Вот еще несколько шовинистических речевок, которыми вас будут обстреливать: «величайшая нация на земле», «величайшая нация в мировой истории» и «самый могучий народ на земном шаре». Последнее подбрасывается обычно всякий раз перед тем, как Америка снова начнет швырять бомбы в смуглых людей. Примерно раз в два года. Бомбы же напомнили мне о том языке, которым политики описывают наши вооруженные силы.
В мирное время это, как правило, наши молодые люди в разных частях света. Но, поскольку мирное время у нас так редко продолжается больше шести месяцев сряду, сенатор-патриот и его коллеги всегда готовы по-фронтовому поднять ставки. (Как вам нравится слово коллеги? Оно придает всему безобразию… такую, не знаю, легитимность.) И вот, стоит где начаться заварушке, наши молодые люди в разных частях света моментально превращаются в наших храбрых бойцов, сражающихся за тысячи миль от дома, в местах с непроизносимыми названиями. А для пущего нагнетания эмоций политики еще любят добавить, что эти ребята в касках много времени проводят, раздумывая о том, доведется ли им снова увидеть своих любимых. Это бьет слушателя под дых. И для достижения максимального эффекта оратор обязательно заменит храбрых бойцов на наших сыновей и дочерей.
А от этих «мест с непроизносимыми названиями» разве не веет очаровательным расистским душком? Это здоровый чисто американский десерт — специально для вас.
Но это еще не все из оперы расистского географического шовинизма. Другая песня: «Наши храбрые бойцы, сражающиеся в местах, которые средний американец и на карте-то не найдет». Мне всегда казалось забавным — и слегка нехарактерным, — что здесь политик выходит из роли и напоминает нам об ограниченных умственных способностях американцев. Притом что лишь благодаря этой ограниченности он и не лишается работы. К тому же его мнение противоречит другой расхожей и неверной точке зрения: американцы гораздо умнее, чем о них думают.
Удивительное дело, политики выучились произносить эти слова с абсолютно серьезным видом. И это не может не удивлять. Глядя на результаты опросов и голосований, на итоги выборов и на адресованную американцам рекламу, я делаю вывод, что американцы гораздо тупее, чем о них думают. Если не верите, посмотрите, что за личностей они посылают в законодательные собрания штатов и в качестве своих представителей в Вашингтон. Или на то, во что они превратили свою некогда прекрасную страну и ее земли и воды.
Думаю, заканчивая этот скромный обзор патриотического жаргона политиков, я смело могу заключить: уровень их лицемерия в точности соответствует тому, насколько далеко от дома служат наши солдаты и может ли кто-то из них произнести название места, где «исполняет долг перед родиной». И способны ли их соседи найти это место на карте.
Нулевая терпимость
(Принятое в США обозначение для случаев проявления нетерпимости и жесткой реакции по отношению к какому-либо явлению)
Достала меня эта байда про «нулевую терпимость». Она меня бесит. Начать с того, что это фашистский подход, как у Гитлера и Сталина. Он не допускает никаких поблажек и никакого сострадания. Черное или белое — без переходов. Но важнее другое: «нулевая терпимость» — это отсутствие решения. Когда городская власть, школа или компания, столкнувшись с некоей проблемой, выбрасывает лозунг нулевой терпимости, это позволяет сказать, что проблемой занимаются, хотя в действительности не делается ничего. Это антирешение, декор, чтобы запудрить мозги простакам. Всякий раз услышав фразу «нулевая терпимость», знайте: кто-то водит вас за нос.
Универмаг Dempsey:
Загляните к нам сегодня
Друзья! Только несколько дней универмаг Dempsey предлагает полную линейку дешевой дряни по небывало высоким ценам. Загляните к нам сегодня, и наши плохо обученные продавцы нахамят вам. Не забывайте: в Dempsey мы не только злопыхаем насчет жуткой дороговизны всего и вся — мы напрямую влияем на ситуацию: повышаем цены.
Приятного протекания отрезков дня
Не знаю, заметили вы или нет, но я все время стараюсь принести пользу обществу. Вот теперь, чувствую, пришло время мне в своих неустанных трудах обратиться к пожеланию «Хорошего дня!». Думаю, вы согласитесь, что оно давно уже живет своей, не связанной с реальностью жизнью.
