– Ты что, мальчик, правда поверил, что я порно-бизнесом занималась? Серьёзно?
Я смотрю на неё, и у меня от ярости даже слезы на глаза выступили. Какая мерзавка, а?! Я слушал всё это в надежде, что она про знакомство с отцом расскажет, а она мне всё это время буквально гадила в уши! Захотелось в который раз звездануть её чем-нибудь. Смартфоном, например. По зубам ка-а-к стукнуть! Я сжал челюсти и вытерпел прилив злости.
Позабавившись, мажорка примирительно кладет мне ладонь на руку. Я выдёргиваю, хотя прикосновение мне приятно.
– Ладно, прости, – говорит Максим. – Мы с ним встретились на море.
– На каком?
– На Средиземном, естественно. Не на Черном же.
– Чем тебе Черное не нравится?
– Сервис там недостаточно хорош для меня, – невозмутимо отвечает мажор.
Подумаешь, барыня какая! Ладно, послушаем, что дальше плести станет.
– Дело было в Греции, на одном частном пляже. Я туда с родителями приехала. Иду как-то днем, смотрю, лежит мужчина. Загорает, солнышком наслаждается. Спортивный, симпатичный. Ну, я подошла. Так, мол, и так. Скучаю. Давайте познакомимся.
– Ты со всеми мужиками так знакомишься? – захотелось поддеть мажорку.
– Под лежачий камень вода не течёт, – философски ответила она и улыбнулась. – Сучка не захочет, кобель не вскочит иными словами.
Я скорчил брезгливую физиономию. Звучит так, будто она мужикам на шею вешается. Вот же дрянь!
– Чего скуксился? – спросила она. – Да что ж ты легковерный такой, а?
«Да я тебя сейчас…» – снова пытаюсь сдержаться. Но в голове крутится: «Сучка!»
– Ладно, не надувайся ты так. Лопнешь. Я подошла, потому что забыла, где выход с пляжа. Спросила, он подсказал. Ну, слово за слово. Предложил проводить. Согласилась. На следующий день встретились там же. До вечера купались, болтали, загорали, а потом пошли в ресторан. После… дальше рассказывать?
Я нервно сглотнул. Кажется, там начинается самое интимное, и я совершенно не уверен, что моя нервная система готова получить эту информацию. С другой стороны, сам же напросился. «Пить, так пить!» – сказал котёнок, когда несли его топить.
– Говори, – хрипло отвечаю.
– В общем, в ресторане мы мило пообщались, покушали вкусно, а потом этот господин меня пригласил к себе в номер. Точно дальше говорить? – интересуется мажорка с хитрым прищуром.
Я натужно киваю в ответ.
– В общем, я согласилась. Он привел меня, мы стали целоваться, потом приняли вместе душ, а после в комнате он поставил меня раком и оттрахал.
У меня тошнотворный комок подкатывает к горлу. Зачем только я напросился?! Вот идиотина! Мне плохо. У меня паническая атака. Помогите мне кто-нибудь! Моя дурацкая фантазия уже представила сказанное Максим, и я хочу выпрыгнуть из самолёта, чтобы всё забыть как можно скорее. Божечки, ну за что мне это всё?!
Глава 13
Пока я страдаю, мажорка продолжает говорить, как ни в чем ни бывало:
– Мы провели ночь, утром он меня потрахал как следует, а потом мы расстались. Он мне подарил свои золотые часы, а я ему на прощание сказала: «Всего вам хорошего, Табарак Дюсембаевич!»
У меня нервный «ик!» случился.
– Как-как ты его назвал? Табар… Барбарак… чего?
– Табарак Дюсембаевич, – невозмутимо повторила Максим.
– Это… что за хрен с горы? – удивляюсь несказанно. Я таких словосочетаний не слышал. Звучит, как заклинание.
– Зря ты так. Симпатичный дядька. Хозяин молокозавода в Астане. Это столица…
– Да знаю я, чья это столица! – уже почти кричу. – Моего папу Кирилл Андреевич зовут!!!
– Тише ты, чего разорался! А я про кого? Не про него разве? – удивляется мажорка.
– Ты что, моего папу Табр… Бамбр…
– Табарак Дюсембаевич, – подсказывает она.
– Ты моего отца так называешь? – у меня шок. Трепет. Молокозавод и Астана из головы напрочь вылетают вместе с Казахстаном.
