– Лидка, у Эльзы свой мужик, у тебя свой. Мало ли что она говорила! Ян с Ванькой абсолютно разные, тут нечего спрашивать!
– Все-все, Юль, я поняла. Спокойной ночи вам!
Юлька хмуро смотрела на телефон. Когда Лида начала общаться с нашей примой, между девушками начали расти и множиться какие-то недомолвки, обидки и тому подобная ерунда. Юля не любила Эльзу и никогда этого не скрывала. Лида, напротив, примой восхищалась (хотя я так и не поняла, за что) и все Юлины комментарии встречала неодобрительным фырканьем и поджатыми губами.
– Юль, забей. Если нет у нее своего мозга, в таком возрасте уже не появится. Понять бы, чем ее так Эльза зацепила.
– Я и так знаю. – Юля бухнулась на диван, поджав ноги. – У них семьи из одного круга – крутые папики-бизнесмены и золотые дети, привыкшие получать все самое лучшее. Просто Лидку отец до откровенного разгула и разврата не допускает, а родители Эльзы особо не заморачиваются – чем бы ни тешилась, лишь бы скандалов не закатывала и дите в подоле не принесла.
– Ты откуда знаешь? – такие подробности из жизни двух театральных блондинок для меня были в новинку.
– Про Эльзу Рик рассказал. Лида про себя сама. Ну и Лидка наша – единственная дочь, а у Эльзы еще брат старший есть. Кстати, Рик говорит, что директор очень хочет, чтобы Ян с Эльзой поженились. Выгодный брак, ага.
– Нда уж, новости одна другой круче. Зачем это Леру? Разве театр нуждается?
– Театр всегда нуждается, – Юлька махнула рукой, откинувшись на спинку дивана. – Декорации, гастроли, костюмы, реклама… Найдется, на что потратить. А тут и у детей любофф, и приданое у Эльзы хорошее – папкины связи и кошелек.
– Ну, тут уж мы ничего поделать не можем.
– Да уж. Ладно, пошли спать. Потом разберем Аннушкины секреты.
Мы и легли. В пять часов утра воскресенья. Благо, что чаек с мятой и ромашкой приятному сну способствует.
***
За несколько часов до этого Мориш Леру, директор театра марионеток, как про себя он называл свое детище, досадливо щурился, глядя на возмущенную приму. Спектакль должен был вот-вот стартовать, а девушка, вместо того, чтобы спуститься в гримерную, устроила скандал в его кабинете. И если истерику по поводу второй светловолосой актрисы удалось погасить без проблем – новенькая попросту отказалась от всех главных ролей, подписав официальное соглашение, то сейчас…
– Директор! вы вообще меня слушаете? Я повторю – по какому праву моего брата не пускают на спектакль?! Что за самоуправство? Я говорила вам, что эта Анна до добра не доведет, теперь она еще и клиентов не впускает! – блондинка ударила кулачком по столу, за которым восседал господин Леру. Впрочем, она быстро опомнилась и тут же сделала шаг назад.
– Эльза, у нас нет клиентов. Только благодарные зрители.
– Да какая разница! Я пригласила брата, понимаете, брата! А его охрана держит на пороге! – брат был для Эльзы лучшим другом и поддержкой во всем. Неудивительно, что отказ охранников впустить молодого человека по списку ее так разозлил.
– Сейчас разберемся. – Мориш Леру набрал номер на своем стареньком Самсунге (качество моде не поддается). – Рик, пригласи ко мне в кабинет Аннушку. Прямо сейчас, да.
Режиссер появилась в дверях спустя минут десять. Все это время Эльза буравила взглядом картину над головой директора. На картине смешливый арлекин в красно-черном трико, склонившись над сценой, управлял куклами-марионетками в костюмах девятнадцатого века.
– Анна, объяснись. Эльза утверждает, что ты держишь ее родственника на пороге клуба.
Девушка с синими волосами в небесно-голубом платьице и полосатых гетрах так зыркнула на приму, что Эльза не на шутку испугалась. О нестабильном характере режиссера говорили уже давно. Скандал в предыдущей труппе, где она работала, произошел из-за безобразной драки с ее участием. Кажется, там кто-то из актеров позволил себе парочку пошлых замечаний в адрес Аннушки. Одному из шутников хрупкая «Мальвина» сломала нос.
Конец ознакомительного фрагмента.
