Я всё чаще и чаще стал оставаться ночевать на Тур-Рине, словно таким образом был ближе к похищенным цваргиням. Менеджер отеля молча забронировал полюбившийся мне номер до конца года, а в спортзале «Луннора» неожиданно появилась очень качественная груша, на которой я отводил душу, если нервы совсем давали сбой.
А ещё из головы всё никак не хотели выметаться воспоминания о случайной встрече в туалете «Госпожи удачи» с незнакомкой. Тщательно прокручивая кадр за кадром и воссоздавая её эмоции, я вдруг с удивлением осознал, что не почувствовал рогами ничего плохого — ни грязной похоти, ни ненависти, ни презрения, ни досады, ни всего вороха тех бета-колебаний, после которых страшно хотелось почистить зубы и выпить таблетку обезболивающего. Да, девушка на несколько секунд испугалась, но, похоже, не меня, а того, что разлила воду… и искренне хотела помочь.
Разумеется, я это понял лишь задним числом. И стыдно так стало… Ведь в столкновении моя вина была в том числе, я отвлёкся на выкидывание салфетки. Был бы сосредоточен — поймал бы бутылку, на это моей реакции точно хватило бы. Да и девушку оставил в мокром платье в туалете… Я тогда был так зол на Фокс, что даже не подумал предложить таноржке пиджак, а ведь мог бы. Когда я попытался вспомнить её лицо, то, к колоссальному стыду, ещё и осознал, что грудь и сжавшиеся очертания сосков запомнил лучше. Несколько раз после того случая я ужинал в «Госпоже удаче», надеясь вновь увидеть девушку и как минимум извиниться, но всё было тщетно.
Посетив под надуманным предлогом склад Фокс, чтобы взять данные со скрытых видеокамер, я решил пешком пройтись до «Луннора». Настроение было скверным, чутье подсказывало, что записи снова окажутся чистыми и уборщики на складе эльтонийки работают исключительно согласно расписанию и не заглядывают в контейнеры. Я учуял запах кофе. Кофе — единственная вещь, которая последнее время не вызывала у меня тошноту.
Мальчишка в драных джинсах, надвинув козырёк кепки на лицо, копался в ранце, выискивая мелочь ради чашки горячего напитка. Я протянул кредиты за две чашки кофе, чтобы не ждать, пока он выпотрошит всё содержимое рюкзака, взял бумажный стаканчик и сел на единственную лавочку. Хотя в это время ночные заведения Тур-Рина только-только открывались, в октябре на планете народу было мало, а на улице Бронзовых Псов с учётом непогоды и вовсе пустынно…
Я пытался сосредоточиться на проблемах дела, не обратив внимания на подростка, но удивился, когда по лицу понял, что это вовсе не мальчишка, а девчонка, а потом ещё сильнее — когда эта самая девчонка вывела меня на разговор и абсолютно серьёзно утверждала, что она взрослая. Дальше — больше. Разговор, который, по идее, должен был свестись к чему-то безобидному вроде отвратительной погоды в октябре на Тур-Рине или предстоящих школьных каникул, постепенно начал набирать обороты и свернул совершенно в иное русло…
Симпатичная малышка в ветровке грела руки о такой же стаканчик с кофе, морщила очаровательный носик и рассуждала на совершенно не детские темы: декриминализация райских домов, коррупция, устройство общества. Она даже про ночных мотыльков знала, что даже на Тур-Рине считалось в некоторой степени экзотикой! И вопросы так странно ставила…
— А ты уверен в том, что на цваргинь не было нападений?
Карие глаза в смешных очках смотрели на меня серьёзно, а миниатюрный носик чуть морщился. Я усмехнулся. Что-что, а Цварг — моя родная планета, и о её устройстве я знаю всё.
— Разумеется, уверен.
— Я сейчас говорю не только и не столько про нападения с оружием или физическое насилие. — Она даже не моргнула. — Но ведь цварги умеют не только считывать эмоции окружающих с помощью рогов, но и насылать их. Почему ты так уверен, что мужчины твоей расы не воздействуют на женщин?
— Потому что это строго запрещено и карается законом. — Я пожал плечами. — Сильные воздействия совершенно точно учуют другие цварги, и суд будет неминуем.
