— Сам дурак!
Вовка с Вадиком метров на двадцать опередили всех остальных, и ребята старались догнать их во время третьего перерыва.
Когда работа подошла к концу, все увидели: то ли оттого, что кто-то задержался с выполнением своей нормы, то ли оттого, что при распределении произошла ошибка, но один рядок оказался лишним. Он, как нейтральная полоса, отделял пустое поле от неубранного.
Вовка с Вадиком первыми прошли свою последнюю полоску. И, усталые, повернули обратно. И вдруг Вовка оглянулся и увидел этот рядок. Он тут же подошел и стал набирать картошку в свое ведро. Вадик молча последовал за ним и присел на корточки рядом. Подошла Тамара Сергеевна и потрепала Вовку по голове:
— Ты уж не обижайся на меня. Я действительно не разобралась…
— Да ладно, чего там, — отворачивался Вовка.
Потом стали подходить ребята. Они без разговоров становились рядом, и скоро последняя полоса была чистой.
К автобусу возвращались все вместе, гремели пустыми ведрами и смеялись. Издалека было видно, как на костре чернели два прокопченных эмалированных ведра. Все проголодались, и каждый с наслаждением представлял вкус ароматной, пропахшей укропом и лавровым листом картошки с маслом и тушенкой. И никто не обратил внимания, как со стороны деревни подъехал все тот же запыленный «уазик» и два грузовика. Грузовики проехали к кучам, а «уазик» остановился у картофельного поля. Из него вышел полный мужчина в синем плаще и черной шляпе. Он подозвал к себе классных руководителей и принялся о чем-то горячо спорить с ними. Наконец они вернулись и сказали, что с ребятами хочет поговорить бригадир полеводческой бригады.
— Товарищи школьники, — серьезно сказал мужчина. — Ночью ожидаются заморозки. Только что нам передали из района. И если картошка останется в поле, она пропадет. А убрать нужно сейчас. Машины только на час освободились.
Наступило молчание. Хотелось есть, и никому не хотелось возвращаться на поле.
— А мы не обязаны! — вдруг крикнул Жорка. — Вон сколько убрали. И ветер какой!
— Да что мы?! Мы свою работу сделали. Нам говорили, только четыре часа! — подхватили Жоркины слова ребята.
Все устали. У всех болели глаза от ветра и пыли.
— Пойдем, Вадик, надо так надо, — тихо сказал Вовка, и они пошли к куче.
— Да что мы, просто так собирали? Для галочки? — вдруг закричал Сережа Медведев. — Ведь мы картошку собирали, чтобы есть, а не выбрасывать. Чтобы она не замерзла!
Класс бурлил. Все орали, каждый свое. Но скоро стало ясно: большинство было за то, чтобы грузить, и ребята двинулись к куче, где Вовка уже наполнял ведра и подавал их Вадику на машину. Последним плелся Жорка. Петька шел впереди вместе со всеми.
Машины загрузили быстро, бригадир поблагодарил ребят.
На обратном пути все пели, а про пионерскую картошку начинали раз пять. И Вовка пел вместе со всеми.
Громче гряньте, барабаны!..
Ох! И надо было ему, Вовке Булкину, лезть с предложением. Сидел бы себе тихо, и не пришлось бы теперь волноваться. И чем сбор был плох? Очень даже нормальный сбор. Как всегда, в одну шеренгу построились в коридоре и стали по звеньям входить в пионерскую комнату. Начало было хорошее: и барабанщик Вадик не сбился, и горнист Саша Облаков не заболел. Три звена, как и положено, буквой «П» построились у стен.
— Отряд, стой, раз-два, — не приказала, а вежливо попросила председатель совета отряда Нонна Алеева. — Звеньевому первого звена сдать рапорт, — робко повернулась она в сторону Коли Макарова.
— Есть сдать рапорт, — звонко крикнул Коля Макаров, серпом занес руку над собой, твердым шагом подошел к Нонне и отчеканил: — Звено…
— «Факел»! — вместе с Вовкой скандировало звено.
— В количестве одиннадцати человек к пионерскому сбору «Учись учиться»…
— Готово! — громыхнуло звено.
— Рапорт сдан! Звеньевой Макаров.
— Рапорт принят, — тихо и вежливо ответила Нонна.
Коля Макаров браво повернулся и встал в строй. Вовке нравились доклады его звеньевого, лучше не рапортовал никто. Ни Света Бойцова из второго, ни Юрка Корзученко из третьего звена. И доложили они вроде бы хорошо, да не так лихо, как Коля Макаров.
— Отряд, смирно, — снова попросила Нонна и, повернувшись к старшей пионервожатой, чуть слышно проговорила: — Отряд седьмого «б» класса, борющийся за право называться отрядом имени Виктора Талалихина, к сбору «Учись учиться» готов.
