– Что ж, сегодня я намерен славно порезвиться с твоими грудками! – прорычал Хэл, окидывая ее жадным взглядом, словно не зная, с какой части снимать первую пробу. – И я намерен насладиться каждым мгновением.
Кожа Розалинды горела, и ей вдруг стало тесно в плену одежды.
Хэл проворно расстегнул ее рубашку, затем так же быстро справился с пуговицами нижней.
Розалинда замерла. Ее высокая грудь пылала, увенчанная твердыми пиками сосков. Найдет ли он ее прелести достаточно привлекательными?
– Восхитительно, – промычал Хэл, примыкая губами к маленькому пику.
Тело Розалинды словно пронзила огненная стрела; она вскрикнула и изогнулась, оторвав бедра от кровати. Пальцы Хэла сомкнулись вокруг одной из нежных сфер, словно хотели удержать или успокоить, в то время как рот продолжал тискать розовую вершину.
Потом он посвятил не меньше внимания второй груди и, прижимая ладонь к ее паху под тканью брюк, принялся водить по нему рукой, согласуя ритм с движениями рта.
От прикосновения грубой ткани нежная кожа Розалинды еще обильнее покрылась росой. Извиваясь всем телом, она начала приподнимать бедра в такт его ласкам.
– О, Хэл, – прохрипела она, – сделай это снова, пожалуйста!
– Как скажешь. – Линдсей обратил свои ласки на другую грудь, потом вынул из-за пояса Розалинды оружие и положил оба «кольта» на постель у ее бедра. Несколькими отточенными движениями сильных рук он раскрыл ее брюки ровно настолько, чтобы стал виден полотняный пояс для денег.
Тяжело дыша, Розалинда наблюдала за ним, безразличная ко всему, кроме его ловких пальцев.
– Верное деньги надо прятать, а оружие носить в открытую. Черт, ты такая соблазнительная со всеми этими скрытыми сюрпризами, – пробормотал Хэл.
Покончив с брючной застежкой, Хэл стянул с Розалинды рубаху и замер в удивлении.
– Мужские подштанники? Боже правый! – Он неуверенно дотронулся до ее кальсон.
Розалинда выругалась. Она выцарапает ему глаза, если он ничего не сделает, чтобы заполнить распирающую ее пустоту…
И тут шершавый палец с самодовольным бахвальством нашел чувствительную точку: он ласкал ее, исследуя складку за складкой, пока Розалинда не забилась в крике. Как только Хэл убрал руку, она приказала:
– Сейчас же, черт подери, верни руку на место!
Линдсей усмехнулся и подчинился. Розалинда застонала, отдаваясь его ласкам и бормоча невнятную благодарность, когда он начал продвигаться дальше.
Когда один палец скользнул внутрь, она со свистом втянула в грудь воздух.
– Ты у нас тугая штучка, верно, Розалинда? Возьмешь и второй?
– Да! Дай мне кончить, чтоб тебя!
Хэл хмыкнул и погрузил внутрь два пальца.
Вторжение заставило Розалинду с криком изогнуть спину. Хотя она дважды имела половой контакт с Дэвидом, ее тело, похоже, утратило сноровку.
Рука Хэла застыла в неподвижности.
– Не слишком часто тренировалась с мужчинами, не так ли, моя сладкая? А ну-ка вдохни поглубже. – Он провел языком по ее соску, затем легонько куснул его.
– Еще!
Внезапно пульс Розалинды участился, и она содрогнулась в экстазе. Пока он сосал, ее мышцы, сомкнувшиеся вокруг сильных пальцев, медленно оттаивали.
– Хорошая девочка. Теперь расслабься, а потом снова напрягись. – Его пальцы чуть-чуть продвинулись вперед, а затем вернулись назад, и она сжалась, словно протестуя. – Вот умница, – похвалил Хэл. – Теперь мы немного увеличим скорость.
Сказано – сделано. Пока одна его рука обрабатывала ее снизу, а вторая мяла грудь, Розалинда билась в конвульсиях и стонала, вздымая и опуская бедра в ритме старом как жизнь.
Хэл добавил еще один палец, растягивая ее влагалище, и Розалинда все ждала развязки, требовала ее, уверенная, что финал вознесет ее на пик наслаждения.
Но Хэл продолжал усердствовать над ней, пока ее тело не зажглось огнем и страстью. Где-то глубоко в лоне Розалинды зародилась пульсация, нагнетаемая его проворными пальцами, усиливавшими агонию желания.
В небе сверкнула молния, но Розалинда ее не заметила. Откинув назад голову, она проклинала, молила, обещала райские кущи – лишь бы он помог ей освободиться.
Рука Хэла продолжала свой труд, пока она не превратилась в сплошной комок огня и неутоленной жажды. Розалинда всецело сосредоточилась на его прикосновениях и агонии обещаемого удовольствия. Развязка подступала все ближе и ближе, но она никак не могла ее достичь и от отчаяния всхлипывала и билась об одеяла.
Над головой прогремел гром, и с небес обрушилась стена дождя.
– Возьми его, Розалинда, иди ко мне! – прорычал Хэл не останавливаясь. По телу Розалинды мощным взрывом прокатился вал наслаждения, набирая силу, как паровой двигатель, разгоняющий колеса паровоза, и Розалинда наконец отдалась волнам нестерпимого блаженства, омывшим каждую клеточку ее существа и превратившим ее в сгусток чувственности.
Через несколько потрясающих мгновений Розалинда, потягиваясь и урча от удовольствия, задумалась над своими перспективами. Она все еще была полностью одета, если не считать перемещения пояса с деньгами и галстука на ночной столик. Ее фрак и рубашка были расстегнуты, и она, согнув пальцы, с легкостью дотянулась до «кольтов».
Дождь колотил по крыше и стеклам, наполняя комнату запахом свежести; в тучах снова полыхнула молния, но уже вдалеке.
Повернув голову к окну, Розалинда увидела Хэла: стоя у матросского сундучка, он поспешно срывал с себя одежду. В золотистом свете лампы он представлял великолепное зрелище: широкоплечий и мускулистый – истинное воплощение мужественности. На его теле кое-где бледнели рубцы от огнестрельных ранений, что только добавляло ему привлекательности.
Во рту у Розалинды пересохло. Забыв об оружии, она повернулась на бок и, приподнявшись на локте, продолжила разглядывать его. Хотя кандидатом в мужья ему все равно не бывать, но сейчас это не имело значения и Розалинда хотела лишь одного – забыться в его объятиях.
Плечи, спину и ягодицы Хэла сплошь покрывал узор из серебристых ромбовидных шрамов – такие Розалинде доводилось наблюдать у беглых рабов, подвергавшихся порке. Правда, эти отметины значительно отличались и были довольно правильными в отличие от разветвляющихся рубцов, оставляемых ударами плети, но кто мог сделать с ним такое и почему?
В этот момент Хэл повернулся, и Розалинда перестала дышать. Боже праведный, его орган имел неимоверные размеры, хотя и прекрасно гармонировал со всей фигурой.
Забыв обо всем, Розалинда застыла словно заколдованная, между ног снова стало влажно, будто и не было этих непередаваемых минут.
Глава 4
Отбросив в сторону остатки одежды, Хэл начал надевать кондом. Слава Богу, ему удалось откопать коробку с этими принадлежностями в сундучке моряка. Он всегда пользовался средствами защиты, но в этой комнате их не хранил, поскольку до сего дня не приводил любовниц в дом.
