И она, в общем-то, была, вот только бушевала она в моей голове — буря мыслей и всевозможных догадок, касаемо дальнейших действий Арчи и сомнений относительно искренности помощи Макса.
Оба мужчины хотят, чтобы я доверилась их защите. Но кому из них я могу верить?
Максиму? Которого, как оказалось, совершенно не знаю, хоть он и кажется положительным человеком, что ненавязчиво предлагает свою поддержку, не требуя ничего взамен.
Или Арчи? Который готов крошить за меня всех возможных демонов, не разбираясь в том, насколько они, на самом деле, плохи. Вот только взамен он требует меня всю без остатка, потому что его женщина должна быть только его женщиной. Эгоистично с его стороны? Конечно. Но в этом и есть весь Арчи.
«Ты — моя! Слышишь? Моя!» — эти слова, сказанные им после драки с Коноваловым, до сих пор сворачивали внутренности в тугой узел, из страха и… желания.
Идиотка.
Чего я жду? О чём мечтаю, сидя сейчас у окна в третьем часу ночи? О том, что приедет Арчи и, не спрашивая, заберет меня с собой? Признает, наконец, Полину своей дочерью?
Я желаю невозможного и понимаю это, но сдержать рой мыслей, не дающих спокойно спать уже несколько ночей — непосильная задача.
Поэтому приходится сидеть у окна и безмолвно созерцать темноту ночи или вглядываться в окна, стоящего напротив, заброшенного дома. И в это окно я тоже смотрю неспроста — несколько ночей назад мне показалось, будто там, во тьме, кто-то есть и смотрит в ответ. Возможно, померещилось, но я видела, как внутри дома за треснувшим стеклом загорелся небольшой огонёк, словно от зажигалки, осветил на мгновение чьё-то лицо и погас.
Либо это игра моего больного воображения, либо там действительно кто-то был и сейчас, сидя у окна, я ждала, что тот огонёк загорится снова.
Огонёк надежды…
Вот только, на что я надеялась?
На то, что в том заброшенном доме через узкую дорогу сидит Арчи и также молча и выжидающе смотрит в мои окна?
Глупости…
Арчи вряд ли станет где-то молча отсиживаться и просто наблюдать — не его почерк. Его почерк — врываться, брать своё и не спрашивать.
Просто потому что он так решил. Просто потому что он так захотел.
Поняв, что созерцание тьмы за окном, всё равно ни к чему не приведет, кроме головной боли к утру, решила умыться и, наконец, лечь спать рядом с дочерью. Теперь спокойно и быстро у меня получалось уснуть, только если я слышала её дыхание и держала за маленькую ручку, которой она обнимала одного из медвежат, подаренных Максимом.
Зашла в ванную комнату, не глядя включила свет. Опираясь руками о край раковины, посмотрела на своё отражение в зеркале и поняла, что лучше бы этого не делала — залегшие под глазами тени и мешки, прибавляли мне лет десять; серый оттенок кожи также меня совершенно не молодил и делал похожей на зомби, смертельно уставшего зомби.
Мне точно нужно хорошенько выспаться и перестать есть собственный мозг. Всё равно этот еженочный мозговой штурм ни к чему меня не приведёт, кроме хронической бессонницы и усталости.
Обреченно вздохнув, повернула вентиль холодной воды и едва сумела сдержать крик, когда меня обдало фонтаном ледяной воды, а вентиль остался в руке. Попыталась его вернуть на место, но лишь ещё больше залила себя водой. Сняла кардиган и обмотала им кран, чтобы хоть на секунду отбежать за тазом и телефоном — нужно кого-то вызвать, чтобы смогли устранить эту аварию, так как совладать с подобным бедствием не в моих силах.
Пока искала телефон, на полу в ванной собралась большая лужа, что грозила просочиться в коридор и, вообще, превратить дом в аквариум.
Разблокировав экран телефона, поняла, что совершенно не знаю, кому звонить. Да и кто мне ответит в три часа ночи?
Попытка — не пытка. Нашла в списке контактов номер Максима и нажала кнопку вызова. Сам говорил, что я могу звонить в любое время дня и ночи. Вот мы и проверим.
Из динамика послышались два долгих гудка и мужчина ответил на звонок хриплым после сна голосом:
— Что случилось? — его тон был серьёзным.