– Ну, понимаешь, – кокетничает Максим. – Ты, видимо, просто ещё слишком молодой мальчик, и в сексе многого не знаешь. Так вот, хочу тебе сказать, малыш, – она переходит на сексуальный шёпот и наклоняется ко мне. – В интимных отношениях всякое бывает. Ты бы слышал, как он меня кличет… в спальне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– К-к-как? – заикаюсь. У меня сейчас одновременно эрекция начнётся от её близости и инфаркт от её наглости.
– Ржать не будешь?
– Обещаю, – говорю.
– Дейнерис… – шепотом отвечает Максим.
– Ч-ч-ч-чего-о-о-о?
– Ну, иногда ещё кхалиси, или наездницей драконов.
– П-п-п-почему наездницей?
– На драконе, – мажорка пошло подмигивает, – скакать люблю.
Она смотрит мне в лицо. У меня пот градом. Мне опять дурно, как я себе представил, как она… на моем папе… Но тут физиономия Максим опять растягивается в улыбке. Она скалит красивые ровные зубы, а после, отвернувшись к иллюминатору, начинает снова ржать, как весёлая молодая лошадка. Я вижу, как всё её тело трясется от смеха, который она тщательно скрывает, чтобы не шуметь на весь самолет.
Я в эту минуту готов её растерзать. Нет. Лучше долбануть башкой об иллюминатор, чтобы тот вылетел, и тыква мажорки всё оставшееся время полета торчала снаружи, покрываясь коркой льда. Пусть будет молчаливым напоминанием, нет, символом того, что не надо так издеваться надо мной! Опять развела, как мальчишку сопливого! Да кем она себя возомнила, а? Вот вернемся, я отцу всё расскажу. Мама права, что не называет эту… моральную уродку по имени! Имя ей… Дейнерис Таргариен, млять!
И тут я начинаю смеяться. Совершенно неожиданно. Словно внутри шлюз открыли. То ли нервное у меня это, то ли нет. Но вдруг представляю Максим в той самой сцене, когда настоящую Дейнерис вспахивает её новый дикий муж. Кхал Дрого, да. О, как это в сериале показано, жарче не бывает! Разве только в порно. У бабы там глаза по пять рублей. Вот бы мажорку так отодрать! И я неожиданно перестаю смеяться, потому что вместо Кхала Дрого вдруг представляю… себя. Что за наваждение такое? А про их знакомство так и не узнал. Да и ладно! Не слишком теперь уже интересно.
После того, как я немного успокоился, настала пора сытного обеда. Вернее, мне так подумалось: раз мы летим больше десяти часов и за такие солидные деньги, то нас обязательно должны вкусно покормить. Но мои притязания не сбылись, поскольку на первое, второе и компот нам предложили довольно скудный набор продуктов. Это было нечто, отдаленно напоминающее хлеб, салат и сок из растения, ещё не открытого современной наукой.
Но главным блюдом оказался некий нажористый химикалий. То самое, что навечно упокоилось в маленьком фольгированном контейнере, я идентифицировать не смог. Оно пахло и выглядело одновременно как рыба, но в то же время напоминало отдаленно курицу. Впрочем, я так сильно проголодался, видимо на нервной почве, что, зажмурившись, слопал это всё, и пока насыщал организм калориями неизвестного происхождения, так по вкусу и не смог догадаться, летало это существо или плавало, кричало или крякало. А может, мяукало? Вот ужас.
Мажорка, кстати, вообще от второго блюда отказалась. Она едва его понюхала, как скорчила такую презрительную физиономию, что сразу стало очевидно: этим её можно будет накормить разве что под страхом смертной казни. В любом другом случае, как говорил домовёнок Кузя, «это я не ем, я не козёл». Вместо того, чтобы отобедать, Максим достала из сумки шоколадку – здоровенную плитку с лесными орехами, и принялась поглощать, медленно отламывая крошечные кусочки. Видимо, чтобы продлить удовольствие. Вот уж не подумал бы, что такая брутальная девчонка, как она, может оказаться сластёной.
Заметив, с каким вожделением я смотрю на её шоколадку, Максим отломила мне половину и протянула:
– На, этим точно не отравишься, – улыбается она.
Я буркаю «спасибо» и принимаюсь наслаждаться другим видом химическо-пищевой промышленности. Потому как оно лишь называется «шоколад с орехами». Если же прочитать всё, что написано на обертке крошечными буквами, то можешь ощутить себя доктором химических наук, который на себе решил испробовать продукт, изготовленный в секретной лаборатории. Ну, как там у моего любимого Леонида Филатова? «Коль лосось ему претит, пусть он жрёт, чаво хотит. Ты подсунь ему на пробу колчедан и апатит».
