отпустил телекинетическое кольцо, и девушка мгновенно обессиленно повалилась на пол.
- Иди к себе в комнату, - холодным тоном приказал. – Вечером принесешь мне ужин!
Я замолчал на мгновение, а потом резко переместился прямо к ней и грубым движением схватил ее за запястье. Девушка вскрикнула от боли и попыталась освободить руку, но я не отпустил. Она начала плакать сильнее, но вдруг все закончилось. Я телепортировался в сторону и холодно бросил ей:
- С этой меткой на руке ты не сможешь сбежать, поэтому даже не пытайся! Я найду тебя в любом месте земли за считанные мгновения! И тогда точно убью!!! Ты поняла меня?
Девушка, с ужасом на лице смотрела на свою руку, на которой красовалось красное пятно, изображающее птицу в полете (знак манов империи Ран), а я с удовлетворением улыбался.
Теперь уж точно начнется самое настоящее веселье!..
"Я больше не буду тебя проверять… Обещаю!"
Райяна
Закутавшись в одеяло, я полулежала в своей холодной кровати и плакала. Очень горько.
Я ненавидела этого гнусного мана Адоэля всей душой! То, что он сделал со мной…
Я вспомнила его угрожающе-насмешливый взгляд, его грубое сжимание телекинезом, его насильственный поцелуй, больше напоминающий пытку… Ненавижу! Он еще хуже, чем звероподобный принц Тор! Тот хотя бы убивать стал сразу же без прелюдии в виде домогательства…
А в том, что, в конце концов ман Адоэль меня убьет, я не сомневалась. И, самое ужасное, - мне теперь не сбежать! Я провела рукой по его метке на запястье и снова залилась слезами. Я теперь по-настоящему в ловушке! Он никогда меня не отпустит! Никогда!
Пролежав так в великом отчаяньи еще час, я даже уснула. Разбудил меня стук в дверь. Служанка Фрида позвала меня для особого поручения: отнести ужин господину.
Увидев мои красные опухшие глаза, она прямо аж расчувствовалась и ободряюще погладила меня по плечу.
- Ну, ну, не плачь, девочка! – проговорила она неожиданно ласковым голосом. – Не ты первая, не ты последняя!..
Я удивленно воззрилась на нее, не совсем понимая, что она имеет в виду.
- Да сколько уж их было до тебя – тьма тьмущая! – снова воскликнула старушка. – Он же всех служанок до слез доводил, чтобы убрались поскорее!
Я замерла с открытым ртом, пытаясь переварить услышанное.
- А зачем? – последовал мой недоуменный вопрос.
Служанкa наклонилась ко мне поближе.
- Император мечтает женить его или хотя бы заставить взять наложницу, а для этого пытается свести с любой женщиной! А господин наш – упрямо отказывается, и всех этих подосланных выживает из своего дворца! Поэтому, ты крепись деточка! Убивать он тебя не собирается, только попугает маленько – а потом и вовсе отправит назад!
Эти слова Фриды принесли мне заметное облегчение. Значит, ман Адоэль не по-настоящему меня домогался? Значит, хочет просто меня выгнать? Это дало мне большую надежду, но тут же возник последующий непонятный вопрос: зачем же он мне тогда метку на руке поставил, да еще и пригрозил убить, если сбегу? Как-то странно получается: хочет изгнать, но не хочет, чтобы я сбежала сама….
Ах да, наверное, это просто план такой: он должен выгнать сам!
Ухватившись за эту мысль, как за спасительную соломинку, я почувствовала глубокое облегчение.
Наспех умывшись водой, я попыталась привести в порядок лицо, но до конца краснота глаз так и не ушла. Как же я явлюсь перед ним в таком виде? Но выбора у меня все равно не было, поэтому поняла, что придется пониже опускать голову.
На мой дрожащий голос, сообщающий, что я принесла ужин, ман Адоэль отреагировал открыванием двери телекинезом. В его покоях на меня сразу же навалилась прежняя тьма страха и ожидания бедствий, но я старалась держаться изо всех сил. Голову опустила пониже, пока шла к столику. Блюда выставляла осторожно, медленно, чтобы скрыть дрожь в руках.
Я чувствовала, что ман Адоэль пристально наблюдает за мной. От его взгляда мне становилось тяжело дышать.
Освободив поднос, я поклонилась и молча начала пятиться назад, но голос Адоэля меня остановил.
- А пробовать мою пищу ты не собираешься? – проговорил он полунасмешливо, а я замерла со страхом. Я что, должна быть еще и дегустатором его блюд на случай их отравления?
Но естественно, никаких возражений с моей стороны не последовало. Я медленно приблизилась снова, присела на колени и ложкой начала аккуратно зачерпывать части всех блюд по очереди и отправлять себе в рот. Лицо держала бесстрастным, жевала с чувством собственного достоинства, насколько вообще могла так вести себя простая служанка.
Окончив дегустацию, я снова приподнялась, но Адоэль вдруг потянулся ко мне через стол, схватил за руку и заставил сесть обратно.
Его прикосновение обожгло меня так сильно, что я на несколько мгновений перестала дышать. На меня нахлынул прежний страх, который, наверное, отразился в лице, потому что господин быстро мою руку отпустил.
Пока он ел, я смотрела в пол и вообще вела себя, как покорная статуя. Самым лучшим качеством любой статуи была ее «мертвость», поэтому я и старалась быть таковой.
Но ман Адоэль, не осилив и половины принесенных блюд, вдруг произнес:
- Налей мне вина и выпей со мной!
Я округлила глаза и не выдержав, взглянула в его лицо.
Он самодовольно улыбался, смотря на меня из-под маски странными глазами. И хотя черт его лица мне было не разобрать, весь в целом он источал изящество и грациозность, которые, однако, имели немного хищный оскал: ярко-красное одеяние почему-то больше всего напоминало и огонь, и кровь вперемешку, и он действительно казался мне опасным и до жути устрашающим человеком.
И этот страшный человек требует с ним пить!
Я еще никогда в жизни не пробовала алкоголь! В Туэрте этим баловались только аристократы, поэтому для такой низшей служанки, как я, употреблять подобные напитки было под строгим табу. На меня наполз очередной страх, и я обреченно понурила голову.
- Я всего лишь служанка, - пробормотала я подавленно, - и не смею пить вместе с господином…
- Я приказываю тебе! – резкий голос Адоэля разрезал воздух, а я вздрогнула. Сопротивляться было бесполезно. Дрожащими руками налила ему вина в золотую чашу, потом… налила себе.
Адоэль самолично всунул эту чашу мне в руку и внимательно следил за тем, как я начала пить. При первом же глотке я закашлялась, глаза наполнились слезами. С трудом восстановив дыхание, я затравленно посмотрела прямо в позолоченную маску.
