Ящик, помеченный 1960–1970 годами, находился ближе к полу. Я опустилась на корточки и открыла его.
Пыль и сухой запах старой бумаги вырвался из ящика. Я чихнула, вытерла нос и рот рукой и кашлянула. Слезы покатились по щекам. Следующий вдох наполнил мои легкие другой порцией запаха старых газет и пыли.
Тяжелое, тонущее в цветочном парфюме чувство, которое я испытала в компьютерном классе еще не ушло до конца. Я только взяла его под контроль. Но теперь оно вернулось с полной силой.
Я отвернулась от шкафчика и сделала несколько глубоких вздохов через рот. Астма не контролировала меня. Я хозяйка астмы. Я сделала последний вздох и вернулась к стеллажу.
Газета наверху пачки была от 10 декабря 1979 года. Я не стала читать дальше. Это было не то, что я искала. Эта бумага была недостаточно старой. Я отложила ее и остальные ненужные, проверяя их одну за другой, а затем положила их на пол рядом с собой. Облака пыли висели в воздухе. Я всматриваюсь сквозь облако — осторожно, чтобы не дышать им — в следующую газету в пачке.
Аарон смотрит на меня из ящика. Его черные волосы — взъерошенные и небрежные из прошлой ночи — были ровные и лежали на одной стороне. Деланная, старше его лет усмешка отсутствовала на лице, и он улыбался совершенно нормально. Я опустила глаза ниже фото и прочитала заголовок.
«Разыскивается названный убийца подростков Аарон Шефферд».
Сколько не хотела бы, я неотрывно смотрела, пока насыщенный пылью воздух не проник мне в легкие. Я споткнулась, приземлилась на задницу и пнула закрытый шкафчик, но было слишком поздно. Моя грудь уже чувствовала, как удав сжимает кольца вокруг меня. Следующий вымученный вздох вырвался со свистом.
Руками шарю по карманам. Мой ингалятор. Где мой ингалятор?
В школьной сумке.
Она осталась на стуле, снаружи двери. Я вскарабкалась на ноги. Бисеринки жгучего пота заливали глаза. Дверь была слишком далеко.
Используя ящики с газетами как поддержку, я, шатаясь, дошла до двери. Ручка скользила во влажных пальцах, и я вытерла руки о рубашку и попыталась снова. Грудь горела огнем. Хрипение отдавалось в ушах. Мои руки схватили ручку и повернули, но дверь отказалась открываться. Заело. Я подергала ручку и резко потянула на себя, так сильно, как могла, но дверь не сдвинулась с места. О боже, почему не открывается? Такое ощущение, что я дышу через солому с кофе. Мне нужен был мой ингалятор.
Кончики моих пальцев из белых стали синими. Я навалилась и забарабанила по двери. Я нуждалась в помощи, но не хватало воздуха в легких, чтобы издать другие звуки, кроме хрипов и хрюканья.
— Тебе это нужно? — раздался спокойный голос у моего уха. Я повернулась и столкнулась со взглядом холодных голубых глаз Аарона. Он улыбался и протягивал что-то мне.
Мой ингалятор.
Часть меня не хотела брать у него ингалятор. Часть меня хотела отбросить его в комнату и побежать так далеко от Аарона, как позволяло узкое пространство. Но я не могла бежать, даже если бы действительно хотела. Я не могла дышать.
Я взглянула на ингалятор, затем повернулась к его спокойному лицу и выхватила его из руки парня. Затем он сделал что-то даже больше, чем когда улыбался во время того, как я хватала ртом воздух.
Он рассмеялся надо мной. Придурок.
Мое дыхание стало прерывистым, словно я трясла серебряную канистру, сдавило прессом и вышло спасающим жизнь лекарством. Оно опустилось ниже в горле, но я, приняв лекарство, досчитала до шестидесяти и выпустила его. Тиски, которые сжимали мою грудь, медленно ослабели и воздух поступил в легкие. Комната завертелась, и я опустилась на пол возле заклинившей двери. Аарон присел напротив и положил руки на мои плечи. Я вздрогнула, но была слишком слаба и одурманена, чтобы делать еще что-нибудь.
— Тебе лучше? — спросил он.
Я кивнула, делая еще один впрыск лекарства. Мгла сгустилась в этот раз. Кончики пальцев подрагивали, и мое сердце стучало, но я могла дышать.
— Ты к-кого-то убил? — Я запнулась. Возможно, не лучшее время, чтобы говорить это с тех пор, как я делю гробоподобную комнату с ним, но это все равно бы вырвалось.
