Паника, ясно как день.
Собрав всю волю в кулак, я отбросила сомнения и вновь обрела твердость.
— Разве здесь, в округе, некому позаботиться о детях, пока не вернется их отец?
Голова шерифа качнулась, потом еще раз, и еще. Как качели, которые раскачали и некому остановить.
— Не думаю. На всех сейчас, помимо ежедневных хлопот и обязанностей, лежит бремя войны и гриппа. А что будет со скотом Френка? Вы не можете вот так все бросить и уехать.
— Это не моя ответственность. — Я глубже вдохнула и выпрямилась как можно сильнее. Но все равно мне пришлось откинуть голову назад, чтобы взглянуть в лицо шерифа.
Он хлопнул шляпой по бедру.
— Я ожидал, что любой родственник Адабель поступит так же, как и она, и выполнит свой христианский долг.
Меня передернуло. Как он смеет предполагать, что я менее христианка, чем моя тетя? Мои кулаки сжались, а губы плотно сомкнулись. Кивнув головой, я приказала телу расслабиться и сделать вид, будто все в порядке.
— Конечно, я останусь и позабочусь о детях, по крайней мере до тех пор, пока их отец не примет иного решения. — Или пока папа не велит мне приехать домой. Или Артур не позовет меня в жены.
Я поднялась по ступенькам, не обращая внимания на рассыпанные картофель и фасоль.
— А теперь извините, мне нужно готовить обед для этих драгоценных детей.
Шериф нахлобучил шляпу, его лицо пылало.
— Я приеду, как только смогу. Но сейчас практически в каждом доме испанка. У доктора от перегрузки глаза лезут на лоб. Я пытаюсь ему помочь.
Я заметила, как по боковому крыльцу крадется Олли Элизабет. Наконец она села в углу. Выражение лица шерифа смягчилось. Он полез в карман и достал мятных леденцов.
— Возьми себе и угости остальных. — Он протянул конфеты девочке, прежде чем забраться в машину и уехать.
От раздражения мне хотелось заорать и затопать ногами. Но я воздержалась. В любом случае я не собираюсь оставаться в этом доме на многие месяцы. Я также отказывалась провести остаток жизни на любой другой ферме. Мне уже девятнадцать лет. Разве я не способна принимать решения? Жить жизнью, о которой мечтала?
Я посмотрела на дорогу, ведущую к железнодорожной станции. Мои мечты были так же близко, как облако пыли, двигающееся от горизонта. Если Артур не может приехать ко мне, я сама поеду к нему. В конце концов, независимо от обстоятельств, Пратер Джанкшен намного ближе к нему, чем Даунингтон.
Мое внимание обратилось к Олли. Она стояла, уставившись в мою сторону, склонив голову и сощурив глаза.
— Ты спала? — спросила я.
Она не ответила.
— А другие уже тоже не спят?
— Пока спят. — Олли лизнула конфету. — Мисс Ада и мама никогда бы не заставили меня лечь спать вместе с малышами.
— Правда? — Я собрала фасоль и картофель обратно в фартук.
Олли пососала конфету некоторое время, прежде чем ответить:
— Да.
Демонстративное неповиновение в ее голосе раздражало меня. Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но затем заставила себя промолчать. Девять лет! Ей всего лишь девять, напомнила я себе. Я села возле девочки. Она отодвинулась в самый дальний угол. Я подумала о том, как много она услышала из нашего разговора с шерифом. За нами раздался топот маленьких ножек. Джеймс умудрился притащить с собой Дженни. Даже не хочу знать как.
Олли протянула каждому по мятному леденцу. У всех на лицах появились улыбки с такой скоростью, как после грозы появляется радуга.
Я занесла овощи в дом и начала соскабливать с них грязь, думая о маме. Я должна была догадаться, что что-то не так. Мама ответила бы на телеграмму немедленно. А что же Артур? Он должен был уже получить мое первое письмо, которое я послала еще до того, как села на поезд, идущий в Техас. Может быть, и он тоже ответил бы на него, если бы мог?
Взглянув на детей, все еще стоявших на крыльце, я побежала к почтовому ящику, находившемуся за въездными воротами. Я не слышала, чтобы кто-то приезжал или уезжал, кроме шерифа Джефриса, но я ведь некоторое время была в подвале.
Мое письмо к Артуру исчезло. Вместо него лежали «Даллас морнинг ньюз» и журнал по фермерству. Я еще раз заглянула в ящик. Ничего.
— Можно я отнесу их в дом? — спросил Джеймс, протянув руки. Я отдала ему газету и журнал. Он подбежал к дому, взобрался по ступенькам, за ним хлопнула дверь с москитной сеткой.
Мою юбку потянула маленькая ручка.
— Я голоден, Бекка! — На меня уставилось липкое от конфеты личико Дэна.
Я вздохнула и повела его в дом. Пока Господь не пошлет меня в другое место, я сделаю все, что могу, для этих детей.
Глава 10
Наступила среда, и мне стало казаться, что я скоро сойду с ума от беспокойства. В почтовом ящике не было никаких писем. Даже газеты не было. Никто не приезжал нарушить наше уединение. Неужели мы были единственными живыми в этом городе?
Мы закончили с завтраком и утренними хлопотами. Я знала, что мне следует убрать в доме, но вместо это я пошла играть в прятки с детьми в саду. Нам бы не помешало кое-что из магазина. Например, овсянка. Но где мне взять деньги, чтобы что-то купить?
Я поискала в кухне, но никаких наличных не нашла. Может быть, тетя хранила деньги в спальне? Я поискала в бюро, в комоде, но по-прежнему ничего не нашла. Затем я заглянула в сумочку, висящую на крючке за дверью. Не знаю, чья она была — тети Адабель или Клары Грешем, да это было и не важно.
Результатом моих поисков стал лишь помятый носовой платок. Его тоже нужно постирать. Я тряхнула его, и на пол выпала банкнота! Я нагнулась, чтобы поднять ее и разгладить. Пять долларов!
Спасибо тебе, Господи!
Я прижала ее к груди, прежде чем поднять окно и высунуться наружу.
— Поехали в город! — крикнула я.
Джеймс и Дэн загикали и заулюлюкали.
Когда я встретилась с Олли на кухне, она искоса взглянула на меня.
— Ты впряжешь Дэнди в повозку?
— Да, я могу. — Обычно лошадь впрягали папа или Уилл, но я знала, как это делать. Я остановилась на мгновение, размышляя. Мне бы хотелось, чтобы поездка в город заняла всю вторую половину дня. — Правда, на дворе такой прекрасный день, почему бы нам не пройтись?
Олли удивленно подняла брови. Она посмотрела на Дженни у себя на руках, а потом снова на меня.
— Я понесу ее, не беспокойся. — Я действительно забыла про малышку. Начну ли я когда-нибудь продумывать свои действия, прежде чем их озвучивать?
До полудня мы быстро пообедали. После того как все было убрано, я повела свой маленький выводок по грунтовой дороге, ведущей в город. Хотя в воздухе витала легкая, как кружево моей нижней юбки, прохлада, солнце припекало наши головы и шеи, пока мы шли. Мальчики все время бегали — то к тому дереву, то к этому камню. Дженни хлопала в ладоши, когда над нашими головами пролетала птица. Олли пыталась поначалу сама нести сестру, но продержалась недолго, несмотря на всю решимость, и затем неохотно передала ее мне. Дженни крутилась и вертелась, дергая пухленькими ножками, так ей хотелось побегать вместе с остальными.
