сопротивление. Татары выскакивали в чём спали с оружием в руках и стрелы пробивали незащищённые тела, оставляя тех биться на утоптанной земле.
Абсолютно неожиданно мой отряд столкнулся с большой группой пеших воинов. Эти успели вздеть бронь и под предводительском крупного мужика пробивались к лесу.
Хрень какая, их в три раза больше. Правда моя троица лучников исправно прорежает их ряды, но всё равно силы несоизмеримы. А помощи ждать неоткуда, враг в тридцати метрах.
— Сбились в клин, — скомандовал я. Мы отрабатывали атаку со мной на острие. Шуда, Лют и Юргас позади навесом пускают стрелы и весьма эффективно. Агафон со своей окованной железом палицей по левую сторону от меня, прикрывая бок и спину. Сашка, Трифон, Васька и Ерофей с копьями и мечами пойдут в прорыв за нами.
Какой же он здоровый, предводитель без шлема, лицо покрыто кровью и подозреваю не его. Тяжелый меч рассекает воздух перед нами, не давая приблизиться. А остальные обходят нас с фланга. Сейчас сомнут и побегут дальше.
Меня резко отпустило, прошёл тремор и паника. Наоборот накатил боевой азарт.
С тупым стуком в мой щит возилось сразу несколько стрел, оставшись торчать в нём. Резким толчком прыгнул в перёд и подставил щит под удар меча. Сильный удар отсушил мне левую руку, но топор уже обрушился на незащищённое щитом правое плечо здоровяка.
Ага, крякнул от боли, выронив меч. Второй удар и татары ожесточённо взвыли. Не оборачиваясь на упавшего соперника я продолжил крушить секирой врага. За счёт длинной рукояти и особенностям моих конечностей я легко доставал смертельным железом врагов.
Когда меня придержал за плечо кто-то из своих, я еле удержался от удара.
Фух, лежат тела врагов, мои все на ногах. Лучники азартно выцеливают небольшую группку убегающих степняков, но тем не повезло, все полегли.
— Эк ты его приласкал, — это Трифон стоит у поверженного тела.
Ни хрена себе, я и не заметил, как смахнул врагу головёшку. Теперь та лежит отдельно, в паре метров от остальной тушки. Впечатляющая картинка, меня замутило от неё.
Мои быстро обшманали тела, прибрав наиболее ценное. Оружие и доспехи пойдут в общий котёл.
Встретились мы в центре поселения. Именно сюда согнали пленников, мужчин и подростков почти нет, выбили в драке. Зато бабский отряд весьма внушительный. Отдельно сидят наши славянки, захваченные татарами в одной из вылазок. Выглядят не очень. В отличии от местных тёток эти одеты в обноски, худые с затравленными глазами. Они не знают что их ждёт и поэтому терпеливо сидят.
— А что с этими будет? — спросил я у Фёдора.
— А ничё, будут батрачить на нового хозяина. Куда они денутся, родичи погибли, дальней родне их судьба не важна. Кому они порченные нужны, вот и достанутся нам новые холопки.
— А те, басурманки?
— Те? Ну, старух порубим, а помоложе прихватим с собой. Кто посимпатичнее, будет согревать постель новому хозяину, правда они больно вонючие, мажутся бараньим жиром. Остальных работать в полях отправим. А то и купцам скинем, больно из них работницы никудышные.
— А зачем старух резать?
— А куда их деть? Можно тут бросить, всё одно дикие звери задерут. Один чёрт.
Да, домов престарелых и интернатов здесь ещё не придумали. Не можешь работать — цена тебе гнутый грошик.
Часа три ушло на делёж добычи. Мои товарищи забрали почти всё оружие и бронь, а также большую часть полона. Скот делили по справедливости, по числу воинов.
Я успел разобрать две юрты и закинуть в собранную телегу, прежде чем воины начали поджигать избы и юрты. Когда мы уходили, небольшой отряд погнал на север к реке невольников и скот. А мы, оставив после себя пожарища и трупы выдвинулись дальше.
Нам нужно взять ещё одно селище, до него пару часов ходу. Вот только застать врасплох уже не получится. В нескольких верстах от него остановились на ночлег. Бессмысленно нападать вечером, те уже изготовились. Наши разведчики доложили, что эта деревенька поболее будет. Она тупиковая, дальше дороги нет, здесь болота вокруг. Поэтому мы особо не переживаем, что убегут. Люди лесными тропами может и проберутся, но только налегке.
К утру нас разбудили дозорные, враг зашевелился.
— Гады, решили сами ударить, да наши ребята не спали, сторожились, — это Григорий порадовал необходимостью выдвигаться навстречу.
Мы спали одетые, только вздели брони.
Разведчики доложили, что основная группа неприятеля сконцентрировалась у главных ворот. Дети, бабы и скот отогнаны в лес и спрятались на заболоченном острове. Пережидают события.
Я слушаю своих старших товарищей и офигеваю. Нас в разы меньше, противник укрепился в своём стойбище. У врага немало лучников и если мы высунемся, нас нафаршируют стрелами. Мне казалось раньше, что степняки чистые кавалеристы и лучники. Но перед нами собрался плотный отряд тяжеловооруженных мечников.
Уже начинает рассветать, а мы продолжаем стоят напротив противника. Каждая сторона понимает, что неудачное начало приведёт к окончанию стычки с негативным исходом. Противник в этом случае потеряет жизни и своих близких. А мы, соответственно, свои животы и имущество. Этакий шахматный цугцванг, когда и стоять бесконечно нельзя и нападать под градом стрел невозможно. У них стрелков в несколько раз больше. Не удивлюсь, если дети и бабы тоже застыли позади с луками в руках.
Толкового ограждения здесь не имеется, вместо него татары связали цепями телеги и арбы. Сами прячутся за ними.
— Гриша, мне нужно десяток тяжеловооруженных дружинников, в качестве передового отряда, — и я объяснил свою идею Григорию.
— Ну, с богом, — я оглянул дюжину ребят в хорошей броне. Действительно элита, все как на подбор — крепкие и рослые. Им отдали лучшее оружие и бронь. У каждого ростовой щит и тяжелое оружие типа секир, палиц или двуручных мечей.
— Ну, пошли, славяне, — я оглянувшись на ребят сделал первый шаг навстречу врагу. До него немало, метров сто тридцать. В условиях скоротечного боя большая дистанция. Прикрыв щитом верхнюю часть тела ускоряюсь, стараясь не думать, что могу подбежать к вагенбургу в одиночестве.
Застучали стрелы по щиту, что-то скользнуло по шлему, заставив меня сбиться с шага. Но я только добавил прыти. Вижу приближающиеся укрепления, набрав скорость сильно оттолкнулся и запрыгнув на борт телеги, шаг и я обрушиваюсь на врага. Визг, проклятия и боевые кличи заглушают звон железа. В отличии от первого боя я не впал в ступор. Наоборот, тело горит от бешенной энергии. Благо, что рядом своих нет, только враги. Сильный удар ногой в щит противника, и рубящий удар топора. Дикий вой переходящий в агонизирующий стон. Удал локтем вбок, разворот,
