они передают машину из «рук в руки». «Нормально, нормально, нормально…» Спустя час мы уже знаем: высоко над Африкой включился разгонный блок, и станция, получив от него вторую космическую скорость, вышла на трассу Земля — Луна. Из Центра дальней космической связи сообщают: «Объект идет по расчетной. Все параметры в норме». Полегчало. Но беспокойство оставит нас только тогда, когда объект полностью выполнит задачу.
Аэродром. Ревут самолеты. Пути нам предстоят разные: одни сразу улетают домой, в свое родное КБ, другие присоединяются к ним позднее: их путь лежит через Центр дальней космической связи.
В знакомом Центре все так же, как и было на прежних «Лунах», но только нет с нами Сергея Павловича Королева. Обстановка по-обычному деловая и менее романтичная, пожалуй.
Успешно проведена коррекция траекторий. Следующий день шли непрерывные сеансы связи, уточнялась траектория движения станции, обрабатывалась телеметрическая информация. На борту полный порядок.
Среди присутствующих в Центре — Евгений Яковлевич Богуславский. Высокий, седовласый, со стройной юношеской фигурой, в очках — этакий классически-спортивный профессор. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии профессор Е. Я. Богуславский внес значительный вклад в создание и развитие космических радиосистем и воспитал много превосходных специалистов, успешно продолжающих дело своего учителя.
Рядом с Богуславским сидят Георгий Николаевич Бабакин и наш ведущий логик-управленец Виктор Смекалов, на долю которого выпала основная работа по подготовке сеансов.
Наступил долгожданный день. 3 февраля 1966 года. Долго тянется он. Наконец, опускается зимний вечер. На небе тихо зажигаются звезды, бочком появляется далекая бледная скромница-Луна. Она медленно плывет по небу, будто не хочет расставаться со своими тайнами, и также медленно поворачивается за ней чаша антенны, словно чуткий подсолнух за солнышком. Скоро, скоро, Селенушка, мы посмотрим на тебя вблизи! А может не посмотрим? — грызет сомнение. Ведь многие, и притом авторитетные ученые, все же считают, что там толстый слой пыли, станция утонет в нем, как нож, брошенный в зыбкий песок.
Мы знаем: будем садиться в восточную часть Океана Бурь, чуть западнее кратеров Рейнер и Марий.
Объект сориентирован на Солнце. Затем, медленно разворачиваясь, станция своими оптическими трубами ищет Луну, располагаясь в пространстве таким образом, чтобы сопло двигателя было направлено против движения и смотрело своим жерлом на Луну.
Селена все ближе и ближе. Включается радиовысотомер. Спустя несколько секунд запускается двигатель. Идет программное торможение. Поверхность совсем уже рядом. Волнение достигает предела, перехватывает дыхание, сжимает сердце. Все впиваются в экран осциллографа, где у подножия высокого импульса снуют шумы. Это полезный сигнал, как пик Эвереста, взметнулся над многочисленными холмиками шумов.
21 час 45 минут 30 секунд. Телеметрист Александр Картов кричит в микрофон: «Есть касание!». И в то же мгновение исчезает «Эверест», на экране — одни шумы — холмики. Теперь должны улечься переходные процессы — попрыгает, покатится, успокоится наш «мяч-пушбол», разделится на две половинки, они упруго отскочат в разные стороны, а наш «алсик», «ванька-встанька», останется на месте. И через несколько минут, если свершилась мягкая посадка, по команде программно-временного устройства раскроются лепестки «алсика», и тогда (!) появится сигнал.
Все смотрят на экран, затаив дыхание. Звенящая тишина. Слышно, как стучат сердца. И вдруг!.. Нет, не вдруг, а как было задумано: «Есть сигнал!». Но доклада никто не слышит — каждый сам увидел вновь взметнувшийся «горный пик». Что тут началось! С возгласами «Ура!» все поздравляют друг друга, хлопают по плечу, толкают кулаком в бок. Мстислав Всеволодович Келдыш обнимается с нашим Главным конструктором. Внезапно все срываются с места и бегут. Бегут радисты, управленцы, электрики… Мчатся в ту комнату, где из наземной станции должна появиться специальная химическая бумага с панорамой лунного ландшафта. Телевизионщики, услышав топот, боясь за свою аппаратуру и за первую панораму, которую, не дай бог, еще растащат на сувениры, забаррикадировались. Делать нечего. Бродим по коридорам донельзя взволнованные.
Наконец, выносят бумагу. Известный ученый-планетолог профессор А. И. Лебединский, бледный, дрожащими от волнения руками разворачивает панораму, не дыша смотрит на нее и, не отрывая свой взгляд от запечатленного ландшафта, бредет куда-то, ничего не видя и никого не замечая вокруг.
* * *
Несколько раз в жизни, на «пике» выполнения задачи этапных «Лун», «Венер» и «Марсов» довелось видеть взрыв радости — буйный, стремительный, как водопад, со слезами на глазах. (Думаю, не только потому, что «впервые»… Хотя и это чувство необыкновеннейшее: вот сейчас, сию минуту ты видишь, как возникает перед тобой пейзаж далекой, загадочной планеты, который никто до тебя не видел и никто не мог знать, каким он будет). Такие мгновения психологически особенно понятны спортсменам. Когда много лет изо дня в день, нередко до изнеможения они тренируют свою волю, тело. И вот он — долгожданный миг победы! Победы над соперником, над временем, над тяжестью, над высотой, и, прежде всего, над собой. Вот он — рекорд. И олимпийская медаль. И флаг Родины над головой. Плачут в этот момент железные парни.
* * *
В Москве — пресс-конференция советских и иностранных журналистов. Зал Дома ученых переполнен. Сегодня завершается «Неделя Луны», захватившая весь цивилизованный мир.
Мстислав Всеволодович Келдыш, открывая пресс-конференцию, говорит:
— …Полет и прилунение автоматической станции «Луна-9» — огромное событие в развитии космонавтики… Мы впервые смогли увидеть в непосредственной близости кусочек поверхности Луны. Мы видим, что поверхность Луны состоит из достаточно прочных пород типа пемзы или шлака. Она оказалась достаточно прочной, чтобы станция не погрузилась…
Щелкают фотоаппараты, блестят объективы кино- и телекамер. Немного тревожно было видеть и слышать все это. Нет, я знал, даже уверен был, что так будет. Но машина… Машина, которую «ты» паял, слушал, стыковал, лечил, к которой привык и с которой сроднился, теперь была вовсе и не твоя, она стала общечеловеческой что ли.
Было радостно и чуть-чуть почему-то грустно…
* * *
В небе вон
Луна
такая молодая,
что ее
без спутников
и выпускать рискованно.
Помните эту шутку поэта?
Но если серьезно: зачем спутник спутнику? Станция «Луна-9» совершила прямую посадку — без предварительного выхода на селеноцентрическую орбиту. Но прилунение по этой схеме заранее предопределяет районы посадок. Дальнейшие этапы изучения Селены требовали перехода с подлетной траектории на окололунную орбиту. Во-первых, с нее можно осуществить посадку практически в любой район Луны и при том с большой точностью. Во-вторых, с окололунной орбиты открываются возможности глобального изучения спутника Земли. На «Луне-10» устанавливались многочисленные научные приборы: для исследования метеорной обстановки, определения тепловой характеристики Луны, изучения химического состава лунных пород по характеру гамма-излучения, уточнения величины магнитного поля.
Для того
