- Единственная причина, почему я это спрашиваю, - это то, что есть еще другие люди, интересующиеся его фотографией.
- Вы мне об этом не говорили, - недовольно пробормотала Элла.
- У меня еще не было возможности. Женщина пришла ко мне в студию в поселке как раз перед тем, как я пошел домой обедать. Когда я сказал ей, что у меня нет снимка, она предложила деньги за то, чтобы я пошел к нему в дом и сделал снимок. Я сказал ей, что без разрешения мистера Мартеля я фотографировать его не буду. Она почему-то возмутилась и выскочила из студии.
- Полагаю, она не назвала своего имени.
- Нет, но я могу ее описать. Рыжая, высокая, с импозантной фигурой. Возраст около тридцати. По правде говоря, мне кажется, я где-то ее встречал раньше.
- А где?
- Здесь в клубе.
- Я что-то такую не помню, - сказала Элла.
- Это было еще до вас, по крайней мере пять лет назад. - Мальковский скривил часть лица, будто смотрел сквозь видоискатель. - Мне помнится, я сделал один или два снимка этой женщины. Я даже уверен в этом.
- У вас они еще есть? - спросил я.
- Может быть. Но найти их будет трудно. Я храню досье текущего и предыдущего годов. Все старье засунуто в коробки и хранится в задней комнате.
Он взглянул на свои часы с ужасом.
- Я действительно сейчас должен идти. Жена убьет меня, если пропустит "Бунуэль". А клуб не платит мне за подобную работу. - Он бросил укоризненный взгляд в сторону Эллы, которая возвратилась к своей стойке.
- Я уплачу вам вдвойне за все время, которое потребуется.
- Это обойдется вам по семь долларов в час. Работа может занять всю ночь.
- Я понимаю.
- И нет никакой гарантии успеха. Может быть, это совершенно другая женщина. А если и та же, она могла изменить цвет волос. Та, которую я помню, была блондинка.
- Блондинки превращаются в рыжих постоянно. Расскажите мне о той, что вы помните.
- Она тогда была моложе, как вы понимаете, свеженькая, хорошенькая. Сейчас помню, что сделал несколько снимков. Ее муж чем-то возмущался, но она хотела сфотографироваться.
- А кто был ее муж?
- Старше ее, - ответил он. - Они жили в одном из домов здесь в течение двух недель.
- В каком году они здесь были?
- Я точно не помню - может быть, шесть, семь лет назад. Но если я найду эти снимки, я вам скажу. Обычно я ставлю дату на обороте.
К этому времени Мальковский уже созрел для работы. Перед отъездом в город он дал мне адрес и номер телефона студии. Я сказал, что позвоню через час или около того.
Я поблагодарил Эллу и пошел к стоянке за машиной. Порывистый ветер доносил хрустящий песок с гор. Эвкаплиптовые деревья при его порывах метались и склонялись, как безумные женщины. Ночной мрак, висевший над ними, придавал всей обстановке какой-то грозный вид. Меня беспокоил Гарри Гендрикс. Я думал о нем с тех пор, как обнаружил его машину на дороге около дома Мартеля. Гарри заслуживал беспокойства не более, чем та крыса, которую Мартель, как он говорит, убил. Тем не менее у меня было настоящее желание видеть его живым.
Дорога к гавани шла поперек того участка, откуда Фэблон делал свой последний заплыв, и дальше опять выходила к океану. Когда я ехал по продутому ветрами шоссе, мои мысли были настолько прикованы к Гарри, что его "кадиллак", запаркованный за поворотом, показался мне каким-то привидением. Я затормозил, подал назад и остановился прямо за ним. Да, это был старый "кадиллак" Гарри, стоящий здесь с холодным мотором, пустой и бесприютный, будто он сам скатился сверху, с горы. Ключ находился в зажигании. Раньше его там не было.
Я осмотрелся. Место было пустынное, особенно в это время, ветер завывал. Никаких других машин не было видно на дороге. Лишь шумящие листьями пальмы и вздыхающее море.
На стороне острова высокие кипарисовые деревья загораживали бульвар от железнодорожной колеи и зарослей, где скрываются бродяги.
Сквозь заросли можно было видеть людей, сгрудившихся около костра, раздувавшегося ветром и бросавшего свет на окрестности. Я прошел сквозь кустарник и подошел к ним. Их было трое. Они пили темное красное вино из здоровенной бутыли, уже почти пустой. Они повернули головы в мою сторону. Лицо с выбитыми зубами и покрытое шрамами - лицо белого человека, плоская упрямая физиономия молодого негра, парень с чертами индейца и безразличными индейскими глазами. Выше талии на нем был лишь открытый черный жилет. Такова была эта компания.
Негр встал. Он был пяти или шести футов ростом и в руке держал толстенную палку. Он подошел ко мне и пробормотал:
- Это частная вечеринка. Вам здесь нечего делать.