Мой нездоровый интерес к этой фразочке имеет свою предысторию: когда я был молод, мы не говорили «Хорошего дня!». Не то чтобы хороших дней у нас не было — с ходу я могу вспомнить несколько, в основном пришлись они на 1949 год. Но мы почему-то получали их без посредников. И без приказов. Просто случались хорошие дни. Может, в те годы дни вообще были лучше, и мы принимали это как должное. Не исключено, что в наше время дни серьезно оставляют желать лучшего. Но даже если так, сомневаюсь, что пожелание «Хорошего дня!» исправит ситуацию.
И вот, мне кажется, что в своем неослабном стремлении облагородить человеческое существование я сумел придумать «Хорошему дню» удачную замену. Это альтернативная система благопожеланий, и, честно скажу, я надеюсь, она скоро войдет в большую моду.
Однако прежде чем рассказывать о ней, важно напомнить: большинство людей практически не может влиять на качество предстоящего дня. Например, один человек желает другому хорошего дня, а другой думает: «У меня только что нашли порок сердца, а еще я кашляю чем-то густым и черным». В этом случае слова первого упадут в бесплодную почву.
Вот я и решил, что, наверное, практичнее не пытаться запрограммировать человека на безоговорочно хороший день, а просто немного поощрить его в стремлении к лучшему.
Кроме того, глупо ожидать, что весь день у него будет хорошим. Часто ли такое бывает? День для этого просто слишком долог — он может хорошо начаться, но, как правило, в этом качестве его трудно удержать.
Учитывая это, я изобрел новую, более точную систему дробных краткосрочных благопожеланий, которая не оказывает на адресата сильного психологического давления. По этой системе благопожелание будет зависеть от времени дня, когда ты его произносишь.
Вот вам пример: если я встречаю знакомца в девять утра, я скажу ему что-нибудь типа «Удовлетворительной середины утра!». Я верю, что хорошее начало — большое дело, и притом пожелание мое достаточно скромно и уместно для утренних часов. Случись нам встретиться еще раньше, я, наверное, выбрал бы простое и энергичное «Желаю бодрого пробуждения!».
А если прокрутить стрелки еще назад и представить, что мы оба засиделись на вечеринке и прощаемся в три часа ночи, не сомневаюсь, я бы сказал ему: «Освежающего предрассветья». Видите, я в любое время суток во всеоружии.
Двенадцать дня, говорите? «Пусть ваш полдень будет насыщен беспримесной радостью и мириадами удовольствий». Два пополудни? «Надеюсь, вы отлично проведете послеобеденные минуты».
И в том же духе вечером. Угадайте, чего я желаю человеку в половине шестого вечера? «Приятного заката». Коротко, мило и без напряга. А вот какую штуку для этого времени дня я приберег для особо замороченных друзей: «Содержательных вам сумерек». Мне нравится. По-моему, тут видно определенное уважение к тонкой душевной организация собеседника. Или вот — мое любимое — «Стимулирующих вам потемок». Мне нравится, чтобы людям было, над чем поломать голову, пока текут их счастливые минуты.
Кстати, иногда я не прочь и порезвиться. Если мой друг из Шотландии, я могу сказать: «Скоттского маКсумрака». Но не слишком часто: не люблю хвастать знанием иностранных языков.
Что ж, ребята, надеюсь, вас развлек этот рассказ о моей новой системе, но еще больше надеюсь, что вы введете ее в свой обиход. И теперь, дорогой читатель, когда мы готовимся распрощаться, тебя, наверное, греет мысль, что я не найду, чего тебе пожелать. Не нужно меня недооценивать.
Я, знаешь ли, редко бываю краток. Иногда меня несет, и я впадаю в витиеватую риторику. И сейчас, на прощанье, позволь сказать: я надеюсь, у тебя будет запоминающееся завтра, включающее в себя (но не исчерпывающееся этим!) золотые утренние часы, полное и яркое цветение дня, и, конечно, мирные, элегические вечерние минуты, когда время, замерев и едва слышно вздохнув, устремляется вперед, чтобы приветствовать зарождение нового дня.
Надеюсь, ты оценил мои старания.
Убьем дерево для детишек!
О рождественских украшениях в городе. Я думаю, кто-то из Рокфеллер-центра однажды взял и сказал: «Парни, у меня отличная идея для Рождества. Давайте найдем прекрасную ель, которая спокойно росла себе в лесу семьдесят пять лет, убьем ее и привезем в Нью-Йорк. Поставим на Рокфеллер-плаза, завесим пошлой мишурой, и пусть несколько недель оно стоит там и медленно умирает, простодушные детишки будут глазеть на него, а всякая деревенщина из Айовы — под ним фотографироваться. Может, таким способом нам удастся запечатлеть на манхэттенском Рождестве собственное похабное клеймо.
