2. Какие социокультурные процессы демонстрирует следующий текст?
Бандит – «лишний человек». Как Евгений Онегин, которому «труд упорный был тошен». Настоящий бандит нигде не работает и не служит. Он сидит на малине с марухами, ловит кайф и ботает по фене. Потом идет на «дело». Если оно не выгорает, сидит в тюрьме. Его дом – хата, а не коттедж; товарищ ему тамбовский волк, а не мэр. Он не только не может, но и не хочет быть депутатом или директором. Если же он меняет малину на офис, кубышку – на пластиковую кредитку, засаленную фальшивую ксиву – на загранпаспорт и, вместо того чтобы при виде мента прикидываться ветошью, дружит с генералами из той же конторы, то?.. То это значит, что речь идет уже о чем-то совсем другом (Н. Журавлев. «Братва» в контексте мировой истории // Литературная газета. 2000. № 10).
3. Прокомментируйте слова писателя Олега Павлова. Согласны ли вы с приведенной оценкой? Изменилось ли что-либо за прошедшее десятилетие?
За последние пятьдесят лет нашей истории через лагерную систему прошли миллионы и миллионы людей, каждый второй наш гражданин так или иначе соприкасался с этой тюремно-лагерной системой. Лагерный жаргон стал уже основой современного просторечия, он проник в литературу и даже больше – в культуру. Блатная речь вкупе с американизмами – вот новый деловой русский язык, на котором мы не читаем, а день изо дня живем, работаем, является прообразом общественного мышления. Язык – идеальный инструмент управления сознанием не отдельного человека, но всего общества. Сознанием нашим, обществом пытается реально управлять криминальный мир, и самый кровный интерес этого мира – уничтожение слоя культурного, потому что только бескультурным народом и могут управлять все эти воры в законе, авторитеты да паханы. Но, заговорившие их понятиями, напившиеся этой блатной отравы, мы будем не «братки» для них и не люди даже, а «фраера», «шестерки» (Огонек. 1998. № 7).
4. Обратитесь к новейшим словарям и подтвердите следующее положение:
Сфера языковой аномалии является лабораторией, черновиком тех изменений, которые претерпевает сегодняшняя аналогия, норма. Изучение аномалий языка и прежде всего арго многое может объяснить в механизмах языковой эволюции (Елистратов 1995: 673).
5. Проанализируйте словарную статью из «Русского ассоциативного словаря», в которой представлены ассоциации на слово-стимул убивать, с точки зрения языкового воплощения агрессивности/ толерантности:
убивать время 7, врага 6, нельзя 4, жертву, зверя, кровь, на охоте, насмерть, смерть, человека 2, безжалостно, боль, быстро, в голове, в кино, вера, возрождать, война, волк, врагов, всех выживать, гадко, гадов, грех, двух зайцев, дракона, душу человека, жестокость, за деньги, замочить, застрелить, зачем, звери, зверски, зверь, зло, из ружья, кого-нибудь, кошек, кровь на топоре, крыс, ломать людей, люди, медленно, младенца, морально, муху, на месте, <…>, надежду, надо, налим, наповал, <…>, не надо, ненависть, нехорошо, <…>, оружие, пересмешника, плохо, по-дружески, поддерживать, помиловать, правосудие, президента, преступление, <…>, просто так, птицу, резать, скуку, страшно, таракан, таракана, террорист, топор, трамвай, убийца, умерщвлять, уничтожать, шлепнуть 1.
6. Найдите жаргонизмы в приведенных примерах. Определите, чем мотивируется их использование. Отредактируйте приведенные фрагменты текстов.
Да, сейчас даже серьезные актеры играют в таком киноотстое… Смотришь и думаешь: неужели они сами не понимают: происходит полная девальвация их актерского мастерства? (Комсомольская правда. 7—14 июня 2007).
Во-первых, дольщики – это чистое кидалово (Комсомольская правда. 7—14 июня 2007).
А это – лучшая русская женская песня про любовь. Настолько хороша и практически безупречна, что даже топорные исполнения каких-то телок типа с «Фабрики звезд» не могут ее испортить (Cosmopolitan. 2007. Март).
Поздними вечерами мы сидим с Леной Васильевой вдвоем, с Леной и с Катей Нижарадзе втроем или с Леной, Катей и Юлей Ткаченко вчетвером. Сидим в разных углах редакции, словно дуэлянты, и фигачим каждый свое. Красиво (Cosmopolitan. 2007. Март).
Покупая мебель, даже самую суперскую и качественную, не рассчитывайте на очень большой срок ее службы (Нюансы. 2008. № 11).
Правду говорят – деньги не пахнут. Срубить бабла, а потом публично каяться – это очень изящно и показательно – любая «принципиальность» покупается и продается (Мой район. 2008. № 23).