— То есть если воздействия не очень сильные, но регулярные, то этого могут и не заметить? — тут же по-своему ввернула малышка. — А сильные, но, например, там, где нет свидетелей? А быстро, кстати, эманации от воздействия затухают? То есть я имею в виду, что если бы я была мужчиной-цваргом, то могла бы затащить женщину в безлюдное место и воздействовать, и никто бы не догадался, да?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне не нравилось то, в какую сторону она клонила. Совершенно.
— За такими вещами следит Системная Полиция, — ответил, тщательно взвешивая слова, — и такие вещи теоретически могут случиться, но очень и очень теоретически. Мягкое воздействие должно быть действительно длительным, а сильное… рискованно. Любое обследование головного мозга цваргини покажет, что оно имело место быть.
Девчонка покивала с серьёзным видом, и стоило мне уже расслабиться, как вновь выдала:
— То есть если цваргиня не обратится за обследованием в медцентр, то никто никогда не узнает, что воздействие имело место. А если цварги покидают родную планету и прилетают на Тур-Рин, то они, в принципе, вообще направо и налево могут использовать свои способности, ведь вряд ли здесь их кто-то поймает за руку — концентрация-то ваших представителей тут ниже.
— Так, я не понял, ты сейчас намекаешь на то, что все мы преступники?! — Сам не осознал, но намёк девчонки привёл меня в ярость. Долбаных пять месяцев я пытаюсь выйти на тех, кто похитил наших женщин и устроил омерзительный притон, а эта мелкая пигалица рассуждает так, будто наша раса ничуть не лучше всей этой швали.
От девочки практически сразу же полыхнуло искренним сожалением.
— Прости, если я тебя обидела. Я… не хотела. — Она уткнулась носом в свой кофе. — Я просто пытаюсь сказать, что «уровень преступности» — это не то, что можно чётко оценить в числах. В каждом Мире он свой. Здесь, на Тур-Рине, да, постоянные драки, украденные кошельки, наркотики… да много всякого по мелочи.
Я фыркнул. Ничего себе «по мелочи»!
— Но зато здесь абсолютная свобода выбора. Тот же запрет услуг ночных бабочек на Цварге… Оно вроде и законно. — Она неловко повела плечом. — Но с учётом ахового перекоса в сторону рождаемости мальчиков, как по мне, это преступление государства против граждан.
— Большинство членов Аппарата Управления, так же как я, считают получение интимных услуг за кредиты неприемлемым.
— И потому существуют визы категории «беллеза»[2]?
— Что? Откуда ты знаешь?! — потрясённо ответил вопросом на вопрос.
— О чём? О том, что для не-цваргинь на посещение вашей планеты есть ограниченное количество виз в год для ночных бабочек? Так в инфосети при желании много чего найти можно. Я искала, куда иммигрировать с Танорга, вот и наткнулась.
— Тогда, если ты знаешь про визы «беллеза», обвинение в преступности запрета на райские сады на Цварге беспочвенно.
— Как раз наоборот! — Собеседница внезапно оживилась. — Во-первых, правительство запретило райские дома на законодательном уровне, чем сделало подавляющий процент общества несчастными.
Я усмехнулся формулировке «несчастными». Деловая мелкая так рассуждала о сексе, как о базовой потребности, и как будто он у неё уже был неоднократно.
— Во-вторых, — продолжила она серьёзным тоном, — «беллез» выдается Цваргом всего пару сотен в год на самых-самых, так сказать, мужчин. То есть правительство не только устроило искусственный дефицит, но ещё и наживается на этом. А это коррупция. Вероятно, изначально это и не закладывалось, но по факту ты вообще в курсе, сколько стоит одна такая виза?!
Я нахмурился, глядя на не по годам смышлёную девочку. Откуда она знает так много о Цварге? Незнакомка же в ответ смотрела очень серьёзно, совершенно не по-детски. Да и разговор вышел… до мурашек странным. Ни с одним из коллег, ни будучи агентом алеф-класса, ни эмиссаром я не поднимал столь щекотливых тем. Есть начальство и задания свыше, есть Аппарат Управления Планетой и законы, которые никогда не обсуждались. А ведь не все они идеальны, взять то же обязательное замужество чистокровных цваргинь до пятидесяти лет. Я сам фактически нарушил непреложное правило Цварга, организовав фиктивный брак для Лейлы Виланты. Другое дело, мне и в голову не приходило рассматривать ситуацию под таким углом.
