пятиконечной звездой и рунами Чёрного дракона, и смотрю на всех присутствующих с вызывающей усмешкой.
— Ты проявил слабость и трусость во время поединка. И тем самым опозорил мой королевский род. Я изгоняю тебя из нашего родового замка и лишаю своей фамилии, — говорит мой отец, человек с жёлтым и костлявым лицом под золотой короной, очень похожий на Кощея бессмертного из русских сказок.
— Ты лишил меня своей фамилии, но твоя кровь продолжает течь в моих жилах. Забери и её, чего же ты медлишь… — говорю я, и с вызовом смотрю в его жёлтые глаза.
Хелфгот молчит с застывшим бокалом красного вина в жилистой и сильной руке.
— Вон из моего замка, — кричит король и указывает свободной рукой на высокую готическую дверь.
Мне кажется, что он сейчас превратится в Чёрного дракона и бросится на меня, как боевой петух; но я его совершенно не боюсь. Мне даже жаль его. Он такой старый…
— Хорошо, отец, не переживай, я скоро уйду, вот только кое-что заберу из своей комнаты.
Силы мои, чувствую, полностью восстановились, и я легко поднимаюсь по широкой лестнице на второй этаж Чёрного замка.
Лишь одно желание владеет мной – как можно скорее покинуть этот мрачный замок, послав этих моих родственников куда подальше…
Я не стал убивать соперника на турнире и остался жив – вот моё преступление перед этим родом. И мне этого никогда не простят и не забудут, пока меня не станет… И это лишь повод от меня избавиться. Главное – я кронпринц по закону старшинства отпрысков по мужской линии. Я законный наследник королевского престола по крови… и сильнейшего дара короля Хелфгота фон Коурлинга, по прозвищу, да и по существу – Чёрного дракона…
На третий этаж я никогда не поднимался, потому чт Рейнхард о там живут мои враги королева Урсула и её дети – Холда и Рейнхард.
А на четвёртый этаж Чёрного замка и выше, вход для всех непосвящённых всегда строго запрещён. Это я хорошо помню. Кто там и что там находится, остаётся для меня совершеннейшей тайной.
В бывшей моей комнате и брать-то особенно нечего. Кажется, я хотел взять сумку с книгами… Вот она лежит на столике. Я напрягаю память: там должно быть две книжки. Точно. Они лежат в сумке. Ничего из вещей, которые мне уже явно малы, меня не интересует…
Я вешаю сумку на плечо и спускаюсь вниз скорым шагом, чувствуя, как закипает во мне сила, полученная со дна Голубого озера.
За обеденным столом возникает тишина при моём появлении. Никто на меня не смотрит.
— Прокляни его, отец.
— Его убить мало, — раздаются злобные голоса уже за своей спиной.
Подхожу к полупрозрачной двери с цветной готической мозаикой и слышу тихий голос действующей королевы:
— Уничтожь его, мой король, не дай ему уйти…
Я оборачиваюсь на этот голос и громко произношу убойную фразу на русском языке:
— Я ваш род ….
Эта сильная фраза со спорной семантикой, но глубокая по смыслу, звучит как нельзя к месту...
После этого, бросаю взгляд на тарелку перед королевой. Горячий бульон мощной струёй выплёскивается на её пышную грудь…
Действующая королева визжит, как свинья, совершенно неподобающе её высочеству.
Мой отец, кажется, к моему удивлению, улыбается…
Я закрываю высокие двери Чёрного замка с обратной стороны.
На высоких воротах, во дворе замка, стоят двое стражников в чёрных шлемах и с необыкновенно широкими плечами, как боевики из Звёздных войн.
Я подхожу к ним вплотную с усмешкой превосходства.
Один из стражников поднимает чёрное забрало.
— Что смотришь, как баран. Я старший сын короля Хелфгота. Я кронпринц Альберт. Открывай ворота.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — говорит стражник, и левая половина ворот плавно отъёзжает на кованых рельсах на роликах.
Я быстро удаляюсь от Чёрного замка с чувством большого облегчения У меня есть мой родной дом и родной мне добрый человек.
Чёрный замок возвышается надо всем столичным Коурлингом. Это небольшое горное королевство моего отца Хелфгота фон Коурлинга…
Родовой клан Коурлингов исстари славится своими воинственными предками, это я хорошо помню... И у моего отца самый лучший корпус наёмников…
Сам город опоясывает западное подножие Лысой горы. Ниже начинаются земли королевства.
Но я иду в противоположном направлении.
Я поднимаюсь вверх по булыжной мостовой, к знакомой мне городской площади.
Внезапно, я чувствую непреодолимое желание обернуться назад.
Чёрный замок уже стал гораздо меньше, и я вижу на его полукруглых выступах на башнях пару десятков крылатых изваяний. Вдруг, одна из этих тварей, к моему удивлению, начинает взмахивать крыльями, и моё первоначальное представление о их каменной сущности напрочь исчезает…
Ещё две твари, кажется, это и есть те самые горгульи, также начинают громко хлопать кожистыми крыльями. После чего вся троица взлетает довольно высоко и… летит в моём направлении.
Кроме лёгкой сумки с двумя книжками у меня ничего нет. Я, не без труда, извлекаю из булыжной мостовой кругленький и увесистый камень, похожий на ядро.
Однако, парящие надо мной горгульи, не теряют высоты и не собираются меня атаковать, но и не хотят упускать меня из вида... Я иду дальше.
Возле здания амфитеатра, как и в прошлый раз, тесно стоят вместе и экипажи дорогих карет и шикарные автомобили, очень похожие на те, что были в начале двадцатого века в моей родной человеческой цивилизации.
У меня нет желания их рассматривать, однако я снова замечаю девушку с высокой прической и в длинном чёрном платье. Она держит в руках… планшет. Да, это белый электронный планшет. Я хорошо вижу, как светится его цветной экран. У меня голова идёт кругом от этого открытия…
Я подхожу к девушке в чёрном платье, но она сознательно закрывает дверцу автомобиля перед моим носом. Она не хочет со мной разговаривать. Её автомобиль начинает движении вниз, в сторону Чёрного замка.
Я сворачиваю на улочку, что ведёт к лесу. Быстро её прохожу и попадаю на объездную дорогу. Через полчаса тщательного обследования многих дубовых стволов, нахожу старую, уже потемневшую зарубку от топорика Мефодия, и захожу в непроходимый, как кажется на первый взгляд, лес…
Но здесь, без Мефодия, мне трудно найти правильный путь. Множество змей свисают с деревьев и стаи крыс путаются под ногами. Я продолжжаю путь на крохотные проблески света и чувствую к ним полное безразличие. И они уходят с моей дороги.
В конце концов, порядком устав от крутого подъёма в гору по опавшей листве и
