Джудит содрогнулась от мысли, что предпочла бы никогда не видеть Робина. Судьба сыграла с ней злую шутку: три года она как безумная оплакивала свое дитя, жизнь могла отдать, чтобы вновь обрести его… и вот перед ней холодное, уверенное в себе существо, способное превратить ее в соляной столб.
«Узнай я сейчас, что генетический анализ не показал родства, я бы почувствовала облегчение», – думала Джудит. Она ненавидела себя, осуждала, ей хотелось куда-нибудь убежать, скрыться, затаиться, не подавая признаков жизни. Стыд и страх перед будущим разрывали ее сердце на части.
«Я не могу принять Робина, – готовы были сорваться с ее губ жестокие слова. – Мне с ним не справиться, он сильнее меня».
Словно догадавшись о внутренней борьбе, происходившей в душе несчастной матери, Санди дружески взяла ее за руку.
– Для первой встречи достаточно, – спокойно объявила она. – Теперь каждому нужно время, чтобы все осмыслить.
Робин слегка приподнялся и попрощался с ней высокомерным кивком, его губы тронула ледяная улыбка. Улыбка министра, которому десять лет от роду. Было отчего полезть в петлю.
Джудит вышла вслед за психологом.
– Ничего не выйдет, – пробормотала она, как только за ними закрылась дверь.
– Терпение, только терпение, – старалась утешить ее Санди. – Сегодня Робин переночует здесь. Миковски вне себя от ярости, что ему не удалось выведать никаких подробностей, хотя бы зацепки. Он надеется все-таки убедить мальчика поработать над фотороботом седоусого мужчины, Андрейса, или так называемого принца-консорта. Для вас заказан номер в гостинице «Холидей инн», она находится напротив нашего здания. Я дам вам таблетки, попробуйте поспать. В данный момент это лучшее, что вы можете сделать. И ни в коем случае не отчаивайтесь, слышите? Вам предстоит продолжительный бой. Семь лет вас не сломили, сможете выдержать и последний раунд.
– Я попробую, – грустно улыбнувшись, ответила Джудит.
5
Несмотря на успокоительное, Джудит провела ужасную ночь. Ее преследовали кошмарные видения: Робин, исполняющий отвратительные прихоти человека с седыми усами. Когда Джудит жила в пансионе, ей, как и другим ее сверстницам, попадали в руки порнографические журналы, которые приносили в спальню старшие девочки. Особенным успехом эти издания, правда, пользовались у мужской половины. Рассматривая откровенные, полные физиологических подробностей фотографии, Джудит не испытывала ни малейшего сексуального возбуждения: ей казалось, что она перелистывает учебник по анатомии.
И вот эти тошнотворные образы настигли ее, выплыв на поверхность, и она уже не знала, сможет ли когда-нибудь от них избавиться. Не будет ли она каждый раз при взгляде на нежную кожу сына представлять его в объятиях похитителя, видеть губы старого развратника на отроческом теле, словно пытающегося им насытиться, отобрать у него молодость…
«Теперь это навсегда останется между нами, – подумала Джудит. – Он воспитан в культе порока. Рядом с ним я просто монахиня, у меня нет и десятой доли его опыта. В сексе я полный ноль».
Да и могла ли иначе рассуждать женщина, не нарушившая целомудрия со дня смерти мужа? Теперь она лучше понимала происхождение холодных искорок отчуждения в зрачках Робина. Глаза зрелого человека, словно по недоразумению попавшие на лицо десятилетнего мальчика. Таких детей Джудит видела на военных фотографиях: напряженные черты, потухший, обращенный внутрь себя взгляд. Робин напоминал одного из таких маленьких старичков.
Не в состоянии больше оставаться наедине со своими мыслями, Джудит решила позвонить Джедеди и спросить у него совета. Несмотря на поздний час, трубку взяли после второго звонка, будто старик тоже не мог заснуть и все время находился возле телефона.
– Ну что, – поинтересовался он, – ты его видела?
Джудит постаралась как можно подробнее передать отцу все, что произошло за день. Голос ее звучал тихо, и Джедеди часто переспрашивал, останавливаясь на той или иной подробности.
– Скажи, что ты от него отказываешься, – наконец обронил он.
– Что?
– Скажи, пусть оставят его у себя. Не привози сюда мальчишку.
– Папа, это невозможно…
– Если положишь гнилой плод в одну корзину со здоровыми, он все их перепортит. Ты этого добиваешься?
– Нет… Просто у меня нет выбора.
