иностранные министры имеют в домах своих церкви каждый своей веры, но сверх того католики имеют как в Пере, так и в Галате многие монастыри.
Банио, или каторжный двор, находится неподалеку от Галаты, где содержатся во узах разные невольники и военнопленные христиане.
Тохтана, или пушкарский двор и слобода, лежит подле Галаты, напротив самой серали, где по берегу моря видно на бревнах и по земле великое множество пушек разной величины.
Скутари — великое предместие или целый город — лежит на азиатском берегу, против самой серали; в сем селении более ста тысяч жителей почитается, как-то турков, греков, армян и жидов.
По обеим же сторонам фракийского Босфора до самого Черного моря находятся прекрасные деревни и великое множество увеселительных домов, как султанских, так и других знатных людей, где в летнее время жить весьма приятно и весело; тут беспрестанно разные суда мимо окон проезжают с людьми, гуляющими по морю, тако ж и большие купеческие корабли на полных парусах из Черного моря в Мармору, а из Марморы в Черное море почти день и ночь один за другим проходят так, что, никуды не выходя из дому, скучиться не можно, сидя под окном и смотря на оные суда и на море, где великими стадами морские чудовища, называемые марсуаны, плавая, играют и вверх на воду всплывают.
Горы и холмы украшены здесь все кипарисами, каштанами и другими плодовитыми деревьями, садами, виноградом, благовонными травами, разными цветами и текущими чистой, сладкой и прохладной воды источниками, где как на азиатском, так и на европейском берегу находится множество весьма приятных мест и гульбищ, от натуры устроенных, которым никакое человеческих рук искусство подражать не в состоянии.
В виду Константинополя верстах в 20 от города видны на море пять островов разной величины, украшенные горами, лесами, долинами и источниками, и оные также составляют весьма приятное в летнее время пребывание, где многие из франков и живут в летнее время.
Деревня Бел град, находящаяся верстах в 20 от города, может назваться самым прекраснейшим местом, где все европейские министры прежде сего имели свои загородные домы и где жили многие христианские фамилии, но ныне оное место почти совсем оставлено по причине часто случающихся там болезней, особливо лихорадок. Неподалеку от сего места находятся разные акведуки (водоводы) построения греческих императоров и нынешних султанов и достойны примечания.
Судя о красоте места города, можно сказать, что оное есть земной рай; но если взять в рассуждение случающееся там в каждое лето моровое поветрие, частые и ужасные пожары, варварство турков в рассуждении христиан, беспрестанную опасность от бунтов,, то, конечно, город сей уподобляется более аду, нежели раю, и где без крайней нужды жить никому бы не должно.
Письмо V
О обхождении турков с послами и министрами чужеземными
М. Государь мой!
Вы желали знать от меня, каким образом турки принимают и трактуют иностранных послов и министров; но о том я сам ничего писать не буду, зная наперед, что во многом почли бы меня пристрастным за учиненные мне от них досады и оскорбления, чего ради приобщаю токмо здесь описание такого человека, который сам в Константинополе был долгое время послом, и которое я нахожу весьма справедливым.
О послах и их аудиенциях как у визиря, так и у султана
Турки, можно сказать, не имеют ни малейшего понятия о народных правах, почитают себя особенным от прочих на земле обитающих народов и держатся иных правил в рассуждении других, почему и вовсе не уважая как должно, трактатов и обязательств своих с другими дворами, не уважают и особ, представляющих лица своих государей, и поступают с ними нередко как с простолюдинами. Еще нет пятидесяти лет, как визирь Джэн Али-паша, почитая их опреимуществованными шпионами, вздумал было содержать сих беспокойных гостей в отдаленности, назначив пребывание им на острове за девять миль от Константинополя.
Старание многих христианских государей поспешествовать выгодам Порты Оттоманской по отношению собственной пользы служит всегда к их общему вреду, поелику оная весьма внимательна к тому, что их побуждает ей усердствовать, и умеет пользоваться не только их несогласием, но и случаями, способными возрождать и продолжать оное; и сие самое, питая в ней чрезмерную гордость, располагает ее к презрению обязательств, служащих основанием договоров ее и союзов с державами европейскими, и следственно и тех лиц, коим вверены от них по оным дела.
Прежде всего важность и великая честь, присоединенные к званию послов, делали их некоторым образом подобными их государям, и им не дозволялось ни при одном дворе иметь продолжительного пребывания. В то время посылали послов только в случаях чрезвычайных и временных, как то для прекращения каких-либо распрь или для постановления нового союза или соглашения, о брачном каком-либо сочетании, а наибольше при окончании долговременной и кровопролитной войны, яко явный знак восстановленного мира и дружбы и яко вернейшее средство к показанию обеих сторон народам, каковое они иметь должны будущее поведение, словом, как бы залог безопасности взаимного их сообщения.
Турки хранят весьма древнее сие обыкновение и редко инако послов посылают, как только после войны, и как бы далеко ни простирались пределы их областей, но всегда на оных бывает размена двух дворов послам, и как скоро посол вступит на турецкие земли, султан почитает его своим гостем, и пристав, который его принимает, именует мюзафиром, или гостем султанским. Сие есть у них или старинное обыкновение, или остаток общего древних времен странноприимства, или почтение достоинству посольскому либо только показание величества и великолепия от стороны султана. Но какая бы ни была тому причина, известно, что его начинают с того часа довольствовать всеми нужными к его содержанию вещами или дают ему на то деньгами довольное число, которые продолжают давать и во время его пребывания в Константинополе. Посол народа, упражняющегося более в торговле, нежели военном ремесле, пользуется тем же правом, но не столь щедро; ибо хотя и доставляют ему все нужное на пути, но снабжение сие оканчивается по прибытии его в Константинополь.
Порта посылает визирь-агу принять посла на границе и провожать его в безопасности по дороге, которою ему ехать должно. Обыкновенно бывают назначены ночлеги и дни отдохновения в разных городах, также и тайн, или сумма денег для его содержания, ему определяется, и притом число лошадей и колясок для проводу его людей и вещей. Везде принимают его с почтением и с возможною учтивостью угощают как можно лучше или как позволяют обстоятельства
