выбирать, куда идти.
В горле запершило. Дезертир закашлялся. Сплюнул на брусчатку чёрную мокроту с кровавыми сгустками. Ему становилось хуже — соответственно, и время, что отводила ему болезнь, было на исходе. Негодуя, предатель стиснул зубы. Злился на себя за беспомощность перед лицом поветрия и оттого закипал пуще прежнего.
Пускай Саргузы накрыла удушающая жара, горела у него только голова, одолеваемая мигренями. Всё остальное тело аж до костей пробирало от холода. Казалось, он видел ближе обычного, слышал тише, чем раньше, а солоноватый привкус морского воздуха смазался, начал горчить. Зараза одерживала верх, постепенно убивая его.
— Да плевать! — рявкнул Флэй. Уж лучше не думать об этом, дабы не растерять остаточный боевой дух. Он все ещё дееспособен, и это главное.
Ренегат пробрался на территорию ботанического сада. Едва он проделал шагов пять вглубь, последние лучи солнца, обжигавшие спину, скрыла надвинувшаяся туча. Нижние Саргузы тут же потонули в воплях упырей. По улицам проносились орды людоедов, напоминавших саранчу, ниспадающую на золотые нивы.
Серость обняла дезертира за плечи. Дендрарий он помнил изумрудным и притягательным в многообразии растительности. Ухоженным уголком природы, который человек берег, будто зеницу ока. Поздний вечер опустился нежданно, превратив ботанический сад в поистине зловещее место. Однообразное, давящее на рассудок.
Листва и хвоя казались чёрными на фоне синюшно-серых туч. Поднявшийся ветер, что дул с моря, колыхал ветви. Сад шелестел. Деревья будто бы пытались вселить ужас в сердце незваного гостя. Только вот Альдред был уже здесь. И не собирался отступать.
Былую пестроту цветов, что здесь произрастали, пожрали сгустившиеся сумерки. Ренегат проходил мимо полянок с полным равнодушием. Держался мощёной дороги, пока было сухо. Миновал фонтаны, беседки, всевозможные памятники из белого камня, гранита и меди. Человеческие образы казались живыми в полумраке. Своими глазами они провожали предателя.
Вестанские кипарисы, шумайские сосны и голубые ели теснили друг друга, образуя по обе стороны непроглядные стены. Чувствуя себя неуютно, Альдред нервно водил туда-сюда стволом аркебузы, вглядывался во мрак и заросли папоротника. К счастью, его из темноты не ждали. Ни единой пары белёсых глаз предатель так и не заметил.
Клёкот и вопли упырей слышались разве что со стороны Нижнего Города. Казалось, орды двигались куда угодно, только не в Дендрарий. Тем лучше. Птицы и пчёлы, которые в первой половине дня водились тут в избытке, попрятались, кто куда, в преддверии дождя. Так что Флэй оставался один на один с тьмой. Вроде как.
Хвоя резко обрывалась, а местами — попросту смешивалась, вдаваясь в пальмы, вечнозелёные дубы, клёны, платаны и вязы. При свете дня ботанический сад мог показаться раем на земле, но не накануне ночи. В голову Альдреда закрадывались дурные ассоциации. Будто бы он все ещё на Клыках, так и не покинул джунгли, а до сих пор бродит в их мраке, попросту растеряв рассудок.
Мурашки побежали по коже. Подсознание давило на него, изрекая остервенело:
«НЕТ!»
Флэй помотал головой, гоня прочь бредовое состояние. Он выдохнул, узнав старые оливы в горбатых силуэтах по правую руку. На островах такие не растут. Это Город. Это Полуостров. Большая Земля. Здесь всегда есть, куда бежать. От Семи Лун. От Пантеона. От нежити. От магов и инквизиторов. Правда же?..
Гром давно стих. А вместе с тем — и беснования двуногой саранчи. Зато на макушку Альдреда опустились первые капли дождя. Ливень претворяла морось. Влага, касаясь кожи, жгла покровы, будто брызги раскалённого железа. Флэй напрягся и нырнул в самую гущу заповедного леса, укрываясь под сенью высоких и старых клёнов.
Уперся рукой в шершавый ствол дерева. Сгорбился. Перевёл дух в отчаянной попытке окончательно взять себя в руки. Вышло, пусть и с переменным успехом. По ботаническому саду он прошёл всего ничего, но уже успел проклясть всё на свете.
Ему сейчас было бы в пору отлёживаться где-то, восстанавливать силы, лечиться невесть, чем. Но увы, никто не давал ему выбора. Он был вынужден идти вперёд, до конца не понимая, куда и зачем. Делать вид, будто так и должно быть. Альдред фыркнул, самому себе поражаясь. Казалось, это полная ахинея. Но нет. Всего-навсего явь.
Между тем ливень сменил морось. Начало лить, как из ведра. Рокот неба оглушал, а молнии на доли секунды превращали весь Материальный Мир перед глазами в однородную белизну. Передых пошёл на пользу. Стало легче. Боль в голове постепенно шла на спад. Альдред приободрился, настраивая себя на пересечение Дендрария.
Беглец вышел из-за дерева. Протиснулся между двумя горбатыми вязами, что росли крест-накрест и зашёл в папоротники. Шелест ветвей нисколько не смущал ренегата. Совсем другое дело: треск из-за деревьев справа. Флэй рефлекторно повернул голову на звук. Но было поздно.
Вспышка света. Альдред увидел, как в его сторону летит огненная стрела. Он впал в ступор, никак не ожидав её. Пламя угодило ему в грудь. Броня погасила удар, но дорогой ценой. Материализованный эфир тут же растёкся по поверхности, прожигая точку прилёта насквозь. Огонь коснулся кожи, поджёг плоть.
И снова вспышка. На сей раз — всего лишь молния, хлестнувшая землю где-то на севере Саргуз. Прогремел гром. Беглец будто бы выпал из реальности.
Дезертира повалило назад от удара. Он падал, неловко ловя ртом воздух. Кубарем свалился в естественный овраг, лишь чудом не поломав шею. Растянулся в траве, будто морская звезда на песчаном дне моря. Тяжело задышал, постепенно приходя в себя. Супротив боли, супротив ошеломления и звона в ушах.
— Я подбил его! Он здесь! — кричал кто-то поодаль. Видать, не один.
Случилось ровным счётом то, о чем предупреждал Актей Ламбезис.
Чародеи. Они его настигли…
Глава 17-2. Охотники
Как так вышло, что апельсины выследили его, было непонятно. Впрочем, предатель об этом и не думал. Сердце бешено колотилось, гоняя кровь по всему телу. Боль и зараза отошли в восприятии Альдреда куда-то на второй план. Предчувствие опасности словно подарило ему второе дыхание.
Высовывать голову под новое заклинание Флэй не стал. Перевалился на живот и стал по-пластунски выползать из оврага под розгами дождя. Он закипал от злости, вслушивался в окружающую среду и попутно размышлял, как быть.
Шестое чувство подсказывало: ему не убежать от апельсинов, сколько бы тех ни было там. Тем более, при условии, что апостаты прихватили с собой псионика. Если тот просмотрел ботанический сад и обнаружил точное местоположение Альдреда, при этом ещё и незаметно, его следовало застрелить в первую очередь.
Ливень шёл, не прекращаясь. Это значительно осложняло и без того шаткое положение предателя. С аркебузой, обладая достаточной меткостью, Флэй
