– А они, они-то как? – продолжала волноваться Катя.
– А они на плотах отправляются на другой остров, – перевел Валерик. – Ее уже ждут...
– До свидания, Джига-Амига! – улыбнулась Зина.
– До свидания! – закричали все.
– Аста ла виста, амигос!
– Валерик, переведи...
– До свидания, друзья, – вот что она сказала, – послушно перевел Валериан.
Санчес махнул рукой, приглашая всех садиться в самолет.
– Аста ла виста, Джига-Амига! Ты настоящая подруга!
Ребята залезли в гидроплан, уже покачивающийся на кромке воды. Джига-Амига помахала своим друзьям в последний раз и скрылась в джунглях.
Через несколько минут гидроплан мчался по воде, отчаянно ревел мотор, заглушая даже рокот проснувшегося вулкана.
«Только бы удалось взлететь!» – мелькнуло в голове у Зины.
Они с друзьями сидели в тесном салоне, взявшись за руки. Наверное, каждый из детей думал о том же.
Р-раз! – и гидроплан оторвался от воды.
– Ураа! – дружно заорали все и захлопали в ладоши.
* * *
...Через несколько часов гидроплан приземлился в одной из бухт материка. На берегу их встречали журналисты: весь мир знал, что во время урагана пропала группа детей. Все радовались их чудесному спасению.
Утром дети из России были уже в главном аэропорту, где их ждали измученные, но счастливые родители. А пилота Санчеса – его сын Рауль.
Все страшно радовались, а некоторые даже плакали.
– Больше никуда с тобой не поеду! – вопила тетя Лауры, изо всех сил обнимая свою потерянную и вновь найденную племянницу. – Столько переживаний, столько страданий пришлось мне пережить... Я похудела на целых пять килограмм! Все, хватит! Пусть твои родители занимаются тобой!
– Тетя, ты меня задушишь! – едва смогла пропищать Лаура.
– Лаура, детка, а где твой любимый рюкзак? Неужели ты его потеряла?!
– Нет, тетя, я отдала его своим новым друзьям. Диким, но бесконечно прекрасным! – кисло заявила Лаура.
– Каким еще друзьям? У тебя ведь никогда не было друзей? – опять удивилась тетя.
– А теперь у меня есть друзья. Целое племя! Правда, затерянное посреди огромного океана...
А Зина обнимала своих родителей. Сначала маму, потом папу, потом сразу обоих.
– Мы так переживали за вас... – вздыхала мама, вытирая слезы. – Больше ни в какие экзотические страны не поедем. Никогда!
– Я же говорил, что Санчес – отличный пилот! – тоже вздыхал папа.
К вечеру следующего дня все российские туристы были уже в московском аэропорту.
Там их тоже встречали журналисты.
– С приездом! Расскажите нашим телезрителям, что вам пришлось пережить! – с микрофонами и камерами наперевес бросились они к только что сошедшим с зарубежного рейса людям.
– Это было ужасно! – моментально оживилась Лаурина тетя. – Кормили из рук вон плохо, одной рыбой – я даже на десять килограмм похудела!
– Ты же говорила – на пять? – удивилась Лаура. – И вообще, мне было еще хуже – это я одними бананами питалась, а не ты!
Рядом Вова Пузырев важно рассказывал перед другой телекамерой, как он спасался от крокодилов.
Была суматоха... Только Зина и Руслан ничего не говорили. Они выбрались из толпы и отошли в сторону.
– Ты куда сейчас? – спросил Руслан.
– Мы домой поедем... А ты?
– А мы с отцом на другой рейс – до Питера.
Они обменялись адресами. Только сейчас Зина осознала, что они с Русланом живут в разных городах! «Какое грустное слово – „разлука“!» – вдруг подумала она.
– Я напишу тебе – по электронной почте. Ты мне ответишь? – спросил Руслан очень серьезно.
– Конечно! – улыбнулась Зина, глядя ему в глаза.
– Это было самое замечательное приключение в моей жизни. Я ни о чем не жалею.
– И я... – кивнула Зина, пожав Руслану руку. – Было очень весело! А если мне захочется вспомнить эти каникулы, я открою свой блокнот с рисунками...
– Ты – настоящая принцесса. Дочь Солнца!
Зина невольно прикоснулась к ожерелью Джиги-Амиги, до сих пор висевшему на ее шее. Тяжелое, неудобное... Надо будет потом спросить у родителей: что это за камни?
– А я о Мурзике все время вспоминаю, – призналась Зина. – Интересно, как он там? Научился ли плавать?..
Эпилог
...Сначала у него ничего не получалось – он греб лапами, а течение относило его в океан.
