— Ничего страшного. Однако хотелось бы узнать, каковы результаты вашего визита.
— Недели через две вы получите полный отчет, — пообещал он. — Счастливо оставаться.
Мистер Джонс обошел свой шикарный автомобиль, проверил каждую шину, осмотрел кузов на наличие вмятин или других повреждений, затем уселся за руль, подвинул водительское сиденье, сделал пометку в своем гроссбухе и, наконец, запустил мотор в полном соответствии с прилагаемой к форду инструкцией. Неторопливо выкатившись на шоссе, мистер Джонс трижды посмотрел налево и направо и двинулся в сторону Мобила, ни разу не оглянувшись и не помахав на прощание рукой. Больше мы с ним не встречались.
Три недели спустя мне принесли письмо. Читая его, я чуть не упал в обморок, меня бросало то в жар, то в холод. Самой серьезной проблемой оказалась неправильная оценка амортизации лебедки для телят, станка и двух моих грузовиков. Упоминались и другие преступления, за которые я должен был немедленно уплатить штраф — его сумма составляла мой заработок за 125 отелов. Такая плата за то, чтобы какой-то государственный чиновник называл вас доктором, показалась мне чрезмерной. К счастью, наш бухгалтер смог внести некоторые коррективы, благодаря чему штраф существенно уменьшился. Однако после этого случая мне было нелегко общаться с высокопоставленными федеральными чиновниками, разъезжающими на блестящих черных автомобилях.
Племянник мистера Джонса так и не объявился в ветеринарной клинике Чоктау. Подозреваю, что он решил пойти по стопам своего дядюшки.
Глава 9
— Док, мне нужно, чтобы вы как можно скорее приехали и осмотрели корову. Она легла и не желает подниматься, — как-то холодным воскресным февральским утром сообщил голос на другом конце телефонной линии.
Звонил Клай Бузер, мой добрый приятель, совмещавший разведение скота с торговлей лесом, а также преданный поклонник футбольной команды «Алабама Кримсон Тайд» и ее легендарного тренера Пола (Медведя) Брайанта. Клай был отличным парнем, но его манера непрерывно болтать о футболе действовала многим на нервы, особенно это касалось болельщиков «Обурна» (и меня в том числе).
Я неплохо разбираюсь в коровах, пусть и без большого желания, но мне пришлось пообещать Клаю заглянуть к нему после осмотра заболевшего мула. Когда корова укладывается на землю и не поднимается в течение нескольких дней, у нее развивается дегенерация мышц и нервов, плохо поддающаяся лечению, поэтому ни один ветеринар не придет в восторг, услышав, что ему придется лечить корову с такими симптомами. Хотя бывало и по-другому, например, если корова легла из-за мастита, тогда после внутривенной инъекции кальция пациентка вскакивала как ни в чем не бывало. Иногда встречались животные, причиной болезни которых являлись сложные нарушения метаболизма, здесь стандартные методы лечения оказывались вообще неэффективными.
Корова Клая явно страдала от хронического недоедания, что было типичной проблемой для зимнего времени в Чоктау шестидесятых годов. Это вовсе не означало, что корову плохо кормили. Зачастую приходилось встречаться со старым животным, у которого почти не осталось зубов или они настолько сточились, что ими нельзя было как следует жевать. (Термин «хроническое недоедание» обычно кажется владельцу коровы более благозвучным, чем «истощение». К другим не менее полезным эвфемизмам я отнес бы «проблемы внутренностей», «комплекс дефицита внутренней энергии» и «расстройство наполнения сычуга».
Лично мне больше нравится термин «пустое брюхо», но боюсь, услышав такое определение, кое-кто из фермеров выгнал бы ветеринара вон). Были и такие, кто недокармливал скот, — у некоторых не хватало кормов и денег, другие искренне не понимали, что в холодное время года животные нуждаются в усиленном рационе.
Корова Клая укрылась в самой чаще леса — они всегда так делают, когда им не по себе, — и без помощи искусного следопыта, каковым являлся Лайдж, первый помощник Клая, мы бы ее ни за что не нашли. Сначала мы тряслись на ископаемом джипе Слая по бугристому от корневищ проселку — на мой взгляд, этот автомобиль прекрасно сохранился чуть ли не со времен Второй мировой войны, — затем еще добрую сотню ярдов прошагали пешком, и наконец добрались до места, где залегла моя потенциальная пациентка, гибрид херфордской и джерсийской пород. Лайдж обогнал нас на тракторе, он привез сена, зерна и воды.
