— Давно ты здесь стоишь? — тихо спросил Воронов, когда сомелье принялся разливать по бокалам темное, густое вино.
— Я только что поднялся, — с огромным трудом выдавил из себя Зигмунд, и все поняли, что он соврал. — Господам угодно что-нибудь еще?
— Нет, спасибо. Ты можешь идти.
— Но… разливать вино…
— Мы сами. Иди, Зигмунд.
Сомелье неохотно вышел из кабинета.
— Вот видишь, Дима, — сказала после паузы Елизавет Петровна. — Я не так уж и не права. Он же напуган до смерти!
— Да, это правда, — кивнул Таранов, и Федор Иванович Сивко с ним тут же согласился.
— Я и сам это вижу, — задумчиво сказал Воронов и взял в руки свой бокал. За ним к столу потянулись остальные.
— Бургундское! — с чувством сказал Таранов. — Божественно вино!
— Я предпочитаю бордо, — флегматично заметил Сивко.
— Это потому, что у него репутация, — тонко улыбнулась Елизавет Петровна. — Для тебя важнее всего послужной список и мнение экспертов. А также престиж. Промахнуться боишься, Федя. А если этикетки содрать? Сам сможешь определить, что хорошо, а что плохо? Или и здесь тебе понадобится консультант?
— Не беспокойся, смогу, — нахмурился Сивко.
— Спор между бургундским и бордо вечен. Знаете известную шутку? Бургундский винодел как-то сказал: «Бордо прописывают врачи, из чего я сделал вывод, что это вино для больных. Пейте бургундское, и вы никогда не заболеете!» — процитировал Дмитрий Воронов.
— Ха-ха! Хорошая шутка! — рассмеялся Таранов.
— Мы пьем вино, потому что хотим жить не просто хорошо, но и долго, — заметила Елизавет Петровна. — Его польза для организма давно уже доказана. А бургундское это или бордо, значения не имеет. Главное, чтобы оно было хорошее.
— Качественное, — весомо добавил Сивко. — Не разведенный водою спирт, подкрашенный и отравленный ароматизаторами, а чистый продукт, только перебродивший виноградный сок и ничего больше. И — никакого сахара!
— Я уверен, это вино отличное! — Воронов первым сделал глоток. — Grand Cry. Вино высшей категории.
— Бургундское пили мушкетеры, — заметил он и тут же понял, что сказал глупость. Таранов хмыкнул, а Елизавет Петровна глянула с укоризной.
— Вы увлекаетесь творчеством Дюма, Михаил Андреевич? — в упор посмотрел на него Воронов.
— Хорошая же книга. Я имею в виду «Трех мушкетеров», — попробовал выкрутиться он.
— Да, бургундское имеет древнюю историю… Но не увлеклись ли мы вином, господа? С чего начнем осмотр укромных местечек замка?
— С того, что вызовем крепких парней из охраны, — сказал Федор Иванович Сивко, поддев на серебряную вилочку кусочек остро пахнущего сыра и положив его в рот. Аппетитно причмокнув, Сивко заметил: — Наше дело зарабатывать деньги и пить вино, а их — ловить преступников. Мне нравится здесь, в кабинете, в этом уютном кресле. Я выпил бургундского и расхотел носиться по этажам.
— Вызвать с десяток парней, чтобы поймать одну женщину? Фи! — сморщила носик Елизавет Петровна.
— Я спущусь вниз, — допив вино, сказал Таранов. — И осмотрю кладовые. Вызвать охранников мы всегда успеем.
— Нет уж, — не согласился с ним Воронов. — Первый этаж осмотрю я, а заодно проверю, заперт ли винный погреб. Это для меня важно. Поднимись наверх.
— Как скажешь, — пожал плечами Таранов. — Наверх так наверх! Не беспокойся, я ее выманю.
— Никто и не сомневается в твоих способностях, — тонко улыбнулась Елизавет Петровна. — Я уверена: охрана нам не понадобится, если за дело берется Иван Таранов. По девушкам ты большой специалист.
— Ха!
— Я хочу остаться в кабинете, — заупрямился Сивко. — Сами ее ловите.
— Тогда я, Ваня, пойду с тобой, — поднялась Елизавет Петровна.
— Мне помощь не нужна, — запротестовал Таранов. '— Вы что думаете, я женщину испугаюсь?
— Я думаю, что тебе не надо отказываться от моей помощи, — выразительно посмотрела на него Елизавет Петровна. Таранов понял и кивнул:
— Ну хорошо. Идем!
— Михаил, вы не откажетесь еще раз осмотреть винный погреб? — пристально глянул на него Воронов. — Помнится, я обещал вам персональную экскурсию и дегустацию.
— Момент не слишком подходящий.
— Для бокала хорошего вина момент всегда подходящий.
