Джессамин была все еще в своей комнате с головной болью, а Шарлотта уехала в Бон Сити, чтобы самой посмотреть архивы репараций. Это было странно, что Софи и Сирил входят и выходят из столовой с блюдами с едой, Сирил нарезал жареное мясо так же, как это делал Томас, Софи помогала ему молча.
Тесса не могла не думать, как это тяжело, должно быть, для Софи, чьи ближайшие товарищами в Институте были Агата и Томас, но каждый раз, когда Тесса пыталась поймать взгляд Софи, она отворачивалась. Тесса вспомнила выражение лица Софи в последний раз, когда Джем был болен, то, как она крутила свой чепчик в руках, спрашивая новости о нем.
Тесса хотела поговорить с Софи об этом позже, но знала, что никогда не сможет. Романы между мирянами и Сумеречными охотниками были запрещены; мать Уилла была мирянкой, и его отец был вынужден покинуть Сумеречных охотников, чтобы быть с ней. Он, должно быть, очень сильно любил ее, чтобы быть готовым сделать это, но у Тессы вообще никогда не было чувства, что Джем любил Софи таким образом. А потом существует еще вопрос его болезни.
— Тесса, — сказал Джем тихим голосом, — ты в порядке? Ты выглядишь, как будто ты за миллион миль отсюда.
Она улыбнулась ему.
— Просто устала. Тренировка… Я не привыкла к этому.
Это была правда. Ее руки болели из-за того, что она держала тяжелый учебный меч, и хотя она и Софи сделали немного помимо упражнений балансировки и блокировки, ее ноги болели тоже.
— Безмолвные братья делают бальзам от боли в мышцах. Постучи в дверь моей комнаты прежде, чем ты пойдешь спать, и я дам тебе его.
Тесса немного покраснела, а потом удивилась, почему она покраснела. У Сумеречных охотников есть свои странности. Она бывала в комнате Джема и до этого, даже наедине с ним, даже наедине с ним в ночном одеянии, и не было никакой суеты вокруг этого. Все, что он сделал сейчас, это предложил ее лекарство, и все же она чувствовала, как жар поднимается к ее лицу, и он, казалось, увидел это, и покраснел сам, когда он краснел, это было очень заметно на его бледной коже.
Тесса торопливо отвернулась и увидела, что Уилл наблюдает за ними, его голубые глаза были спокойными и темными. Только Генри, гоняющий вилкой мягкую горошину по тарелке, казалось, ничего не замечал.
— Весьма признательна, — сказала она. — Я…
Шарлотта ворвалась в комнату, ее темные волосы выбились из прически и представляли собой вихрь кудрей, сжимая в руках длинный свиток бумаги.
— Я нашла, — крикнула она. Она рухнула, затаив дыхание, в кресло рядом с Генри, ее обычно бледное лицо порозовело от напряжения. Она улыбнулась Джему. — Ты был абсолютно прав, архивы Репараций, я нашла это только после нескольких часов поиска.
— Позволь мне посмотреть, — сказал Уилл, откладывая вилку. Он съел совсем немного, и Тесса не могла это не заметить. Кольцо с птицей вспыхнуло на его пальце, когда он потянулся за свитком в руке Шарлотты. Она добродушно хлопнула его по руке.
— Нет. Мы все одновременно будем смотреть их. В любом случае, это была идея Джема, разве нет?
Уилл нахмурился, но не сказал ничего; Шарлотта развернула свиток на столе, оттеснив чайные чашки и пустые тарелки, чтобы освободить место, а остальные поднялись и столпились вокруг нее, пристально глядя на документ. Бумага была больше похожа на толстый пергамент с темно-красными чернилами, такими же, как цвет рун на одеяниях Безмолвных братьев. Рукопись была на английском, но неразборчива и полна сокращений; Тесса не могла понять ничего из того, на что смотрела.
Джем, читая через ее плечо, наклонился близко к ней, задевая рукой ее руку. Выражение его лица было вдумчивым. Она повернула голову к нему; прядь его светлых волос щекотала ее лицо.
— Что там написано? — прошептала она.
— Это запрос о компенсации, — сказал Уилл, игнорируя тот факт, что она адресовала свой вопрос Джему. — Направлено в Йоркский Институт в 1825 от имени Акселя Холлингворта Мортмена, добивающегося репарации за неоправданную смерть его родителей, Джона Таддеуса и Энн Эвелин Шейд, почти десять лет назад.
— Джон Таддеус Шейд, — сказала Тесса. — ДТШ — инициалы на часах Мортмена. Но если он их сын, почему у него другая фамилия?
— Шейды были колдунами, — сказал Джем, читая дальше вниз по странице. — Оба из них. Он не мог быть их кровным сыном; они, должно быть, усыновили его, и сохранили его имя примитивного. Это случается время от времени.
Он стрельнул глазами в сторону Тессы, и затем отвел их; она задалась вопросом, помнит ли он, как она, их беседу в музыкальной комнате о том, что колдуны не могут иметь детей.
— Он сказал, что он начал узнавать о темных искусствах во время путешествий, — сказала Шарлотта. — Но если его родители были колдунами…
— Приемные родители, — сказал Уилл. — Да, я уверен, что он просто знал, с кем связаться в Нижнем мире, чтобы научиться темным искусствам.
— Неоправданная смерть, — сказала Тесса тихим голосом. — Что это значит точно?
— Это означает, что он верит, что Сумеречные охотники убили его родителей, несмотря на тот факт, что они не нарушили Законы, — сказала Шарлотта.
— Что за Закон имелся в виду, который они могли нарушить?
Шарлотта нахмурилась.
— Здесь говорится что-то о противоестественных и нелегальных делах с демонами, что может быть почти все, чем угодно, и что они обвинялись в создании оружия, которое может уничтожить Сумеречных охотников. Наказанием за это была смерть. Это было еще до Соглашения, хотя ты должна помнить. Сумеречные охотники могли убить Нечисть из-за простого подозрения нарушения. Наверное, поэтому в документе нет ничего более существенного и подробно описанного. Мортмейн подал на возмещение через Йоркский Институт под эгидой Алоизиуса Старкуэзера. Он просил не деньги, а осудить и наказать виновную сторону, Сумеречных охотников. Но здесь в Лондоне в суде было отказано на основании того, что Шейды были виновны «вне всякого сомнения». И это действительно все, что здесь есть. Это простая короткая запись о событие, а не полные тексты. Они должны быть все еще в Йоркском Институте. — Шарлотта откинула свои влажные волосы со лба. — И все же. Это объясняет ненависть Мортмена к Сумеречным охотникам. Ты была права, Тесса. Это было… это личное.
— И это дает нам отправную точку. Йоркский Институт, — сказал Генри, отрываясь от тарелки. — Им управляет Старкуэзер, не так ли? У них будет полный текст письма, документы…
— И Алоизиусу Старкуэзеру восемьдесят девять, — сказала Шарлотта. — Он был молодым человеком, когда Шейды были убиты. Он может помнить что-то из того, что произошло.
