Фил, наконец, подал голос, не поворачиваясь к ним лицом. — Последнее, что нам нужно, это снова остаться здесь на ночь.
18
Медленно удаляясь от лачуги и ведя под руки Дома, Хатч мучился вопросом, почему не может прогнать от себя эти неестественно яркие образы из сна. Раньше он никогда не страдал лунатизмом.
Он все еще мог представить себе весь сон до мелочей, словно это был фильм, увиденный им накануне вечером в кинотеатре. Его разум пытался нащупать в тусклых и грязных воспоминаниях какой-то знак. Какой-то смысл, объясняющий, почему он вылез из спального мешка и поднялся по лестнице на чердак, где его нашли стоящим на коленях перед отвратительным гнилым чучелом.
Рядом с ним, в темноте нижнего этажа дома, стояли две фигуры. Вот с чего начался сон. Старые лица с грязными зубами приказали ему подняться наверх. Сказали, что кое-то его ждет. Не заставляй его ждать, — сказали они. Твоя одежда в костре.
И он стал подниматься. Все выше и выше по черной деревянной лестнице. Он отчаянно не хотел идти наверх, но чья-то воля не давала ему развернуться и спуститься вниз. Он вспомнил, что при попытке прекратить восхождение, он онемел и потерял способность дышать. Поэтому он пошел наверх. И оказывается, в то же время он действительно поднимался по лестнице.
— Не так быстро, Хатч! — попросил идущий рядом Дом.
— Ммм? Извини, — Хатч сбавил шаг.
Подошвы его босых ног были черными от грязных старых ступеней. Вытянув руки, он пытался удержать равновесие на скользком дереве. Он был совершенно голый. Его тощее бледное тело бил озноб. Он ощущал себя маленьким мальчиком, ковыляющим в ванну. Да, во сне он был меньше и моложе, и отчаянно нуждался в покровительстве и защите.
В доме не было окон, только слабый красноватый свет исходил оттуда сверху. Свернув с лестницы, он проковылял на чердак, и открыл рот, чтобы позвать на помощь. Но не смог издать ни звука. В легких не было воздуха, словно он запыхался от бега.
Он стоял в этом красном месте, не поднимая головы и не отрывая глаз от своих грязных ног. Щекочущая струя теплой мочи стекала по его бедрам и икрам.
Он старался не смотреть вверх, потому что с ним на чердаке было еще нечто. Оно сопело от возбуждения, чувствуя исходящий от него запах мочи и страха.
Кости. На полу лежали кости. Они только усугубляли ситуацию. Особенно те, что с приставшими к ним серыми кусочками. А некоторые из маленьких скелетов настолько почернели, что не было понятно, чьи они. Он шел по грязным доскам, стараясь не наступать на кости, но некоторые все же хрустели под его грязными ногами. По мере его приближения к источнику сопения кости становились крупнее.
А потом он почувствовал его запах. От смрада навоза, бычьего пота и серы заслезились глаза. Козлиное дыхание, исходящее откуда-то сверху, вызвало у него приступ кашля. Этот привкус все еще стоял у него во рту, когда его разбудил Люк.
Когда он почувствовал его запах, где-то прямо перед ним раздался стук. Словно стучали деревом о дерево. И он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на источник этого глухого стука.
Черные копыта. Они снова возникли в его памяти. Большие и острые, с желтоватой костью на конце. Широкие, как у лошади, они щелкали по деревянному ящику, в котором сидело оно. Оно стучало ими от возбуждения. Черный край деревянного ящика весь был сколот и покрыт царапинами.
С приближением его мягкого белого тела радость твари росла. Она была уже близко. Он услышал исходящие из большой головы влажное сопение и глухое ржание. Горячая пасть щелкала желтыми зубами, как капкан.
Прямо перед ним, в передней части коробки было вырезано небольшое полукруглое углубление под горло. Так чтобы его голова легла под источавшее невыносимый мускусный смрад, черное, с розовыми сосками, брюхо. И чтобы потом эти копыта раскололи ее как молоток обеденную тарелку.
Кусочки черепа валялись на грязной соломе между черных тощих ног твари. Длинные передние конечности все снова и снова издавали этот безумный деревянный стук.
Огромное туловище с трудом вмещалось в маленькой колыбели. Рога на страшной голове царапали балку под потолком.
И он пошел против своей воли в этот слепящий смрад. Его крики потонули в стуке копыт. Стук ускорился. Лишенный ритма стук по покрытому рубцами черному дереву. Ему все еще казалось, что он слышит его отголоски, отчего не может унять дрожь в руках.
Он поместил свое горло в истертое полукруглое углубление в передней стенке маленького ящика. Все выше и выше поднимались тощие передние ноги. К самому потолку. И замерли на полсекунды, прежде чем ринуться вниз.
И тут рядом с ним возник Люк. Он тряс и будил его.
— Посмотрите туда. И туда! — голос Люка вывел его из задумчивости. Хатч прищурился и посмотрел туда, куда показывал присевший чуть дальше по тропе Люк.
Желудок Хатча сжался.
19
Они уже два часа шли на запад по сильно заросшей тропе, когда Люк заметил в подлеске два здания.
Когда ему никто не ответил, он повернул голову и посмотрел на отставшую троицу. Они шли, расталкивая локтями жесткие мокрые ветки, свисающие с близлежащих деревьев и заполоняющие почти все свободное пространство. И Дом и Фил прихрамывали. Хатч приотстал, чтобы помогать Дому перелазить через лежачие стволы, в последнее время все чаще попадающиеся им на пути.
Все утро Люк шел впереди. Идти первым было лучше. Ты первым увидишь выход. Все время ждешь, что деревья вот-вот расступятся и лес кончится. Ты лучше мотивирован продолжать движение.
— Смотрите, — на этот раз сказал Люк громче, чтобы его услышали сквозь шум дождя, стучавшего о полог листы у них над головами. Он указал в сторону двух зданий, неясными силуэтами темнеющих среди деревьев.
Деревянные доски на стенах вспучились от влаги и почернели от земли до самых окон. Сложно было сказать, закрыты окна ставнями или нет. Из крыши одного из зданий предположительно торчала каменная труба, но потом она скрылась за сеткой листвы.
— Что там, шеф? — ответил Хатч. — Какая-нибудь приличная кафешка?
— Или большая сраная росомаха, — добавил Дом.
Люк подождал, пока остальные его догонят. — Еще два дома.
Хатч тяжело дышал, после того как помог Дому перебраться через последний лежачий ствол. Он посмотрел туда, куда показывал Люк.
Пространство между ними и домами было заполнено снизу густыми зарослями крапивы с черными колючими стеблями. Сверху голые ветви карликовых берез и ив сформировали двадцатиметровую непролазную решетку из пересекающихся прутьев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