Корова с жадностью набросилась на корм, выхватывая из корзины солидные порции. На меня она взглянула с подозрением. Я знал, что Лайдж порой балуется доморощенной ветеринарией, хотя и не пытается тягаться в этом с мировыми знаменитостями. Он частенько помогал Клаю, а иногда и его соседям, если у тех случались неприятности с коровами, был ярым пропагандистом надрезания хвоста и считался ведущим авторитетом в лечении болезни «Мурра». Мое мнение по этим вопросам во внимание не принималось.
— Док и впрямь неплохо разбирается, когда нужно помочь при отеле, вправить корове матку или проверить стадо, — как-то заявил один из фермеров. — Но я не дам за него и гроша, если дело коснется «Мурры».
Насколько я могу судить, симптомами «Мурры» считаются отек головы и языка, а также слюнотечение.
— Что, по-вашему, могло приключиться с коровой, Лайдж? — дипломатично поинтересовался я, осматривая эту старушку и заранее зная ответ.
— Думаю, у нее червь в хвосте, — ответил он с извиняющейся интонацией. Я уже добрался до головы пациентки, захватил — ее левой рукой и, оттянув нижнюю губу, осмотрел то место, где когда-то находились зубы. От резцов остались лишь пеньки, напоминающие мелкий жемчуг. Они были сточены и почти не выступали из десен.
— Сколько ей лет, Клай? — спросил я, с любопытством ожидая, что он скажет.
— Дайте сообразить, док, — протянул он, пытаясь сосредоточиться. — Вроде бы я купил ее в Линдене на ярмарке в тот год, когда «Алабама» проводила с «Туланом» ночной матч в Мобиле, тогда она была годовалой телкой. Получается, ей около десяти. Как всякий истинный болельщик, любое значимое событие своей жизни он связывал с каким-нибудь матчем своей футбольной команды.
— Взгляните на ее зубы, Клай! Ваша корова уже достаточно взрослая, чтобы идти голосовать! — воскликнул я. — А заодно посмотрите, в каком она состоянии. Кожа да кости. К тому же она беременна, а плод довольно крупный, — это для нее тяжелое испытание. Думаю, у нее нет шансов.
— Но, док, я помню, как вы приезжали к тете Молли и вылечили ее старую джерсийскую корову, когда она вот так же улеглась на землю. Вы сделали ей укол, она вскочила и побежала, как новенькая.
— Но у той был мастит, а не истощение, для вашей коровы такой способ не подойдет.
— Лайдж говорит, у нее червяк в хвосте, поэтому ей нужно надрезать хвост, а рану посыпать солью и перцем, но я сказал, что ваши средства лучше. Эта старушка всегда была хорошим игроком, мне не хочется ее потерять.
— Вполне можно надрезать корове хвост и приправить его специями, но на мой взгляд, делу это не поможет, если, конечно, вы не планируете тут же ее съесть. Давайте лучше введем ей глюкозу и другие лекарства внутривенно, а потом добавим кое-какие витамины. Если этот план не сработает, мы возьмем желудочный зонд и накачаем ей внутрь отрубей и овсяного отвара. Если и тогда мы не достигнем успеха, то подведем под нее веревки и будем поднимать два раза в день. Если все равно ничего не получится, значит, мы проиграли и вы можете увольнять тренера. Как вам такой план игры?
— Вполне, но я все же думаю, может, лучше обрубить ей хвост…
— Мы не будем этого делать. Выбросите эту мысль из головы. Это неспортивно!
Проделав все необходимое, я оставил Лайджу лекарства, чтобы он мог продолжать процедуры. По вечерам Клай регулярно звонил мне с докладом о прогрессе или о его отсутствии, каждый раз намекая, что неплохо было бы позволить Лайджу провести хирургическую операцию. Выкармливать слегшую корову — довольно тоскливое занятие, особенно если и сама корова, и те, кто за ней ухаживает, теряют бодрость духа и готовы капитулировать. Клай сдался примерно через месяц после моего визита.
— Док, не могли бы вы заглянуть ко мне и избавить старушку от мучений? — попросил он. — Я больше не в силах выхаживать ее. Может, вы сделаете ей такой укол, чтобы она просто уснула?
У меня было все необходимое для этого, и я обещал заехать на ферму в ближайшие дни.
— Док, я знаю, это не по-вашему, — признался Клай, — но Лайдж все твердил насчет того, чтобы обрубить старушке хвост, поэтому в конце концов я согласился.
— Может, вы и правы. У меня другое мнение, но ведь это ваша корова, Клай, и вы можете делать с ней все, что сочтете нужным, — ответил я. — Но вы должны знать, сделано все возможное, чтобы спасти вашу корову, и никакие средства ей уже не помогут. Она была обречена с самого начала.