- Вы можете ответить мне на мои вопросы? Я разыскиваю своего друга.
- Никакого вашего друга я не знаю.
Большой и пьяный, он оперся на палку. Тень от такого треножника плясала на зарослях.
- Это его машина там, вон тот "кадиллак". Он среднего роста, в пиджачке рубчиком. Вы его не видели?
- Нет.
- Одну минуту, - белый человек встал пошатываясь, - может быть, я его видел. Может, и нет. Что с вас можно получить?
Он подошел так близко ко мне, что я чувствовал его вонючее дыхание и мог заглянуть в его пустые, блестящие глаза. Вино выполоскало из них даже проблески разума.
- Мне это ничего не будет стоить, старина. Ты хочешь получить еще на одну бутылку?
- Я видел его, честно, видел. Маленький человек в пиджаке рубчиком. Он дал мне четыре монетки, я очень вежливо поблагодарил. Такого вы не можете забыть.
Дыхание со свистом прорывалось сквозь его редкие зубы.
- Покажи четыре монетки.
Он тщательно рылся в кармане джинсов.
- Я, наверное, их потерял.
Я пошел прочь. Он провожал меня до самой машины. Он колотил сжатыми кулаками по стеклу автомобиля.
- Имей же сердце, ради Христа. Он дал мне четыре монетки. Я же сказал вам о вашем друге.
- Для вина денег не дам, - сказал я.
- Это для еды. Я голоден. Я пришел сюда собирать апельсины, а они выгнали меня, и я не могу работать.
- "Армия спасения" тебя накормит.
Он сжал губы и плюнул на стекло. Я включил мотор.
- Отойди, попадешь под машину.
- Я уже попал под нее, - обреченно пробормотал он и направился обратно в заросли, внезапно исчезнув из виду, будто кто его проглотил.
12
Отель "Брейкуотер" находился в нескольких кварталах от того места, где стоял "кадиллак" Гарри. Возможно, хотя едва ли, он оставил его там по своим соображениям и пошел дальше пешком.
Вестибюль отеля был похож на мышеловку для туристов, куда уже никто не попадался. Мебель была вся поцарапана, а рододендроны все в пыли. Привратник ходил в старой голубой форме, будто он прошел в ней через всю гражданскую войну.
У приемной стойки никого не было, но журнал для регистрации лежал на ней открытым. Я нашел имя Гарри Гендрикса на предыдущей странице. Его комната была под номером 27. Я посмотрел на доску для ключей за стойкой и не нашел ключа под этим номером.
- Мистер Гендрикс дома? - спросил я швейцара.
Он погладил бороду. Она выглядела как побитый молью плюш.
- Я не знаю. Они приходят и уходят. Мне не платят, чтобы следить за ними.
- А где управляющий?
- Там, внутри. - Он ткнул большим пальцем в сторону задернутой занавеской двери, над которой висел освещенный знак: "Комната Самоа". Она означала, что там мебель из бамбука, а потолок в виде рыбацкой сети. Там могут подать и подают напиток из рома с консервированными ананасным соком и плавающими фруктами. Три изрядно потрепанные потаскушки гоняли шарик на рулетке. Бартендер смотрел за ними поверх своего живота. Усталая официантка выдала мне мгновенную улыбку. Я сказал, что хотел бы задать управляющему несколько вопросов.
- Мистер Смит - помощник управляющего. Мистер Смит!
Мистер Смит выглядел самой продувной бестией из всех бестий. Он оторвал себя от рулетки на какой-то момент. Если это была его рулетка, она была, вероятно, с секретом. Его сугубо американский вид проступал как облицовочная фанера на мебели.
- Вам нужна комната, сэр?
- Возможно, позднее. Я хотел бы узнать, дома ли мистер Гендрикс.
- Нет, если только не пришел только что. Его жена ждет его в комнате.
- Я не знал, что он женат.
- Он вполне женат. Я оставил бы радости холостяцкой жизни, если получил бы такое же угощение.
Его руки обрисовали нечто вроде женской талии в табачном дыму.
- Может быть, она скажет мне, где он?
- Она не знает. Она спрашивала меня. Я не видел его после полудня. Он находится в каком-то затруднении?
- Возможно.
- Вы полицейский?
- Следователь, - уточнил я. - Почему вы думаете, что Гендрикс мог попасть в беду?
- Он спрашивал меня, где он может купить дешевый револьвер.
- Сегодня?
- После обеда, как я уже говорил. Я посоветовал ему обратиться к старьевщику. Я поступил неправильно? Он никого не пристрелил?
- Нет, насколько мне известно.
- Это хорошо, - сказал он, но казался явно разочарованным. - Если вы хотите поговорить с миссис Гендрикс, здесь, у стойки, есть телефон.
