— Чего же, собственно, вы хотите? — спокойно спросил Благодаров.
Он, кажется, первый понял, что со мной можно и нужно поладить.
— Во-первых, я хочу, чтобы до вас дошло, что пока Кабан на свободе и в силе, вы находитесь на волосок от гибели. А во-вторых, вы должны помочь мне изменить это положение.
— Считайте, что первый пункт уже выполнен, — согласился Благодаров, — теперь поясните, пожалуйста, чего вы ждете от нас по пункту второму.
— Охотно. Для начала решим финансовый вопрос. Насколько я понимаю, у вас в укромном месте лежит полтора миллиона долларов.
Благодаров утвердительно кивнул головой.
— И вы собираетесь в ближайшем или отдаленном, как получится, будущем поделить их на три части. Правильно я предполагаю, на три части?
Задавая этот вопрос, я сделала ударение на слове «три».
— Правильно, — подтвердил Благодаров, — именно на три.
— Так вот, для начала я предлагаю делить не на три, а на четыре части.
— Вы, очевидно, имеете в виду себя? — поинтересовался Благодаров.
— Разумеется, не Кабана. Прошу учесть, что я вас не шантажирую. Если вы откажетесь, я не побегу доносить на вас Кабану или в милицию, это абсолютно исключено. Просто вы больше не сможете спокойно жить ни минуты, не говоря уже о том, чтобы тратить эти деньги. Согласитесь, что обеспечение всего этого вполне можно считать моим вкладом в наше общее предприятие.
— Лично я согласен, — не колеблясь, заявил Благодаров, — но я один не решаю, поэтому, с вашего позволения, я опрошу всех заинтересованных лиц. Зинаида?
— Согласна, — коротко ответила та, бросив на меня быстрый взгляд.
— Олег?
— Согласен.
— Решено, — подвел итог Благодаров, — вы в доле. Что дальше?
— Дальше мне необходимо срочно взглянуть на эти деньги.
— Зачем? — удивленно спросила Зинаида. — Деньги как деньги.
— Объясню, если понадобится, потом.
Кроме этого, мне нужен транспорт. — С этим проще, — вступил в разговор Олег, — я отвезу вас куда надо. Если, конечно, Алексей освободит меня от торговых забот.
— Ради такого дела освобождаю, — великодушно разрешил Благодаров, — тогда сразу и вези Таню к себе на дачу.
— Что, деньги там спрятаны? — догадалась я.
— Там, — подтвердила Зинаида и неожиданно добавила: — Я поеду с вами.
Благодаров едва заметно усмехнулся.
Все ясно, Зинаида боится доверить мне своего мужа. Ну и черт с ней, пусть едет.
— Еще один вопрос, — продолжила я, — мне нужно пристанище на какое-то время. Домой я вернуться пока не могу, к сожалению.
— Это как раз не проблема, — успокоила меня Зинаида, — можете жить здесь или у нас на даче. Дети сейчас в пионерском лагере.
В это время раздался звонок. Зинаида пошла открывать дверь.
Через минуту она вернулась в сопровождении знакомого мне мужчины. Это был не кто иной, как любвеобильный Славик.
— Таня, познакомьтесь, это Вячеслав Викторович, мой старый знакомый. — Можно просто Слава, — игриво уточнил он, галантно целуя мне руку.
— Как дела, Славик? — спросила его Зинаида.
— Лучше всех, — оптимистично ответил тот, — вот пришел вернуть тебе ключи от мастерской.
— Пригодились?
— Еще как, — таинственно закатил глаза Славик.
— Зинаида, — возмутился Олег, — почему всяким проходимцам ты даешь ключи от мастерской, а мне, твоему мужу, никогда?
— Сколько раз тебе говорить, что я не проходимец, а парикмахер, — ответил за вышедшую на кухню Зинаиду сам Славик, — а ключи она тебе и не дает как раз потому, что ты ее муж.
Зинаида! — позвал Славик хозяйку. — Стричься когда будешь?
— Через недельку, думаю, пора, — ответила Зинаида, появляясь в гостиной с чайником в руках, — чай будем пить?
— Чай не водка, много не выпьешь, — философски заметил Олег.
Славик сел на диван рядом со мной.
— Таня, — вкрадчиво проворковал он у моего уха, — мне кажется, мы с вами где-то встречались. — Вполне возможно, — не стала я спорить.
— Знаете, вы произвели на меня такое сильное впечатление, что хотелось бы с вами встретиться еще. Где-нибудь на нейтральной почве. Как вы на это смотрите?
— Отрицательно, — так же тихо ответила я, — я не выношу мужчин, похожих на старый автомобильный двигатель.
