Аналогичная участь, к сожалению, ожидала и многих других разработчиков системных подходов к лечению. В этом трудно кого-то винить, поскольку медицине и онкологии в то время, нужны были более простые и понятные подходы и технологии работы с пациентами.
Из современных смешанных подходов наибольшую популярность и известность среди населения имеет метод Шевченко (взвесь нерафинированного подсолнечного масла с водкой) или его видоизменённый вариант под названием «Бальзам Огаркова». Данный метод направлен на активизацию на первоначальном этапе процессов перекисного окисления в опухолевых структурах. В дальнейшем посредством системы ограничений в питании пациента идёт наращивание и активизация восстановительных процессов. Истины ради, следует сказать, что данный метод с момента его первой публикации претерпел уже несколько существенных видоизменений и по сей день не является окончательным т.е законченным. Практика использования данного метода показала, что как и большинство линейных методов, он действует очень избирательно и не стабильно, а наибольший успех в его применении связан опять-таки с другими направлениями и практиками психологической и духовной работы.
Из общего числа смешанных подходов к лечению рака можно выделить и направление использования противопаразитарных средств в комбинации с теми или иными методами очистки и самооздоровления. Наиболее известны в этом отношении работы Луизы Хей, Тамары Свищёвой, Ольги Елисеевой и других авторов. Единственным недостатком всех этих методов является их ориентация сугубо на физиологию в отрыве от мировоззрения и психики пациента.
Говоря о тенденциях развития направлений альтернативной онкологии, необходимо подчеркнуть то, что многие авторы и разработчики альтернативных подходов лечения рака, после некоторого опыта практической работы неизбежно вставали перед одной и той же проблемой – проблемой ограниченности борьбы только лишь с опухолью путём её разрушения.
Иными словами было отмечено, что практически у каждого взрослого пациента почти всегда кроме физиологических проблем и предпосылок этого недуга была и некоторая другая – внутренняя, иррациональная, психологическая или духовная составляющая, тесно связанная с внутренним миром пациента. Эта составляющая была самым тесным и непосредственным образом связана с мироощущением пациента и его отношением к жизни и к себе лично.
Это был своего рода некий внутренний иррациональный фактор, косвенно связанный с этим недугом, который также подлежал обязательной коррекции в ходе лечения. Также было установлено, что практически у всех пациентов, преодолевших свой недуг, данный фактор (внутренний) был практически полностью задействован в лечебном процессе и после исцеления или самоизлечения большинство пациентов становилось внутренне как бы совершенно другими людьми.
Именно поэтому дальнейшее развитие и совершенствование альтернативных подходов пошло по пути определения природы данной информационной составляющей и поиска действенных методов работы с психикой пациента в направлении формирования позитивного подхода к жизни на основе новых жизненных целей и ориентиров.
Последующее развитие психологии и психотерапии и определило данное направление.
Одними из первых специалистов-практиков, кто решил использовать психологические и психотерапевтические практики и методы в онкологии для работы с иррациональными составляющими через формирование мотивации и цели, а также для настройки пациентов на предстоящий курс лечения были американцы – супруги Карл и Стефани Саймонтон. В Далласском онкологическом центре (штат Техас), где Карл был директором по медицине, а Стефани – специалистом психологом они разработали уникальную программу психологической поддержки, реабилитации и выздоровления онкологических больных. Особое внимание в этой программе было уделено методикам визуализации и релаксации, преодоления страха и боли, а также проблемам семейного консультирования. Опыт работы Далласского онкологического центра был взят на вооружение многими специалистами-онкологами.
Таким образом, работа супругов Саймонтон положила основу для комплексного подхода к работе с пациентами и принципиально нового направления практики более известной сегодня как психотерапия рака, в которой аспекты психологической работы, подготовки и настройки пациентов на предстоящий лечебный курс имели не менее важное значение, чем аспекты прямого лечения в виде соответствующих протоколов и процедур.
