— Я искал тебя, дедушка, — проговорил По.
— Придвинь лампу, мальчик мой, — попросил Тилифф. — Что, во имя Лионида, ты сотворил со своим лицом?
— Пустяки, дедушка. Просто подрался.
— Со стаей волков?
— С леди Катсой, — ответил По, кивая в сторону Катсы, которая стояла в ногах кровати. — Не бойся, дедушка. Небольшая дружеская потасовка.
— Дружеская потасовка, — фыркнул Тилифф. — Ты выглядишь хуже, чем она, По.
По расхохотался. Он много смеялся, этот лионидский принц.
— Я наконец-то встретился с равным, дедушка.
— С более чем равным, — отозвался Тилифф, — так мне думается. Подойди, дитя мое, — позвал он Катсу. — Выйди к свету.
Катса подошла с другой стороны кровати и встала перед ним на колени. Тилифф повернулся к ней, и она вдруг вспомнила о своем грязном, окровавленном лице, о спутанных волосах. Как кошмарно она, должно быть, выглядит.
— Дорогая девочка, — мягко сказал он. — Ты спасла мне жизнь.
— Мой принц, — отозвалась Катса, — если кто и спас вам жизнь, то это мой кузен Раффин и его чудесные снадобья.
— Да, Раффин хороший мальчик, — согласился он, похлопывая ее по руке. — Но я знаю, что сделала ты, ты и остальные. Вы спасли мне жизнь, хоть я и не могу понять почему. Не думаю, что кто-нибудь из лионидцев когда-то сделал тебе добро.
— Я никогда не встречала лионидцев, — сказала Катса, — до вас, мой принц. Но вы кажетесь очень добрым.
Тилифф закрыл глаза. Казалось, он утопал в подушках. Изо рта вырвался протяжный вздох.
— Он так засыпает, — с порога успокоил их Раффин. — Ему нужен покой, и силы вернутся. — Он сунул По в руки что-то, завернутое и ткань. — Это лед. Приложи к глазу. Похоже, она тебе и губу разбила. Где еще болит?
— Везде, — ответил По. — Такое ощущение, будто по мне промчалась упряжка лошадей.
— Скажи честно, Катса, — сказал Раффин. — Ты пыталась его убить?
— Если бы я хотела его убить, он был бы мертв, — ответила Катса, и По снова засмеялся. — К тому же он не смеялся бы, — добавила она, — если бы все было так уж плохо.
Все и вправду оказалось не так уж плохо, по крайней мере Раффин, осмотрев По, не нашел ни одной сломанной кости и ни одного синяка, который не зажил бы вскоре. Потом он повернулся к Катсе, изучил пересекавшую челюсть царапину и отер ее лицо от грязи и крови.
— Царапина не очень глубокая, — сообщил он. — Еще жалобы?
— Никаких, — ответила она. — Я и царапины-то не чувствую.
— Думаю, платье придется отправить в отставку, — сказал он. — Получишь от Хильды страшный нагоняй.
— Кошмар, я ведь так любила это платье.
Раффин улыбнулся, взял ее за руки и отступил, чтобы оглядеть с ног до головы, а потом от души рассмеялся.
— Что может показаться таким забавным принцу, который покрасил себе волосы в голубой цвет?
— Впервые в жизни, — отозвался он, — ты выглядишь так, будто побывала в битве.
В покоях Катсы было пять комнат. Первая — спальня, украшенная темными драпировками и гобеленами, выбранными Хильдой, потому что Катса отказалась этим заниматься. Вторая — ванная комната белого мрамора, большая, холодная и практичная. Потом столовая с окнами во двор и небольшим столиком, где она ела, иногда с Раффином, или с Хильдой, или с Гиддоном, когда он не выводил ее из себя. Еще гостиная, полная мягких кресел и подушек, которые опять же выбирала Хильда. Катса не пользовалась гостиной.
Пятая комната когда-то была комнатой для вышивания, но трудно было вспомнить, когда Катса в последний раз что-то вышивала, вязала или штопала чулок. По правде говоря, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз чулок надевала. Комната со временем превратилась в оружейную; на ее стенах Катса хранила свои мечи, кинжалы, ножи, луки и дубинки. Еще там появился массивный квадратный стол, и теперь в этой комнате проводились заседания Совета.
Катса сидела в ванне уже второй раз за день, собрав мокрые волосы в высокий узел. Платье она бросила в камин в спальне и с огромным удовлетворением наблюдала за его гибелью в дыму и пламени. Прибыл мальчик, который обычно стоял на страже во время заседаний Совета. Катса направилась и оружейную и зажгла факелы, висевшие на стенах между ножами и луками.
Раффин и По пришли первыми. Волосы По были еще влажными после мытья. Вокруг золотого глаза налился синяк, сделав взгляд еще более лихим и пугающим, чем раньше. Он сел за стол, сунув руки в карманы. Глаза его метались по комнате, разглядывая коллекцию Катсы. По надел свежую рубашку, ворот ее был расстегнут, рукава закатаны до локтей, открывая руки, такие же загорелые, как и лицо. Не понимая, почему обращает на все это внимание, Катса нахмурилась.
— Садитесь, ваши королевские высочества, — проворчала она, подвинула стул и села сама.
— У тебя прекрасное настроение, — заметил Раффин.
— У тебя голубые волосы, — огрызнулась Катса в ответ.
В комнату вошел Олл. При виде царапины на лице Катсы у него отвисла челюсть. Повернувшись к По, он заметил у того синяк под глазом. Посмеиваясь, снова повернулся к Катсе, хлопнул ладонью по столу, и смешок перешел в хохот.
— Как бы я хотел видеть это сражение, миледи! Ох, как бы я хотел это видеть.
По улыбнулся.
— Победила леди Катса, хотя я сомневаюсь, что вас это удивит.
— Это была тренировка, — сердито возразила Катса. — Никто не победил.
— Эй! — раздался голос Гиддона, и, когда он вошел в комнату и увидел Катсу и По, его глаза потемнели. Положив руку на рукоять меча, лорд резко повернулся к По. — Как вы осмелились напасть наледи Катсу?
— Гиддон, — перебила его Катса. — Не будь смешным.
— Кто позволил ему на тебя нападать?!
— Я ударила первой, Гиддон. Садись.
— Если ты ударила первой, значит, он тебя оскорбил…
Катса вскочила на ноги.
— Довольно, Гиддон… если ты думаешь, что меня нужно защищать…
— Гость короля, незнакомец…
— Гиддон…
— Лорд Гиддон, — По встал, прервав Катсу. — Если я оскорбил вашу даму, — начал он, — прошу прощения. Я так редко имею удовольствие поупражняться со столь могучим воином, что не устоял перед искушением. Уверяю вас, она нанесла мне куда больше урона, чем я ей.
Гиддон не убрал ладонь с меча, но лицо его стало менее мрачным.
— Прощу прощения, что оскорбил и вас также, — сказал По. — Теперь я понимаю, что должен был больше заботиться о ее лице. Сожалею. Это было непростительно. — И он протянул руку через стол.
Суровые глаза Гиддона снова потеплели, и он пожал протянутую руку.
— Вы ведь понимаете, — сказал он.
— Конечно.
Катса переводила взгляд с одного на другою, глядя, как эти двое понимающих жмут друг другу руки, и терялась в догадках, почему Гиддон так оскорбился, и вообще, причем тут Гиддон. Кто они такие, чтобы отбирать у нее эту схватку и превращать в какое-то тайное соглашение? Он должен был больше заботиться о ее лице? Ей захотелось сломать ему нос. Она бы их обоих сейчас отметелила и не подумала извиняться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
