать… я бы хотела узнать почему…
– Вот, – Норма честно глядела на него своим светлым взглядом. – Больше ничего.
Даниил, в свою очередь, уставился на нее во все глаза, замерев. В какой-то момент ему показалось, что ее лицо начало отдаляться от него. Он увидел ее как бы сквозь размытое дождем стекло, лишь руки были ясно различимы. Это мутное изображение, вдобавок окутанное легкой голубоватой дымкой, вызывало в памяти образ той, привычной Нормы. Боясь даже вздохнуть, Даниил бережно прикоснулся к ее длинным пальцам, держащим бокал с темной жидкостью.
– Как? Как ты это делаешь? – восторженным мальчишеским полушепотом выдохнул он, отдергивая руку. – Почему я ощущаю тебя физически? Так не бывает!
Норма только пожала плечами, снова становясь реальной. Она никогда не стала бы отвечать на подобные вопросы. Главным образом потому, что люди, их задающие, плохо представляли предмет обсуждения и мало что поняли бы из ее объяснений. А тратить время на пустую болтовню Норма не очень любила. Так же, как и Даниил.
– Хорошо, – очнулся, как от гипноза, Даниил. – Я и не требую ответа. Что касается твоих вопросов, могу сказать, что я сам пытался разобраться, почему так сильно доводил тебя в тот вечер. Во-первых, я испугался. Я понял, что ты сильнее меня, причем намного. Потом, почувствовав себя в безопасности, когда тебя наказали и запретили применять «это», я пытался преодолеть свой страх. Вот и вел себя, как обезьяна. – Даниил был признателен ей за откровенность и потому великодушен. Чувствовалось, что Норма оценила это. Помолчав в некотором подобии блаженства от внезапно осознанного им ощущения ее близости, Даниил спросил:
– А ты помнишь, из-за чего вообще началась ссора?
Норма улыбнулась краем губ:
– Что-то на тему «кто умнее?»
– Да, я утверждал, что мужчины умнее женщин. – виновато произнес Даниил. – Я был раздосадован тем, что девочки в нашем классе учились лучше мальчиков.
– Какой глупый спор! – воскликнула Норма. – Помню, перепалка длилась довольно долго. А на твой последний «аргумент» мне просто нечего было ответить, и вот… Это получилось само собой, правда.
– Верю, – с кислой миной согласился Даниил. – Но спина потом болела долго…
– Зато этот случай научил меня лучше управлять собой.
– Ты всегда слишком хорошо управляла собой, ты… – у Даниила вдруг перехватило дыхание. Он ни с того, ни с сего вспомнил, в каком виде она предстала перед ним в самолете.
– Расскажи, что чувствуют, когда любят? – быстро спросила Норма.
– Когда любят? – Даниил начал лихорадочно перебирать в уме всех своих женщин, выбирая кого-нибудь из них, кто мог бы прослужить удачной иллюстрацией к примеру: «Вот так бывает, когда любят». Их всех перебивал образ Нормы в самолете. Он еще ни на ком не остановился, когда снова услышал голос Нормы:
– Не обязательно любовница. Ведь тебя очень сильно любит твоя мама. И ты ее любишь. Расскажи про это.
– А откуда ты знаешь, что мы любим друг друга? – удивился Даниил.
– Это всегда видно, энергетика другая. Собственно, ради этого мы ее и оставили. Она давала тебе силу.
Даниила передернуло от этих слов.
– Начнем с того, что мне не нравится, когда про любимых людей говорят как про какие-то вещи: «оставили», «убрали»… Я хочу сказать, что они существуют не для конкретной пользы конкретного дела, а просто так… Они существуют сами по себе…
– Многие вещи и люди существуют сами по себе, не вредя нам и не принося никакой пользы.
– Нет, не так. Не так я хотел сказать. Ты неравнодушен к ним…
– Это я поняла. Но как именно – неравнодушен? – терпеливо добивалась Норма.
– Существование этих людей радует…
– Меня радует секс.
– Любимому человеку хочешь добра…
– Я никому не желаю зла.
– Ради любимого человека готов пожертвовать многим…
– Ради своей работы я готова пожертвовать даже жизнью.
– Чужой? – зло усмехнулся Даниил. Эта женщина опять начинала его раздражать.
– Нет, своей, – спокойно возразила Норма. Даниил знал, что это правда. И уже пожалел о своей неуместной вспышке. Кто он такой, чтобы судить ее?
– Значит, это неправильно, – чуть успокаиваясь, примирительно сказал он.
– А как надо правильно? – с еле заметной издевкой спросила Норма.
Даниил, чувствуя, что сходит с ума окончательно и навсегда, встал, запустил пальцы в ее чудесные волосы, грубо дернул, запрокидывая ей голову, наклонился и поцеловал в губы. При этом его левая рука прошлась по ее прекрасной груди, разом уловив все скрытые от глаз особенности. Пальцы у него всегда отличались невероятной чувствительностью и чуткостью.
– Сядь, – сказала Норма, освобождаясь от его объятий. – Мы привлекаем внимание.
– Извини, – он сел на свое место, стараясь придержать дыхание, и только тогда заметил новых посетителей. Две молоденькие девушки, расположившиеся за стойкой бара, смотрели на них, улыбаясь, а когда он сел, захлопали в ладоши и крикнули ему: «Молодец!». Норма, с отстраненным видом поправляя помаду на губах, спросила:
– И это все? Все, что ты можешь сказать мне о любви? То есть для тебя это все-таки секс?
– Знаешь, когда речь заходит об отношении мужчины к женщине, наверное, где-то близко.
