Пункт II. Его «почтовый ящик» находился сперва в Гассельте, а затем в Тонгре. Он действовал с декабри 1917 года до мая 1918 года, когда его также пришлось закрыть. Пункт III. Его «почтовый ящик» находился в Льеже. Он действовал сперва в качестве запасного пункта; с августа 1917 года до января 1918 года через него пересылались донесения.
12 января один из курьеров, обслуживавших этот пункт, был арестован по подозрению в шпионаже. Его освободили через 21 день, и пункт был восстановлен в сентябре 1918 года. Он просуществовал до заключения перемирия. Пункт IV был запасным для пересылки ложных донесений. «Белая дама» ни разу им не воспользовалась.
Пункт V. Его «почтовый ящик» находился в Антверпене. Он действовал в качестве запасного пункта с декабря 1917 года до апреля 1918 года. В апреле один из курьеров этого пункта был арестован, и его пришлось закрыть.
Пункт VI. Его «почтовый ящик» сперва находился в Маасейке, а затем в Гассельте. Пункт действовал в качестве запасного с июля 1917 года до марта 1918 года, когда был переключён на действительную службу. В течение семи месяцев через этот пункт регулярно, дважды в неделю, поступали донесения «Белой дамы». 1 октября 1918 г. все его работники были внезапно арестованы тайной полицией; одновременно была захвачена целая пачка донесений «Белой дамы».
Пункт VII. Его «почтовый ящик» находился сперва в Брюсселе, затем в Гассельте. Он действовал с августа 1918 года до заключения перемирия. [47]
Чтобы сохранить пункты перехода границы от неустанной бдительности немцев, требовались хитрость, преданность и дружное сотрудничество пяти-шести мужчин и женщин, обслуживавших каждый пункт. Огромная заслуга принадлежит также Ораму и его группе пограничных агентов, работавших на всём протяжении голландской границы: они не только создали каждый из этих пунктов, но и наблюдали днём и ночью за обслуживающими его агентами.
Одна из стоявших перед нами величайших трудностей заключалась в том, чтобы постоянно держать в состоянии готовности запасные пункты перехода границы. В противоположность агентам «Белой дамы», на оккупированных землях большинство пограничных агентов обоего пола работало за плату. Мы, правда, могли бы нанимать их совместно с какой-нибудь другой разведывательной организацией, независимой от «Белой дамы». Но таким путём мы как раз и установили бы тот контакт с другими органами союзной разведки, которого было решено избегать. Чтобы загрузить работой запасные пункты, приходилось пересылать через них либо копии донесений, либо ложные донесения. Это был дорогой способ для обеспечения резервной связи, но он окупал себя в случае провалов.
На границе приходилось пользоваться людьми самого различного типа. У нас на службе были, например, контрабандисты Тильман и сын, которые при своих поездках с контрабандой по реке Маас никогда не забывали захватить пакетик с донесениями «Белой дамы». Затем имелась целая группа отважных проводников. Сильные, быстрые, бесстрашные, вооружённые ножами и револьверами, они были грозой немецких часовых и сыщиков. В мирное время они были контрабандистами и браконьерами и потому знали каждый дюйм на границе. Когда возникла необходимость переправлять через границу беженцев, а также корреспонденцию солдат с фронта и, наконец, разведывательные донесения, эти люди, естественно взялись за это дело. Каждый из них был предан в большей степени своей банде, чем своей стране. Но среди них нам посчастливилось найти двух наших самых ценных агентов — Шарля Виллекенса и Леопольда Тулена.
Шарлю Виллекенсу мы обязаны столь многим, что находимся в неоплатном долгу перед ним. Нужно ли было провести разведчика через электрические заграждения или вывести из Бельгии скомпрометированного агента, — он всегда выручал нас. Ценным помощником ему был Леопольд Тулен. [48]
Тулену мы обязаны пунктом перехода границы Люйксгестеле, через который мы впервые установили сношения с «Белой дамой». Среди завербованных им курьеров был ловкий кондуктор пригородной железной дороги Льеж — Остгам. Он бросал свёрток с донесениями на полном ходу поезда другому агенту Тулена, скрывавшемуся в высокой траве близ определенного перекрестка дороги. Иногда он бросал свой сверток вместе с остатками пищи, иногда завёртывал его в старую газету.
Часто пункты перехода границы обслуживались кем-нибудь из местных крестьян. Под маской деревенского тупоумия они скрывали хитрость, вводившую в заблуждение немцев. Даже в случае арестов при них ничего не находили. Донесения были спрятаны в комках земли, в клубнях на картофельном поле. Бумаги оставались зарытыми вплоть до того момента, когда являлась возможность одним быстрым движением извлечь их из потайного места и перебросить через проволоку голландскому крестьянину-сообщнику по другую сторону границы.
Деве и Шовен с их склонностью к изобретательству подумывали об использовании радио или о проведении тайной телефонной связи с Голландией.
Шовен производил серьезные опыты в области радио, но при слабом развитии радиодела того времени он не мог достигнуть необходимой портативности передатчика, Рассказывая о прошлом, Шовен любил вспоминать, как он однажды забыл пакет с радиоприёмником собственного изготовления под сиденьем в трамвае. Заметив свою потерю, он опрометью бросился вдогонку за уходившим вагоном. Немецкого офицера, стоявшего на задней площадке, очень позабавил бородатый человек средних лет, бежавший за вагоном, как школьник; офицер издавал одобрительные возгласы и даже собственноручно помог Шовену достать пакет из-под сиденья. «Конечно, — добавлял Шовен, — мне следовало махнуть рукой на пакет, но я потрудился несколько дней над приёмником, мне не хотелось его бросать, и я забыл об осторожности».
С ещё большим усердием Деве и Шовен трудились над проектом прокладки телефонной линии. Сперва они рассчитывали проложить подземный провод в Голландию. После долгих поисков близ границы, в районе Гассельта, был найден дом, где могли поместиться телефонисты. Но трудности, связанные с прокладкой провода под пограничными заграждениями, оказались непреодолимыми. В отчаянной [49] попытке добиться цели был убит электрическим током один из агентов «Белой дамы», Дандримон. Скрепя сердце, пришлось отказаться от дальнейших попыток в этой области.
Но Шовен не мог расстаться со своей идеей; у него возник новый план. План этот был построен, исходя из того принципа, что разговоры по телефонному проводу, проложенному под землёй, могут перехватываться другой установкой, если её проводка проходит параллельно первой. В районе Маастрихта, на бельгийско-голландской границе, Шовен нашёл то, что искал. Пограничным рубежом служит здесь река Маас. Надеясь на водную преграду, немцы несколько ослабили надзор за этим участком. Шовен нашёл в этом районе два подходящих домика, расположенных в 100 ярдах один от другого; между ними можно было провести подземный телефонный провод. По другую сторону границы, на голландской стороне, находилось крупное имение, принадлежавшее одному голландцу, известному своими пробельгийскими симпатиями. Представитель «Белой дамы» позондировал этого голландца и заручился его согласием на прокладку второй телефонной линии, а также на выселение из имения всех лишних людей, во избежание посторонних любопытных глаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