«Иди», — взглядом приказала Елизавет Петровна, и он послушно встал и кивнул:
— Хорошо, Дмитрий Александрович, я иду с вами.
Так они и поступили. Прихватив с собой план замка, Елизавет Петровна и Иван Таранов поднялись наверх, он вместе с хозяином спустился вниз, а Федор Иванович Сивко остался в кабинете, невозмутимо потягивая бургундское. Что же касается Зигмунда, то сомелье исчез, испарился.
«Шато Петрюс» 1991 года, или Первое разоблачение
Дмитрий Александрович Воронов невозмутимо спускался вниз по лестнице. Он шел следом, раздумывая о событиях сегодняшней ночи. О неожиданной гостье, спрятавшейся за портьерой, о смерти Бейлис, об узких следах модных женских сапожек на пашне… Черт возьми, как изо всего этого выпутаться? Из кухни, также находящейся на первом этаже, так аппетитно пахло пряностями и острыми соусами, что он почувствовал голод, хотя и плотно позавтракал. Но бокал вина разжег аппетит.
— Вам готовит Эстер Жановна? — спросил у хозяина замка, почувствовав, как болезненно сжался желудок. А когда здесь, интересно, обед? Кусочек сыра, который поддел с серебряной тарелочки, голода не утолил.
— Да, она неплохо с этим справляется, — кивнул Дмитрий Александрович. — Эстер Жановна и Зигмунд у меня на хозяйстве с тех пор, как я въехал в этот замок. А вам не показалось, Михаил, что Елизавет Петровна не просто так напросилась в попутчицы к Таранову? Она хочет поговорить с ним по душам, без свидетелей.
— Может быть, может быть.
— Не будем им мешать. Пока не будем, — значительно добавил Воронов.
Они вновь, как и вчера, шли по длинному коридору, и теперь он был уверен: да, потолок опускается, а стены сужаются. Этот коридор, а точнее галерея, с наклоном. Хозяин замка шел впереди, он на полшага позади. Дошли до тяжелой железной Двери, Воронов подергал за ручку и, повернувшись к нему, сказал:
— Вот видите, Михаил Андреевич, погреб по-прежнему заперт. На мое вино никто не покушался, значит, дело не в этом. Она не затем проникла в замок.
— Послушайте, не зовите меня по отчеству! — взмолился он. — Мне неловко. Я ведь намного моложе.
— А сколько вам лет? — В голосе хозяина послышалось любопытство.
— Тридцать.
— О! Тридцать! В тридцать я заработал свой первый миллион, и меня с тех пор не называли иначе как по имени-отчеству, — заметил Воронов.
— Не все же такие удачливые. То есть, я хотел сказать, что уважаемым людям, которые старше меня, не обязательно обращаться ко мне по имени-отчеству, — попробовал вывернуться он.
— Как скажете, — пожал плечами Воронов, достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.
— И обращаться на вы вовсе не обязательно. Кстати, раз в винном погребе никого нет, зачем же мы туда спускаемся?
— А как же дегустация?
— Разве не важнее поимка преступника?
— Это успеется, — невозмутимо сказал хозяин. — Вчера вам помешала Бейлис, и я хочу хоть как-то это компенсировать. Прошу.
Хозяин замка взглядом указал на дверь. Пришлось подчиниться. Крайне неохотно он ступил туда, откуда тянуло холодком и какой-то особой, известковой сыростью. И вспомнил пещеры, в которые приходилось когда-то спускаться, темные, опасные. Ощущение было такое же. Но тогда на нем была страховка, а впереди и позади шли в связке его друзья. На этот раз на крутую лестницу он шагнул первым, а следом шел Дмитрий Воронов, которого он не отнес бы к своим друзьям. Спустились в погреб.
— Я хочу угостить вас исключительным вином, Миша, — доверительно сказал хозяин замка. — Присаживайтесь.
Он огляделся. Подле огромной бочки с вином заметил низенький столик, рядом простую деревянную скамью. Присел на краешек, Воронов же в это время из недр ближайшего к нему винного шкафа достал пыльную бутылку и, показав ему, торжественно сказал:
— «Шато Петрюс» 1991 года.
После чего на столе появились два бокала.
— Дмитрий Александрович, мне, право, неловко, — заволновался он.
— Вас смущает стоимость? Или что-то еще?
— Меня все смущает. Не стоит этого делать.
— Пустяки!
Воронов ловко открыл бутылку и с видом заправского сомелье показал ему пробку:
— «Шато Петрюс». Позвольте за вами поухаживать?
После чего налил вина в оба бокала и тоже присел за стол.
— Подождите минутку, пусть оно раскроется.
Желудок у него болезненно сжался. Неужели из вежливости придется это отведать?
— А чем вы зарабатываете на жизнь? — спросил Воронов. — Я имею в виду, как вы нажили многомиллионное состояние?
— Я занимался перепродажей земельных участков.