Между тем некоторые славяне время от времени тырят газ у других, устраивают торговые склоки (Аргументы и факты. 2008. № 26).
7. Определите проблему которой посвящена приведенная ниже публикация? Сформулируйте позицию автора. Согласны ли вы с ней? Сформулируйте свою точку зрения.
«Я иногда сам не понимаю этот птичий язык», – посетовал однажды Борис Немцов. Какие же трели озадачили первого вице-премьера? Оказывается, обыкновенный рабочий жаргон высшего российского законодательного органа, который мы, простые смертные, уже худо-бедно научились расшифровывать.
Ну неужели так сложно понять, о чем идет речь, если один политик (Жириновский) жалуется, что «его заказали»? Другой (Тулеев) уточняет: «трем киллерам». А все почему? «Потому что не делились», – объясняет третий, бывший член правительства (Лившиц). «Все должны платить», – вторит четвертый (Макашов). Пятый не согласен: «Их надо гасить!» (Починок). А уж на том, что «Чубайса необходимо сдать», сходятся решительно все, кроме самого Чубайса. Да что там отдельные политики, символ движения НДР – вообще крыша.
Сколько существует русский литературный язык, столько и ведется борьба за его чистоту. Это лингвистическое явление – пуризм – определяется как навязчивое стремление к очищению языка от иностранных, новых, просторечных и профессиональных слов. Наиболее известный русский пурист адмирал Шишков в прошлом веке предлагал заменить слово «галоши» на «мокроступы», а «театр» – на «позорище».
Но слова все равно брали, берем и брать будем. При Петре I – у немцев, при Александре I – у французов (панталоны, фрак, жилет), при Брежневе и Горбачеве – у англичан и американцев (шузы, трузера). Сейчас же пуристы могут быть довольны – слова мы теперь заимствуем у своих. И какие слова: авторитет, западло, беспредел, братки, качки, хороша, крутые, обищк, пахан, разборка, стрелка…
А что – язык у братков как язык, не лучше и не хуже любого другого. Подчиняется, как прочие наречия, определенным законам. Например, капусту полагается стричь, деньги – сшибать или отмывать, а бабки – отстегивать. При этом не всякое дерево в этом языке является зеленью. Только очень большое дерево.
Или возьмем глаголы движения: наехать — совсем не антоним слову отъехать. Первое возможно осуществить только в отношении другого лица (мафия наехала на коммерсантов), а второе – исключительно самостоятельно (ширанулся и медленно отъехал). При этом и то и другое не следует путать со словом съехать, которое употребляется в жесткой связке со словом крыша. Но не та крыша, что у НДР, а та, что на плечах.
Точно так же снимать — это вовсе не избавляться от одежды и даже не фотографировать, а обувать — вовсе не надевать ботинки на ногу. Потому как снимают обыкновенно телок, а обувают – лохов.
Справедливости ради надо отметить, что блатной и приблатненный жаргон – не единственный источник пополнения нынешней политической лексики. Слово компромат, например, переползло из профессионального жаргона разведки. Оно и неудивительно – если весомость компромата измеряется в чемоданах. <…>
Удивляться такому явлению в развитии языка не приходится. Негодовать бессмысленно. Бороться – все равно что переносить время восхода Солнца президентским указом. С кого делаем жизнь, у того и слова заимствуем. И, видимо, прав был Борис Березовский, который не так давно сказал: «Дистанция между политическими силами и криминальными элементами сегодня не так велика». Как сказал бы, наверное, грибоедовский Скалозуб, будь он генералом нынешней российской армии: «Дистанция неслабого размера». Впрочем, вам виднее, Борис Абрамович, вам виднее, в натуре… (Аргументы и факты. 1997. № 44).
8. Определите, чем мотивировано использование субстандартной лексики в приведенных примерах из современной литературы.
Недвижка обломилась почти что на халяву. Раньше тут сидела типа редакции какого-то научного журнала – такие лохи, каких Вован раньше только по телеку видал, в кино «Девять дней одного года». Взял у них в субаренду закуточек скромненько так, по двести баксов за квадрат, а после кинул интеллигенцию – чихнуть не успела. Сделал их так, что любо-дорого. Чисто как в сказке: была у лоха избушка лубяная, да подсел на кидалово. Собрали редакторы-птеродакторы свои пишущие машинки с фикусами и, как говорится, отбыли в неизвестном направлении. Главный птеродактор (он же по совместительству – главный лох) зашел попрощаться. Вован немножко напрягся – думал, кошмарить станет. Но дедушка сказал только: «Вам, молодой человек, потом будет стыдно», – и почапал себе пешим строем. Чистый зоопарк, блин (Б. Акунин. Проблема 2000).