— Вольно, — скомандовала Марина Николаевна, и отряд занял свои места на стульях вдоль стен. — Сбор на тему «Учись учиться» объявляю открытым.
Вовка уставился на старшую пионервожатую и подумал: сейчас скажет: «Дорогие ребята».
— Дорогие ребята, — обратилась к отряду пионервожатая.
«Сегодня мы должны поговорить об учебе», — мысленно продолжил Вовка.
— Сегодня мы должны поговорить об учебе, — будто прочитала его мысли Марина Николаевна.
«Учеба — это наш сегодняшний труд…».
— Наш сегодняшний труд — это учеба, — на этот раз не совсем точно угадал Вовка и уж никак не мог предвидеть высказывания Гауптмана: «Работать, работать и постоянно работать, а то при жизни еще заплесневеешь», — которое привела старшая пионервожатая.
В классе стало тихо, барабан и горн замерли на столе. Марина Николаевна перечислила отличников. Вспомнила Нонну Алееву, Сережу Медведева, отметила и Вовкины успехи.
Потом выступила Нонна Алеева и рассказала, как стала отличницей.
А в это время жаркое апрельское солнце весело заглядывало в огромные окна, и время от времени в открытую форточку влетал крик: «Пасуй! Мне пасуй!»
Нонна говорила все тише и тише, а закончив выступление, краснея, отправилась на свое место.
— А сейчас нам Сережа Медведев расскажет, как он стал отличником, — объявила Марина Николаевна, и староста, поправив очки, решительно вышел к доске. Он грустным взглядом окинул ребят и, не встретив ни одного заинтересованного лица, скучно и медленно повторил свой прошлогодний рассказ.
Потом с композицией «Учеба — наш труд» выступило третье звено.
Вовка достал из кармана тетрадный листочек, начертил квадрат пять на пять и толкнул локтем Колю Макарова:
— Давай в «Балду».
— Давай, — прошептал Коля, задумался, какое бы слово подобрать, и, не найдя ничего подходящего, посреди квадрата написал: «учеба».
Никто не слушал выступления о том, что мешает учиться без отстающих. Но как только Нонна прочитала решение сбора, класс мигом проснулся, заерзал, зашумел. И тогда Марина Николаевна сказала:
— Разве это сбор? Вам хоть подушки приноси, все бы уснули. Только два пионера не спали: это Коля Макаров и Вова Булкин, потому что им было о чем поговорить. Пионер Макаров, правильно я говорю?
— А что? — сказал Коля.
— Разве тебе не интересно?
Коля задумался, а потом решительно взмахнул рукой:
— Неинтересно! В прошлом году об этом говорили. В этом году снова.
— А ты думаешь, легко готовить сбор? — повернулась и с обидой спросила Нонна.
— Вот ты, Макаров, когда был совет отряда, молчал, — поддержала Нонну пионервожатая, — осуждать легче, чем самому делать. Где ты был раньше? Вот взял бы и подготовил интересный сбор.
Коля развел руками и, не зная, что ответить, сел.
— И подготовим, — вдруг спокойно произнес со своего места Сережа. — Сами.
— А что, сами все сделаем, — поддакнул Коля Макаров. — Вот хотя бы о Талалихине. Возьмем и подготовим сбор.
— Вот увидите, сделаем, — смело посмотрел на Марину Николаевну Сережа, и в классе снова наступила тишина. И в этой тишине удивительно громко прозвучал вздох Вовки Булкина:
— Да, надоело-о…
— Тебе-то что надоело? Ты хоть помнишь, какие у нас сборы были? — поморщилась Марина Николаевна.
— Да-а, помню.
— Что тебе надоело?
— Ну, ну вот хотя бы речовка.
— А чем тебе речовка не нравится?
— Ну… всем, — сказал Вовка. Отступать было поздно, и сейчас он лихорадочно искал объяснение, чем ему не понравилась вполне нормальная отрядная речовка. — Вот не понравилась, и все, — продолжал твердить он. — Вот мы боремся за имя Виктора Талалихина, нашего героя-земляка, а в речовке о нем ничего не сказано. И она у нас такая же, какая у девятого класса была, и четвероклашки на школьный сбор в этом году выползли с точно такой же.
— И ты найдешь о Викторе Талалихине? — удивилась Марина Николаевна.
— Найду… Или можно сочинить… — Вовка еще не придумал, как это сделать, но остановиться уже не мог. — А у меня есть знакомый поэт-фронтовик Михаил Николаев. Он еще какую речовку сочинит. Вот увидите, вот посмотрите! Мы его на сбор пригласим, и он прочитает.
— Правильно говорит Вовка, — подхватил Сережа. — И сбор проведем, посвященный Виктору Талалихину.
— Ну что ж, Талалихину так Талалихину, — согласилась старшая пионервожатая. — И, как я поняла, ответственным за это мероприятие будет староста класса Сережа Медведев. По принципу: кто предлагает, тот и исполняет. Сережа, согласен?