— Каких, простите, мужчин? — не понял Славик.
— Таких, которые без подсоса не заводятся.
Славик подскочил с дивана, словно ужаленный, и, испуганно косясь на меня, стал поспешно прощаться.
— Интересно, что вы ему такое сказали? — спросила меня Зинаида после того, как Славик поспешно ретировался. — Первый раз вижу, чтобы такой нахал, как Славик, мог стушеваться от одной-единственной фразы. Обычно на него средства более мягкие, чем оплеуха, не действуют.
— Секрет фирмы, — ответила я.
— Какая вы, однако, таинственная женщина, — заметил Благодаров.
— Профессия у меня такая, — вздохнула я.
Глава 12
Деньги, тщательно упакованные в полиэтиленовый мешок, были закопаны в погребе под кадкой для соления огурцов.
Беглого взгляда на распакованные пачки было достаточно, чтобы увидеть то, что я и надеялась найти. А именно, пять пачек стодолларовых банкнот в упаковке казначейства США.
Дело в том, что мне в голову запало высказывание Кабана о скрупулезности Корейца так же, как его уверенность в том, что тот зафиксировал номера переданных Кабану банкнот. Но фиксировать номера имеет смысл только в том случае, когда более менее значительная их часть идет подряд, что возможно только для не бывших в употреблении банкнот в казначейской упаковке. Тогда, имея связи в банковских кругах, можно попытаться проследить за судьбой банкнот.
Само наличие в российской глубинке пяти таких пачек не могло быть случайным и еще раз убеждало в том, что Корейцу далеко не безразлична судьба одолженных им денег.
— Ну, что дальше? — прервал мои размышления вопрос Олега. — Я беру сто тысяч под свою ответственность, — ответила я, заворачивая десять стодолларовых пачек, включая пять казначейских, в старую газету, — теперь вы мне понадобитесь с вашей машиной сегодня к ночи.
— Как прикажете, — согласился он.
Я взяла сто тысяч, а не пятьдесят только потому, что нет ничего хуже, чем считать деньги в темноте и спешке.
* * *
Последние двести метров мы с Олегом проехали с выключенными фарами. Для стоянки я указала ему заранее облюбованное место за кустами шиповника, невидимое с дороги.
Я посмотрела на часы. Они показывали четыре часа ночи. Самое удобное время для несанкционированного вторжения в частные владения.
— Олег, ждешь меня до половины шестого. Если я к этому времени не вернусь, то не вернусь никогда.
— А нам что делать?
— Берите деньги и уезжайте куда-нибудь подальше. Может быть, удастся отсидеться, если повезет. Не знаю.
— Будем надеяться, что все обойдется, — ободрил меня Олег, — ни пуха ни пера.
— К черту! — ответила я, захлопывая дверку.
До забора, отгораживающего территорию АОЗТ «Шторм» от остального мира, нужно было пройти метров двести по замусоренному пустырю.
С собой я несла металлическую раздвижную лестницу, купленную сегодня в хозяйственном магазине за сто десять тысяч рублей. На моем плече висела сумка с инструментами.
Я подошла к тому месту в заборе, где находилась трансформаторная будка, за которой так неудачно прятался покойный Моряк.
Раздвинув лестницу на нужную высоту, я закрепила ее и приставила к забору.
Поверх деревянного забора была натянута колючая проволока. Я перекусила ее кусачками и отогнула концы в сторону. Сев затем на забор, я подняла лестницу и перебросила ее на внутреннюю сторону. Спустившись, я положила ее на землю вдоль забора так, что она исчезла в траве.
Выглянув из-за будки, я осмотрелась, насколько это было возможно при слабом свете молодого месяца. В этом месте территория АОЗТ «Шторм» не освещалась. На трансформаторную будку выходили задние окна здания. В том числе и открытое, как всегда, окно туалета. К нему я и направилась, убедившись, что никого вокруг не видно.
В комплект инструментов входил алмазный стеклорез, но лишней возни лучше избегать, тем более шума. Я заглянула внутрь и прислушалась. В туалете тускло горела одинокая лампочка, и, кроме тихого журчания воды в слегка подтекающем бачке унитаза, ничего не было слышно. Я забралась на подоконник и бесшумно спрыгнула на пол.
Я знала, что некое подобие караульного помещения располагалось у входа в здание. Там обычно дежурили два человека. Еще двое сидели в будке у ворот. Дверь в кабинет Кабана, цель моего визита, была расположена напротив туалета, в который я проникла. Дверь в караулку находилась за поворотом коридора, метрах в четырех от двери туалета. Малейший шум мог погубить все.
