— Пусти. Гиддон. Мне хочется пройтись на воздухе.
— Я пойду с тобой, — сказал он, поднимаясь, но заметил предупреждающий огонек в ее глазах и остановился. — Хорошо, Катса, поступай, как знаешь.
Голос Гиддона звучал резко. Наверное, это было грубо с ее стороны, но ей было все равно. Единственное, что имело сейчас значений, — скорее выйти из зала и сбежать туда, где не слышно будет дядиного голоса. Она повернулась, стараясь не встретиться взглядом с лионидцем, и заставила себя медленно и спокойно дойти до дверей в конце зала. Едва переступив порог, Катса бросилась бежать.
Она бежала по коридорам, поворачивала, пробегала мимо слуг, которые, дрожа, старались вжаться в стенку, когда она пролетала рядом, и, наконец, ворвалась в окутанный тьмой двор.
На ходу вытаскивая из волос булавки, Катса шла по мраморным плитам и с облегчением вздохнула, когда кудри рассыпались по плечам и голова оказалась свободна. Это все из-за булавок, и платья, и туфель, в которых болели ноги. Это все из-за того, что приходилось высоко держать голову и сидеть прямо, из-за сережек, которые бились о шею, доводя до бешенства. Из-за всего этого она ни секунду больше не смогла бы высидеть на прекрасном дядином званом ужине. Она сняла серьги и бросила их в фонтан. Не важно, кто их найдет.
Хотя так нельзя, ведь пойдут толки, и уже завтра весь двор будет судачить о том, что бы это могло значить, с чего это она бросила серьги в дядин фонтан.
Катса скинула туфли, подобрала юбку и, забравшись в фонтан, вздохнула, когда холодная вода потекла между пальцами и сомкнулась вокруг лодыжек. Вот так — куда лучше. Больше она сегодня туфли ни за что не наденет.
Она побрела к блестящим на дне серьгам, вынула их из воды, вытерла о юбку и засунула в лиф платья, чтобы не потерялись. На мгновение Катса замерла, стоя в фонтане и наслаждаясь прохладой, обнимавшей ноги, легким ветерком, звуками ночи… пока шум, донесшийся из замка, не напомнил ей о том, что подумают при дворе, если увидят, как она, босая и растрепанная, бродит по фонтану короля Ранды. Все подумают, что она сошла с ума.
Может, она и вправду сошла с ума.
В лабораториях Раффина горел свет, но сейчас ей не помогло бы его общество — хотелось не сидеть и разговаривать, а действовать. Движение успокоило бы шум в голове.
Катса вылезла из фонтана и, обмотав ремешки туфель вокруг запястий, побежала.
Глава восьмая
На стрельбище было пусто и темно, лишь одинокий факел горел на пороге арсенала. Катса зажгла факелы по всей дальней линии, так что теперь мишени-болваны чернели на фоне яркого света за ними. Потом взяла первый попавшийся лук и горсть самых светлых стрел, какие только нашла, и одну за другой вонзила их в колени мишеней, потом в бедра, локтевые сгибы, плечи — пока колчан не опустел. Было ясно как день, что с этим луком ей под силу разоружить и обезвредить кого угодно даже в темноте. Катса взяла другой лук, выдернула стрелы из болванов и начала заново.
Она вышла из себя на ужине из-за пустяка. Ранда не заговорил с ней, даже не взглянул в ее сторону, а всего только произнес ее имя. Он любил хвастаться Катсой, словно ее необычайные способности были его заслугой. Словно она — лишь стрела, а он — лучник, чье мастерство вело ее к цели. Нет, не стрела, это не самое точное сравнение. Скорее собака. Ранде она казалась дикой собакой, которую он усмирил и выдрессировал, натаскал на своих врагов и выпускал из клетки, только чтобы холить, и чистить, сажать среди своих друзей и этим приводить их в трепет.
Катса не заметила, как увеличилась скорость, точность и ярость, с которой она выдергивала стрелы из колчана, так что новая оказывалась вложена в тетиву раньше, чем предыдущая успевала долететь до цели. Лишь почувствовав, что за спиной кто-то есть, она отвлеклась от своего занятия и осознала, как, должно быть, вы глядит.
Она и вправду была диким зверем. Достаточно посмотреть на скорость ее движений и точность — и это с дрянным луком, плохо изогнутым, со слабо натянутой тетивой. Неудивительно, что Ранда так к ней относился.
Катса знала, что за ее спиной стоял лионидец, и решила не обращать на него внимания, но замедлила движения, напоказ прицеливаясь в бедро или колено, прежде чем пустить стрелу. Она вдруг почувствовала грязь под ногами и вспомнила, что стоит босая, с рассыпавшимися по плечам волосами, а туфли ее валяются где-то возле арсенала. Он наверняка заметил даже их — едва ли бывает что-то, чего эти глаза не замечают. Ну, он бы и сам не стал носить такую дурацкую обувь или втыкать в волосы булавки, которые словно впиваются в несчастную голову. Хотя, может, и стал бы. Кажется, он ничего не имеет против всех этих драгоценностей в ушах и на пальцах. Тщеславные, наверное, люди, эти лионидцы.
— Вы можете убить из лука? Или только ранить?
Этот хрипловатый голос напомнил ей о той ночи в замке Мергона и теперь дразнил так же, как тогда. Она даже не стала к нему оборачиваться, просто вынула из колчана две стрелы, вложила их вместе, натянула и отпустила тетиву. Одна стрела воткнулась а голову болвана, другая — в грудь. Они вошли в мишень с убедительным глухим звуком и теперь белели в мерцающем свете факелов.
— Было бы большой глупостью вызвать вас на состязание в стрельбе.
В его голосе звенел смех. По-прежнему не оборачиваясь, Катса потянулась за новой стрелой.
— От нашего прошлого состязания вы отказались не так легко, — заметила она.
— Да, но это потому, что боевые навыки у меня тоже имеются. А вот в стрельбе из лука мастерства не хватает.
Катса не удержалась. Ей стало любопытно. Она обернулась — его лицо оказалось скрыто в тени.
— Это правда?
— Мой Дар — умение сражаться врукопашную, — сказал он, — или с мечом. Стрелять из лука не помогает.
Он непринужденно оперся о массивную каменную плиту, которая служила лучникам столом для амуниции, и сложил руки на груди. Катса начала уже привыкать к тому, что он выглядит так, словно в любой момент может задремать, но ее этот томный вид одурачить не мог. Ей пришло в голову, что, подумай она вдруг напасть, он бы среагировал молниеносно.
— Значит, чтобы иметь преимущество, вам нужно контактировать с противником.
Он кивнул.
— Может быть, я скорее, чем простой воин, увернусь от стрелы. Но при нападении все зависит от моей цели.
— Хм…
Катса верила, что он говорил правду. Дар — штука очень странная, двух совершенно одинаковых на свете не найти.
— А нож вы бросаете так же хорошо, как стреляете ил лука? — спросил он.
— Да.
— Вы непобедимы, леди Катса.
В его голосе снова зазвучал смех. Она помедлила мгновение, потом отвернулась и направилась к мишеням, остановилась у одного из «поверженных» болванов и стала вытаскивать стрелы из его бедер, груди и головы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
