- Свет не горел, и никто не отвечал на мои многочисленные стуки. Я направился назад в поселок к студии. С выражением радости от двадцатидолларовой бумажки Мальковский показал мне негатив отрезанной фотографии.
Около Китти сидел человек в полосатом костюме, сморщенном на тяжелых плечах и толстых ляшках. Голова его была совсем лысая, но в виде компенсации через открытый воротничок выпирали, белые на негативе, густые курчавые волосы на груди. Его черная улыбка имела оттенок наигранного веселья.
Сзади него у стены внутреннего дворика и не в фокусе находился усатый молодой человек в куртке шофера автобуса, держащий в руках поднос. Он казался удивительно знакомым: возможно, это был один из служащих клуба.
- Мне следует записывать их имена, - сказал Эрик. - Нам на самом деле повезло, что я нашел негативы.
- Мы уточним это в клубе, как вы сами сказали. Вы можете вспомнить что-нибудь еще об этом человеке? Он и эта женщина были женаты?
- Они определенно вели себя таким образом. Она себя вела. У него неважное здоровье, и она постоянно хлопотала вокруг него.
- Что с ним было?
- Я не знаю. Он не мог много двигаться. Он проводил большую часть своего времени или в доме, или во дворике, играя в карты.
- С кем он играл?
- С разными людьми. Не думайте, что я часто его видел. Дело в том, что я его избегал.
- Почему?
- Это был грубый человек, больной и вспыльчивый. Мне не нравилось, как он говорил со мной, будто я лакей. Я профессионал, - гордо заявил Эрик Мальковский.
Я понимал, что чувствовал Эрик. Я сам был полупрофессионал. Я дал ему еще двадцать долларов, и мы отправились на разных машинах в клуб.
Элла открыла комнату позади кабинета управляющего, и Эрик погрузился в папки, стоящие на полках. Он знал, от чего оттолкнуться: на снимках Китти значилось, что их оплатили 27 сентября 1959 года.
Я прошел обратно в зал. Музыка все еще играла, но вечеринка заканчивалась. Остались фэны, и все сконцентрировались вокруг бара. Было еще не поздно по стандартам ночных гуляк. Но за мое отсутствие большинство участников как-то сникли, будто их захватила некая болезнь: маниакально-депрессивный психоз или сердечная недостаточность.
Только бармен совсем не переменился. Он делал коктейли, подавал их и стоял в стороне от людей, держа всех под наблюдением. Я показал ему снимок Китти и негатив.
Он поднес их к флюоресцирующей лампе в задней части бара.
- Да, помню и человека и девушку. Она пришла с ним однажды сюда и пыталась пить коньяк и виски. В отношении спиртного это все, что она знала. Она закашлялась. Около нее закрутилось четверо или пятеро парней. Они стукали ее по спине, и ее муж разогнал их. Я и мистер Фэблон привели ее в чувство.
- А как попал в эту историю мистер Фэблон?
- Он был одним из них.
- Это были его друзья?
- Я не стал бы это утверждать. Он был просто с ними. Они держались вместе. Может быть, ему понравилась женщина. Она была сногсшибательна. Я признаю.
- А Фэблон был дамским угодником?
- Вы говорите не то, что я. Он любил и ценил женщин. Но не гонялся за ними. Кое-кто из них гонялся за ним. Но у него оказалось достаточно рассудка, чтобы не путаться с этой особой. У ее мужа была плохая репутация.
- Кто он, Марко?
Он пожал плечами:
- Я никогда не видел его раньше и с тех пор. И я не слушал, о чем они говорят. Он пользовался дурной славой, вспыльчивый, с крепкими мускулами.
- Как он попал сюда?
- Он остановился здесь. Некоторые члены клуба не могут отказать, когда их просят одолжить карточку.
Он посмотрел вокруг с высокомерным видом.
- Подать вам выпить?
- Нет, благодарю.
Марко наклонился ко мне через бар:
- Может, мне не следовало это говорить, но миссис Фэблон была здесь совсем недавно.
- Ну и что?
- Она задала мне тот же вопрос, что и вы. Думаю ли я, что ее муж совершил самоубийство. Она знала, что у нас с ним дружеские отношения. Я сказал ей, что я так не думаю.
- Что она ответила?
- У нее не было возможности ответить. Доктор Сильвестр вошел в бар и увел ее. Выглядела она неважно.
- Что вы имеете в виду?
Он сделал головой быстрый отрицательный кивок.
Вошла женщина и попросила двойное виски. Она находилась позади меня, и я не узнал ее, пока не услышал голоса.
- Мой муж пьет двойные порции шотландского виски, и я говорю: что хорошо для гусака, то хорошо и для гусыни, и наоборот.
- О'кей, миссис Сильвестр, все верно.
Марко положил снимки и негатив на стойку бара и налил ей скромную порцию двойного виски. Она протянула мимо меня руку и схватила и виски, и карточку Китти.
