Однако Фокено и Крёзен поторопились. Лучшие проводники французской разведки находились в это время в Бельгии, свободным был лишь голландец Бертрам, контрабандист из района Маастрихта. Фокено и Крёзен знали, что не следовало давать ответственного поручения неиспытанному лицу. Но через пару суток должны были наступить лунные ночи, и они решили не откладывать дела. Таким образом, Мари была поручена Бертраму, который взялся провести её через пограничные заграждения в Лье. И действительно, он перевёл ее через границу, но с ведома немецкой тайной полиции.
В Льеже Мари быстро убедилась в том, что она выдана и что за ней следят сыщики. Она проявила исключительную осторожность. Ей был известен адрес «почтового ящика» в Льеже, откуда Фокено обещал забирать её донесения. Все её заботы свелись к тому, чтобы не выдать этой явки. Поняв, что сама не может рассчитывать на спасенье, она спокойно ожидала ареста в маленькой гостинице, и которой остановилась. Слежка ни к чему не привела, но Мари была арестована и заключена в льежскую тюрьму Сен-Леонар. Немцы пытались вырвать у француженки нужные им сведения, но Мари стойко молчала.
Впрочем, Кольмейер, начальник немецкой контрразведки в Брюсселе, решил поймать с помощью Бертрама более крупную дичь. По истечении месяца, когда снова наступили безлунные ночи, Бертрам получил поручение вернуться в Голландию. В случае успеха ему была обещана большая сумма.
Бертрам нагло принес Фокено письмо из Бельгии. В этом письме курьер, связывавший льежский «почтовый ящик» Фокено [59] с границей, сообщал об исчезновении Мари. Фокено и Крёзен могли предполагать только то, что она арестована. Фокено был особенно взволнован участью Мари и обвинял себя в том, что доверил её неиспытанному проводнику-голландцу.
— Что вы сделали с девушкой, которую я вам поручил? — угрожающе спросил Фокено Бертрама. — Отчего вы не доставили ее в Льеж? Бертрам повернулся к выходу.
— Если вы мне не верите, — угрюмо огрызнулся он, — Я уйду.
Фокено знал, что его единственная надежда узнать что-то о судьбе Мари связана с этим человеком. Он вернул его с порога.
— Мы ничего не знаем о девушке, — сказал он, — я тревожусь за неё; не обращайте внимания на мои слова.
Бертрам заранее приготовил целую историю. Он рассказал, будто бы при расставании дал ей адрес маленького кафе в Льеже, владелец которого состоял его компаньоном. (Проводники брали по 500 франков с каждого человека, доставлявшегося ими через границу, и у них всегда был компаньон, находивший им клиентов.) Девушка, по словам Бертрама, появилась в льежском кафе три дня назад и просила доставить её к границе. Она ничем не объяснила своего появления, и он не стал задавать ей никаких вопросов. Проводник напомнил Фокено, что тот сам не велел ему спрашивать её о чём-либо или наводить о ней справки стороной. Сейчас Мари якобы скрывается поблизости от границы, и в эту ночь назначила Фокено и Крёзену свидание у проволочных заграждений.
Фокено и Крёзен теперь уже подозревали Бертрама в иных проделках, но они не могли попросту отмахнуться от его истории. К тому же Бертрам обещал, что свидание состоится по эту сторону границы, а на голландской территории они чувствовали себя в безопасности.
В ночь на 30 июня 1915 года Фокено и Крёзен предприняли роковую поездку на границу. Обещанное свидание должно было состояться возле деревни Эйсден, в маленькой роще у самых проволочных заграждений. Когда они добрались в темноте до этого глухого места, они почуяли что-то неладное. Но не успели схватиться за свои пистолеты, как были оглушены ударами по голове. Немецкие агенты, поджидавшие свои жертвы в кустах, в одно мгновение перетащили их через границу. Так произошло [60] грубое нарушение голландского нейтралитета, но немецкую контрразведку оно не беспокоило: ведь единственными свидетелями пограничной схватки были немецкие агенты.
Кольмейер не подозревал, что в льежской тюрьме Сен-Леонар Фокено и Крёзен наделают гораздо больше вреда немцам, чем в Голландии.
Прежде всего, узники решили сообщить голландскому правительству, что их арест был связан с нарушением голландского нейтралитета. Но как передать такое сообщение из тюрьмы?
Тюрьма Сен-Леонар была разделена на два отделения: в одном находились уголовные, арестованные бельгийской полицией, другое предназначалось для политических заключённых, арестованных немецкой тайной полицией. Пища для обоих отделений приготовлялась на общей кухне. Одним из поваров был Жозеф X., приговорённый к пяти годам тюремного заключения за кражу. Вместе со сторожем-немцем он обходил камеры и через решётку передавал пищу заключённым, немного погодя он приходил за посудой. Однажды Крёзену удалось за спиной тюремщика объяснить знаками Жозефу, что в недоеденном куске хлеба спрятана записка. Жозеф был, возможно, не совсем чист на руку, но он оказался добрым патриотом. Письмо попало в руки бельгийской монахини Мелани, имевшей в качестве духовного лица доступ к заключённым женщинам. Эта благородная женщина передала письмо голландскому генеральному консулу в Брюсселе.
Тем временем немцы судили Фокено и Крёзена за старые дела. Оба были приговорены к смертной казни. Крёзена даже успели перевести в Шартрёз, один из фортов льежской крепости, где обычно приводились в исполнение смертные приговоры. Он написал прощальные письма близким и даже увидел в окно своей камеры привезенный для него гроб. За шесть часов до назначенного срока, однако, приговор был приостановлен в связи с протестом голландского правительства. Сестра Мелани вовремя выполнила свою миссию! Крёзен был переведён обратно в тюрьму Сен-Леонар.
На месте Фокено и Крёзена нашлось бы немало людей, которые после таких испытаний стали бы образцовыми заключёнными, терпеливо ожидающими своего освобождения по окончании войны. Но Фокено и Крёзен поступили иначе. [61]
Среди немецких тюремщиков был солдат польского происхождения. Немцы обычно остерегались таких солдат; боясь измены с их стороны, они старались найти им применение подальше от передовых позиций. В данном случае такие опасения оказались оправданными. Солдат тюремной охраны Мариан Щесицкий был недоволен своим вынужденным пребыванием в рядах немецкой армии. Вскоре Фокено и Крёзен обнаружили, что Мариан Щесицкий готов стать их сообщником. Через него была установлена регулярная связь с двумя сестрами Веймерскирш, владелицами католической книжной лавки на улице Норне, в которой продавались, наряду с молитвенниками, Библиями и церковная утварь. Одна из сестёр была недавно освобождена из тюрьмы Сен-Леонар, где пробыла шесть месяцев в связи с обвинением в антигерманской пропаганде. В тюрьме она познакомилась с монахиней Мелани, Мари Биркель и Марианом Щесицким.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