— Прости, что так поздно, — замялась я на секунду. — Скажи, пожалуйста, что ты у родителей.
— Да. Я недавно приехал с города, — где-то на заднем плане слышался шорох, словно он уже одевается. Казалось, я услышала, как звякнула пряжка ремня. — Ты дома?
— Да.
— Сейчас приеду.
Мужчина бросил трубку, а я уставилась на телефон, находясь в некотором ступоре от того, что Макс без лишних вопросов срывается среди ночи и едет ко мне, даже не зная, для чего он мне нужен.
Может, я решила среди ночи закопать чьё-нибудь тело в лесу и мне нужен сообщник?
Осмотрела себя и ужаснулась тому, что светлая майка и шорты на мне были мокрыми насквозь, словно я только что из бассейна. Переодеваться уже не было смысла, так как я однозначно снова стану мокрая до нитки после сражения с краном.
Закрыла дверь в ванную комнату, словно это могло оградить меня от потопа. В ожидании Макса ходила из стороны в сторону в прихожей. Когда услышала, как к дому подъехала машина, вышла за дверь, чтобы открыть калитку и проводить мужчину в дом.
— Что случилось? — спросил меня Макс, едва я распахнула перед ним калитку. Его теплые пальцы впились мне в кожу плеч и торопливо перекочевали на талию, словно он ощупывал меня. — Почему ты мокрая?
— У меня там авария, — указала пальцем на дом.
— В смысле? — не понял мужчина, нахмурив брови, но выпускать талию из крепких рук не спешил.
— С краном что-то случилось и теперь раковина стала фонтаном, — издала нервный смешок, который больше был похож на извиняющийся, но осеклась, когда увидела на лице мужчины некоторое облегчение.
— Я уж думал… — вздохнул Макс и, взяв меня за руку, повел в дом. — Пошли, катастрофа, а то простынешь.
Зашли в дом, где в прихожей Макс снял… тапочки. Он приехал ко мне в домашних тапочках, джинсах и какой-то странной растянутой футболке, — что называется — что первое под руку попалось.
По-прежнему, держа меня за руку, он пошёл в сторону ванной комнаты и я смогла увидеть пистолет за поясом его джинс. Видимо, его слова о защите не были напускными или сказанными ради красного словца.
Он действительно приехал меня защищать.
В груди затеплилось, что-то вроде зыбкой надежды на то, что он не просто хочет казаться хорошим, а действительно такой и есть.
Вошли в ванную комнату, где я высвободила руку из его захвата и как можно скорее убрала насквозь мокрый кардиган со смесителя.
— Видишь? — показала мужчине на стихийное бедствие и продемонстрировала, что вентиль на место не крепится, в результате чего основательно забрызгала и Макса, который поспешил перехватить из моих рук вентиль и сместить меня в сторону, пока и он не промок до нитки вместе со мной.
Мужчина наспех оглядел ванную комнату, открыл тумбочку под раковиной, провёл там какие-то манипуляции и вода перестала фонтанировать.
— И всё?! — удивилась я, стирая капли с лица.
— И всё, — подтвердил Макс, чуть кривовато улыбаясь. — Инструменты есть? Ключи, пассатижи?
— Откуда? — развела я руками, напоминая ему о том, что в этом доме живет мать-одиночка.
— Сейчас из машины принесу, — усмехнулся мужчина и покинул дом.
Чтобы не терять зря времени, поспешила собрать воду с кафельного пола, пока она не превратилась в плесень.
Меньше чем через минуту, Макс вернулся с улицы с небольшим кейсом с инструментами. И без футболки.
Сглотнула слюну внезапно пересохшим горлом и начала интенсивней собирать воду, чтобы не пялиться на крепко слаженного мужчину.
Макс довольно-таки быстро и молча справился со смесителем и решил помочь мне.
— Я уже почти закончила, — сказала я мужчине, когда он присел рядом со мной на корточки, выжимая тряпку в ведро.
— Я помогу, — улыбнулся мужчина.
— Ты уже помог, — улыбнулась ему в ответ и указала подбородком на смеситель. — Спасибо.
— Это было легко, — пожал плечами Макс и продолжил собирать воду.