- Что это такое? Я люблю рассматривать карточки.
- Это мое, - сказал я.
Ее затуманенные от спиртного глаза, казалось, не признали меня.
- Вы не возражаете, если я взгляну на это? - сказала она. - Это ведь миссис Кетчел, не так ли?
- Кто?
- Миссис Кетчел, - повторила она.
- Из ваших друзей?
- Едва ли. - Она подтянулась. Ее волосы в беспорядке спадали на лоб.
- Ее муж бы одним из пациентов моего мужа. Доктора не могут себе сами выбирать пациентов, как вы знаете.
- У меня та же проблема.
- Конечно, вы детектив, не так ли? Что вы делаете со снимком миссис Кетчел?
Она помахала карточкой перед моим носом. Какое-то время все присутствующие в баре смотрели только на нас. Я взял карточку из ее рук и положил с негативом в карман.
- Вы можете доверять мне все ваши темные, страшные секреты, - сказала она. - Я докторская жена. Я умею хранить тайны.
Я соскользнул со стула и потянул ее от бара к пустому столу.
- Где доктор Сильвестр?
- Он повез Мариэтту Фэблон домой. Но он вернется.
- Что случилось с миссис Фэблон?
- А что могло с ней случиться? Мариэтта мой старый друг, один из самых старых, которые у меня есть в городе, но она, конечно, в последнее время, позволила себе развалиться на куски - и физически, и морально. Я не возражаю, когда люди напиваются, - я сама набралась уже, по сути дела, мистер Арч...
- Арчер, - поправил я.
Она продолжала:
- Но Мариэтта пришла сюда вечером как затянутая в петлю. Она вошла, если можно так сказать, буквально как на ходулях. К тому же, будто они резиновые. Джордж собрал, что осталось от нее, и повез домой. Она становится все большим и большим бременем для Джорджа.
- В каком смысле?
- Морально и финансово. Она не платит по счетам, конечно, насколько я помню, ну да это ладно. Ты, друг, живи и давай жить другим. Но когда речь заходит о том, чтобы вытягивать из него все больше и больше денег, - это уже слишком.
- А она этим занимается?
- А как же. Сегодня она позвала его на обед - я была в это время у парикмахерши - и внезапно попросила пять тысяч долларов. У нас нет таких денег под рукой. Банк - единственное место, где их можно достать. Так он хотел получить мою подпись для займа. Но я сказала "нет".
Она помолчала, и ее пропитанное алкоголем лицо внезапно стало спокойным. Мне кажется, она начала вспоминать прошедшее.
- Я разбалтывала вам свои темные, мрачные тайны. Правда?
- С этим полный порядок.
- Порядка не будет, если вы сообщите Джорджу, что я вам сказала. Вы не скажете об этом Джорджу?
Она выплеснула свою злобу, но не хотела нести за это ответственность.
- Все нормально, - сказал я.
- Вы хороший. - Она потянулась к моей руке, лежащей на столе, и крепко пожала ее. Сейчас она была больше взволнованна, чем пьяна. Она хотела сделать что-нибудь такое, чтобы почувствовать себя лучше. - Вы любите танцевать, мистер Арч?
- Арчер, - сказал я.
Все еще держа мою руку, она поднялась и потащила меня в сторону танцевальной площадки. Мы крутились, и ее волосы в беспорядке спадали со лба ей на глаза, а порой задевали и мое лицо.
- Мое первое имя - Одри, - призналась она. - Какое у вас, мистер Арчер?
- Фоллен, поверженный.
Ее смех повредил мне барабанную перепонку. Когда музыка прекратилась, я подвел ее обратно к столику и вышел в вестибюль. Элла была на посту и выглядела довольно усталой.
- Измучились?
Она взглянула на себя в стенное зеркало.
- Не очень уж. Это все музыка. Она действует мне на нервы, когда я не могу танцевать. - Она провела ладонью по лбу. - Не знаю, долго ли я смогу выдержать на этой работе.
- А сколько вы уже здесь?
- Только два года.
- А что делали до этого?
- Была домашней хозяйкой. В действительности я серьезным ничем не занималась. - Она переменила тему: - Я видела, как вы танцуете с миссис Сильвестр.
- Это упражнение для ног.
- Я не то имею в виду. - Она не объяснила, что значит ее "то". Будьте осторожны с Одри Сильвестр. По сути, она не пьяна, но, когда пьет, она напивается.
- И что тогда она делает?
- Все, что ей приходит в голову. Полуночный заплыв в океане, полуночное валяние в сене.
- Той ночью?
- Я бы не удивилась.
- Ей можно верить?
- Зависит от того, с кем и о чем она разговаривает.
- Вот, - я достал из кармана карточку Китти. - Она говорит, что ее имя Кетчел и ее муж был одно время пациентом доктора Сильвестра.