Аарон посмотрел через плечо на кабинет за ним и затем снова на меня сузившимися глазами и сжал челюсть.
— Это неважно. — Его черты смягчились, но я была уверена, это притворство. Если бы я смотрела ближе, я знала, что увидела бы холодного, злобного монстра под маской. — Давай не будем говорить о моем прошлом сейчас, Либби. Еще нет 3:12. У тебя есть еще несколько минут прежде, чем ты должна будешь умереть. Так почему бы нам не сосредоточиться на том, чтобы ты осталась жива?
Я попробовала встретить его взгляд. Я хотела увидеть чудовище, убийцу внутри, но мои волосы закрывают обзор. Аарон заправил волосы за мое ухо. Его мягкие теплые пальцы скользнули по моей щеке и линия кожи, где он коснулся меня, пощипывала. Холодный оттенок его глаз, который показался мне холодным и жутким секунды назад, теперь расслабил. Так же, как его улыбка.
— Что ты сделал со мной? — Я хотела, чтобы это звучало зло, возмущенно сквозь мои эмоции, но вместо этого я проговорила это, как Макс, когда он спрашивал что-то глупое, типа почему собаки нюхают друг у друга под хвостом.
— Тебе лучше, так? — Его рука вернулась на место. — Я просто расслабил тебя, вот и все. Как я уже сказал, мы еще не пропустили время твоей смерти. Ты не можешь позволить сейчас выходить из себя.
— Дай догадаюсь… одна из твоих суперсил?
— Да. — Он выдал мне одну из своих больших, ты-умна-как-студентка-ухмылок.
— Сделай одолжение, Аарон, — хотя мое тело было расслаблено и спокойно, я чувствовала гнев, который медленно закипал в моем голосе, — больше никогда не используй это на мне. Хорошо?
Дурацкая ухмылка появилась на его лице.
— Слушай, я просто попытался тебе помочь, — сказал он.
— Да, спасибо, но не стоит.
Он встал, так как я собиралась подниматься, и протянул обе руки ко мне. Я предположила, что он хочет, чтобы я их приняла, но я не сделала этого. Вместо этого я смерила его взглядом. Еще, ощущая головокружение от недостатка кислорода и лекарства от астмы, я медленно наклонилась и прислонилась к ближайшей пачке газет.
Он потянулся ко мне, возможно, чтобы сделать меня устойчивее, но я отбила его руку.
— Не прикасайся ко мне, — сказала я, и его рука повисла.
Может, он был симпатичным, может, спас мою жизнь, и прошлой ночью я немного испытала к нему жалость, но внутри он был собирателем душ, я всегда знала, что с ним что-то не так. И теперь поняла, что именно.
— Сколько людей ты убил, Аарон? Я не нашла этого в статье.
Он отступил назад и его лицо побелело. Иначе, несмотря на зеленовато-розовый синяк, который я оставила на его подбородке, он выглядел как призрак.
— Это неважно, — сказал он.
— Черт возьми, важно! — Дурманящий эффект лекарства испарился так же, как и расслабляющий от Аарона. Я могла дышать и мне нужны были ответы. — Сколько? Или нет, их было так много, что ты не помнишь? Может быть, у тебя не хватит пальцев на ногах и на руках, чтобы посчитать?
— Это неважно. Ничего не важно. — В его глазах промелькнул гнев. — Имеет значение лишь то, что происходит сейчас. И теперь уже 3:13, и я только что спас твою жизнь. Снова. Так что, ты приняла решение?
— Нет. — Я скрестила руки на груди и уставилась на него. — Не буду решать до тех пор, пока не узнаю, что произошло.
— Посмотрим. — Он опустил руку, приглашая меня вернуться в заполненный пылью и злом кабинет. — Если ты не примешь решение, это сделаю я. Я должен увидеть кое-кого важного.
— Они могут подождать, — заверила я его.
— Нет, Либби. Абаддон не может. Он ждет твою душу и мне нужно сказать ему, почему я до сих пор не отдал ее. — Он сжал мои плечи и внимательно посмотрел. — Брось это дело, ладно? У тебя снова только 24 часа. Ты тратишь время на поиски того, что не можешь изменить. Иди домой. Подумай обо всех классных вещах, которые ты можешь сделать и увидеть, если станешь Жнецом, и забудь об этих, — он обвел головой пространство за спиной, — вещах.