4. Говоря о дальнейшем развитии альтернативной онкологии, мы уже почти вплотную подходим к интегрированному или комплексному подходу к лечению. Следует отметить, что ещё дальше супругов Саймонтон пошел в этом отношении руководитель онкологического центра в Тихуане (граница Мексики и США) Джозеф Айсселс, впервые внедривший в свою клиническую практику более комплексный подход или как он сам его назвал метод комплексной биоиммунокоррекции, предполагавшей целостную систему работы с пациентами.
Данная система предполагала:
- глубокий и серьёзный анализ причин и предпосылок возникновения недуга, включая анализ наследственных факторов,
- психологическая (и духовная) подготовка пациентов к предстоящему курсу лечения,
- подготовительная биотическая терапия,
- сам лечебный курс по назначению, как с использованием как традиционных протоколов лечения на основе хирургического вмешательства, химио- и лучевой терапии, так и комплементарных методов,
- помощь в реабилитации после курса лечения,
- помощь в адаптации к нормальной жизни.
Любопытно, что после прохождения курса лечения, каждый пациент подлежал персональному наблюдению и сопровождению со стороны специалистов клиники.
Джозефу Айсселсу, как и ряду других специалистов, использовавших на практике возможности комплексного подхода к лечению рака (Кейту Блоку, Дитриху Байерсдорффу и др.) удалось добиться лучших в мире результатов в лечении отдельных форм этого недуга, но…
…к сожалению, окончательно победить этот недуг даже с помощью комплексного подхода так и не удалось. Несмотря на относительную эффективность комплексного подхода, практика его применения выявила целый ряд сложностей и проблем с которыми столкнулись его авторы и практики.
Во-первых, это был очень дорогой по себестоимости подход, который требовал, кроме соответствующей материально-технической базы, большой команды высококлассных специалистов из различных областей медицины. Именно поэтому, этот метод лечения был очень дорогим, и позволить себе его могли очень обеспеченные люди.
Во-вторых, при его реализации имели место чисто технологические проблемы, связанные с гибкостью и координацией работы очень большой команды людей, причём, в течение длительного периода времени, поскольку курс лечения предполагал этапы подготовки, а также реабилитации и адаптации.
В-третьих, в ряде случаев даже комплексный подход был бессилен перед той или иной формой заболевания, особенно, в преклонном возрасте, когда когнитивные способности людей слабели и любые личностные перемены давались пациентам с большим трудом.
Самая главная проблема, с которой столкнулись практически все специалисты-практики, в том числе и те, что практиковали комплексный подход, заключалась в том, что несмотря ни на какие психологические установки, технологии и уход за пациентом, существовал-таки некий совершенно непостижимый личностный фактор болезни, связанный исключительно с самим пациентом и природой его личности. Природа этого фактора не была окончательно понятна многим практикам и определялась как внутренняя воля или внутреннее намерение человека. Было установлено, что данный внутренний фактор мог использовать в лечебном процессе только сам пациент и никто больше.
Иными словами, если пациент сам не «включал» и не задействовал этот внутренний фактор, не мобилизовал в процессе лечения свои внутренние резервы и возможности эффект любой терапии и психологической установки был кратковременным. Говоря другими словами, от пациента в процессе лечения требовалось не только выполнение инструкций и рекомендаций специалистов, но прежде всего, требовалась личная и осознанная инициатива по самоизменению. Если же пациент в процессе лечения оставался инертным и не предпринимал над собой осознанных волевых усилий по целенаправленному изменению себя и своей природы, усилий по формированию новых жизненных целей и планов, через некоторое время опять же возникал рецидив заболевания.
Этот парадокс имел место даже по отношению к тем из пациентов, кто успешно прошел весь курс лечения и практически вернулся к нормальной жизни. Таким образом, было отмечено, что для успешного и безрецидивного лечения этого недуга требовалось как бы «закрепление» во времени (в некой структуре памяти) достигнутого результата и невозможность возврата к прежнему образу жизни. Если же человек не «закреплял» новых, выработанных в процессе лечения, установок, принципов и взглядов на жизнь, то, как только он возвращался к своему прежнему образу мысли и жизни, болезнь вновь напоминала ему о себе.