Потом дракон Мур научился плавать, и ему это даже понравилось. Он вдохнул побольше воздуха и нырнул. Открыл под водой глаза – стайка серебристых рыб испуганно мелькнула мимо.
Но рыбы Мура не интересовали – он был существом травоядным. И, как выяснилось, легко приспосабливался к любым условиям. Мог и в кратере вулкана жить, и под водой... Скоро у него появились перепонки на лапах, и еще – открылись жабры. И он с удовольствием жевал водоросли!
Плыл Мур довольно долго. Сначала вода была соленой, потом пресной, сначала теплой, потом холодной...
Но ко всем переменам Мур привыкал с легкостью.
Однажды он, преодолев подземную реку, вынырнул в огромном озере. Там было так тихо, спокойно… Ему понравилось, и он решил остаться.
Иногда на берегу появлялись люди, но Мур прятался от них.
На берегу стояли какие-то таблички.
Если бы Мур умел читать, то узнал бы, что озеро, в котором он плавает сейчас, называется Лох-Несс.
Но, к счастью, драконы не умеют читать!
Елена Усачева
День исполнения желаний
Щелкунчик должен быть расколдован
Таня любила цветы, Терещенко их рвал. Таня была милой скромной девочкой, Терещенко слыл хулиганом и в зеркало заглядывал раз в неделю. Таня очень хотела, чтобы какой-нибудь волшебник взял однажды Терещенко и унес на необитаемый остров – видеть она его больше не могла. И волшебство произошло, правда, не совсем такое, о каком мечтала Таня.
Глава 1
Где водятся волшебники
Эти события произошли в самом обыкновенном классе самой обыкновенной школы однажды в декабре.
Кому-то может показаться, что в этой истории многовато волшебства. Ну, какой, скажите на милость, Щелкунчик в двадцать первом веке? Откуда здесь взяться полчищам крыс?
Но не стоит забегать вперед. У каждого рассказа есть свое начало и, что вполне естественно, свой конец. А то, что он будет неожиданным не только для читателей, но и для главных героев, – в этом нет ничего странного. Кому нужна история, неспособная удивлять?
В этом году в школе на подоконниках буйно росли всевозможные азалии, антуриумы, ардизии и ахименесы. За окнами была зима, ветер подбрасывал вверх охапки снега, кружил его, швырял на крыши, иногда попадал в лица прохожих. Каждый день, чуть раньше остальных, в школу приходила Таня. Она поливала и опрыскивала все эти молочаи, фикусы, бальзамины.
Она любила цветы.
Могла часами рыхлить землю у суховатых декабристов, туголистых фиалок, хрупких фуксий, пахучих гиацинтов, неприхотливых гераней, темнолистых цикламенов. Понемногу из лейки вливать им под корни воду, а потом долго смотреть, как земля набухает и оседает, впитывая влагу.
Таня с трудом переносила как шум перемен, так и тягучую тишину уроков. Если бы все было по ее желанию, она бы провела жизнь в оранжерее и, возможно, со временем сама стала цветком. Вот было бы счастье!
Наверное, в прошлой жизни Таня была цветком, росла себе, не зная забот. Но сейчас она человек, и приходилось с этим как-то мириться.
Дома цветы держать ей не разрешали – у мамы была аллергия на пыльцу, и все Танины заверения, что никакая пыльца от комнатных растений не полетит, не действовали. К тому же у мамы было слабое сердце, ей нельзя волноваться, и Таня, чтобы лишний раз не спорить с ней, перенесла все свое богатство на школьные подоконники.
Бесконечный учебный день она не проживала, а пережидала. Пережидала крики и насмешки, пережидала непрекращающиеся задания и примеры, прыжки через «козла» на физкультуре и «ледовые побоища» в столовой за завтраком.
Все самое главное для нее начиналось после занятий.
Вместе с жизнерадостным звонком с уроков она выходила в коридор, пробиралась сквозь бушующий ураган рвущихся на свободу учеников и оказывалась около кабинета биологии.
– Таня? – знакомо спрашивала учительница по ботанике Нина Антоновна, на секунду отрываясь от журнала. – Проходи. Только кактус не поливай! Зимой у него период покоя!
Таня послушно кивала. Не глядя, совала портфель на первую парту и осторожно, чтобы не потревожить учительницу, шла к подоконникам.
Иногда Тане казалось, что цветы ее узнают. Что они начинают склоняться, как только она входит в класс, а декабрист даже поворачивает к ней цветочные головки. В ответ она тоже кивала цветам и неизменно здоровалась с каждым по имени.