– Я тебя предупредил! – Старик рассердился. – Он нам принесет несчастье. Оставь его, пусть проводят на нем опыты сколько вздумается. Ты напишешь расписку, и дело с концом. Им всегда нужны подопытные кролики.
– Папа, все не так просто…
Она не закончила фразы. Джедеди Пакхей бросил трубку.
Когда на следующее утро Джудит вместе с Робином вышла из здания Федеральной службы, у нее было странное ощущение, что ей поручено сопровождать инопланетянина. Никогда еще она не испытывала такой тревоги. Не глядя друг на друга, напряженные, скованные, они спустились по ступенькам.
«Он убежит, – все время вертелось у нее в голове. – Едва мы попадем на улицу, у него будет только одна мысль – поскорее удрать».
Джудит знала заранее, что не способна этому помешать. Пытаться удержать его, взять за руку – бессмысленно.
«Если я сделаю ставку на родительские чувства, то совершу ошибку. Он испугается».
– Главное, не вздумайте его обнимать, – предостерегла ее Санди. – Мальчик не выносит прикосновений. Никаких поцелуев, ни малейшей ласки. В его глазах это будет преступлением.
– Так, значит, мне нужно ему подыгрывать? – спросила Джудит.
Психолог ушла от прямого ответа.
– Будьте осторожны, не пытайтесь его расспрашивать. Не вступайте в конфликт с воображаемыми родителями, не критикуйте их. Нельзя убеждать ребенка, что он заблуждается, действовать так – все равно что идти по минному полю. Мы будем исправлять положение постепенно, шаг за шагом. Немедленно дайте мне знать, если поведение Робина резко изменится: станет агрессивным, или, наоборот, у него будет подавленное состояние, или он попытается нанести себе телесные повреждения. Не хочу вас пугать, но такое возможно. Ведь мы не знаем, какие чувства он питал к похитителю. Так или иначе, мальчик к нему привык. Это характерно для детей, которых насильственно удерживали не один год, – в конце концов возникает привязанность, и с ней невозможно не считаться.
– Но ведь негодяй над ним надругался…
– Не будем упрощать. Я думаю, если Робин упрямо отказывается нам помогать, то только потому, что хочет выгородить своего похитителя. Он не может все разложить по полочкам. В какой-то период жизни ребенок стремился убежать, но сегодня он понимает, что его отвергли. Он хотел убежать сам, но не ожидал, что ему укажут на дверь. Чувствуете разницу? Робин страдает, негодует, думает, что в нем разочаровались. Кроме того, он ревнует похитителя к ребенку, который со временем займет его место. Если бывший воспитатель говорил, что он теперь слишком взрослый, то вполне возможно, что Робин попытается «впасть в детство». Не удивляйтесь, если он начнет вести себя как трехлетний малыш. Да, реабилитация будет долгой. Ничего еще не потеряно, но и стопроцентной гарантии на успех тоже нет.
Выйдя на оживленную улицу, Джудит снова ощутила чудовищное бремя возложенной на нее ответственности, и ее охватила тревога. Робин смотрел по сторонам, и по его растерянному взгляду она догадалась, что прежде ему не доводилось бывать в большом городе. В момент, когда Джудит собиралась усадить его в такси, предусмотрительно заказанное Санди Ди Каччо, Робин спросил:
– Меня свяжут на время поездки?
– Ты не преступник, чтобы тебя связывать, – ответила Джудит, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. – Я не собираюсь везти тебя в тюрьму.
– Во время допроса меня старались уверить, что вы – моя мать, – с достоинством проговорил Робин. – Я знаю, что это ложь. Если я за вами и следую, то только потому, что не знаю, куда мне идти. Но между нами все должно быть ясно. Мне отлично известно, кто моя мать, и уж во всяком случае это не вы. Незачем ломать комедию: вы просто надзирательница, приставленная ко мне, чтобы я не убежал, и не пытайтесь изображать кого-то другого. Не лучше ли нам заключить соглашение?
– Какое же?
– Обещаю не делать скандала и не пытаться скрыться до тех пор, пока мне не удастся как следует организовать побег. В то же время уведомляю вас, что как только я найду дорогу к своему дому, то буду считать себя свободным от всех обязательств и немедленно вас покину. Долг каждого военнопленного – предпринять все возможное для возвращения, не так ли?
Джудит случайно увидела свое отражение в зеркале заднего вида: в лице не было ни кровинки. Оживший мертвец из низкопробного фильма ужасов. Она едва не выпустила из рук чемодан.
– Что ж, это по крайней мере честная договоренность, – с трудом выдавила она.
