Впрочем, ни мне ни Зепперу рекомендация не требовалась, мы, можно сказать, сами были рекомендацией.
Эрих Зеппер выглядел очень колоритно — благородная седина, не менее благородная щетина, устало-внимательные глаза, ну и вообще физиономия, вызывающая полное доверие. Выглядел он, как человек, которому хочется немедленно отдать свои деньги — одним словом, как банкир.
Как обычно, до десерта разговор шёл ни о чём, но я перешёл к делу сразу, как только это стало приличным.
— Итак, господин Эрих, чем же я могу быть вам полезен? — прямо спросил я, немного устав от пустой болтовни о погоде и последних веяниях имперской моды.
— Мне кажется, у нас есть немало общих интересов, господин Кеннер, — несколько туманно ответил тот.
— Вы считаете? — скептически спросил я. — И в чём конкретно вы их видите?
— Ну как же, — расцвёл он в улыбке, — вы же наш клиент. Уверен, что у нашего с вами сотрудничества большой потенциал.
— Вы о четвёртом механическом? — догадался я. Забавно — ему, похоже, не доложили, что мы собираемся вывести свои счета. Скорее всего, просто побоялись, ну и, наверное, надеялись, что получится по-тихому уговорить нас остаться.
— Уверен, что не только о нём, — он смотрел на меня с видом счастливого папаши, к которому вернулся блудный сын. — Конечно, это пока ещё дело будущего, но надеюсь, скорого.
— Конечно, — согласился я.
— А скажите, господин Кеннер, — вдруг посерьёзнел он, — вы поддерживаете контакты со своими родственниками в Трире?
— Изредка, — пожал я плечами.
— У нас с ними не очень получается продуктивное общение, — пожаловался он. — Возможно, вы могли бы выступить нашими представителями? Мне кажется, вам будет проще до них достучаться.
Как-то немного топорно это выглядит. Похоже, он так и не сумел собрать достаточной информации обо мне. А раз, несмотря на это, решил встретиться, то и не надеется узнать больше. Хотя откуда ему что-то узнать — о наших отношениях с трирскими родственниками мало кому хоть что-то известно. Собственно, кроме князя и Драганы, да возможно, их советников, никто ничего и не знает. Вот и не остаётся ему ничего, кроме как тыкаться наугад.
— То есть вы хотите, чтобы я давил на своих родственников в обмен на неопределённое обещание хороших отношений с вами в будущем? — уточнил я.
— Как-то неправильно это звучит, — поморщился он. — Да и почему же «неопределённое обещание»? Мы готовы предложить вам прекрасные условия, которые переведут наши отношения на новый уровень. Почему бы не обсудить этот вопрос подробнее? Мы, например, замечательно сотрудничаем с вашими родственниками из Меца — не вижу причин, почему бы не сотрудничать и с вами.
— Присылайте своих людей с конкретными предложениями, — согласился я. — Мы внимательно их изучим.
В его эмоциях давно уже чувствовалось некоторое недовольство ходом разговора, а в этот момент он не удержался, и это мимолётно отразилось на лице. Вот так вот оно и бывает, когда начинаешь деловые переговоры, не понимая, кто твой собеседник, и в чём состоят его интересы. Впрочем, Зеппер немедленно вернул на лицо выражение дружелюбного внимания.
— Непременно, господин Кеннер, — согласился он. — В самое ближайшее время. Кстати, есть ещё одно дело, где вы, возможно, сможете мне помочь. Я интересуюсь поставками высокой алхимии — вы что-нибудь знаете об этом?
— Интерес к высокой алхимии у нас в княжестве не одобряется, господин Эрих, — хмыкнул я. — А слишком любопытные имеют обыкновение исчезать. Я ничем не могу вам помочь.
— Печально, печально, — покивал он. — Я уже столкнулся с этой необъяснимой секретностью в таком заурядном коммерческом деле. Но возможно, вы всё-таки сможете дать мне совет — если бы вам потребовалось закупить алхимию, что бы вы сделали?
— Что бы я сделал? Я бы выкинул эту мысль из головы и не стал бы в это влезать, — вполне искренне ответил я. — Вы обозначили свой интерес, этого достаточно. Если поставщик найдёт вас полезным, он сам с вами свяжется, а нет, так нет.
Кстати, о секретности — не так давно я всё-таки понял, с чем это связано, и несколько заданных невзначай наводящих вопросов мою догадку подтвердили. Как это нередко и бывает со сложными загадками, отгадка оказалась настолько простой, что казалась совершенно очевидной. И состояла она в том, что представители высшего дворянства княжества, в частности, Драгана, Алина, сам князь, возможно, ещё кто-то, занимались безусловно запрещённой дворянам торговлей. Если бы это открылось, последовало бы всеобщее осуждение, да и вообще у многих появились бы вопросы, на которые ни князь, ни Драгана с Алиной отвечать бы не захотели. К моему стыду, я догадался об этом не сам, а понял только тогда, когда Драгана поставила мне жёсткое требование хранить список пайщиков нашей новой экспортной компании в строжайшем секрете. И вот теперь и я сам оказался в этом замешан и чувствовал себя от этого не очень хорошо. Нет, понятно, что никакому купцу такое дело не отдали бы, но всё равно выглядело это как-то неправильно. Я твёрдо решил как можно быстрее заменить себя подставным лицом, вот только подходящей кандидатуры не прослеживалось. Нужен ведь человек, безусловно преданный, и при этом не имеющий с нашей семьёй явных связей — и где такого взять? Драгана с Алиной тоже не нашли, вот и секретничают.
— А скажите, господин Эрих, — поинтересовался я, — как вы собираетесь улаживать неприятное дело с уклонением от налогов?
— Ах, это, — поморщился он. — Уверяю вас, что это клевета, грубо сфабрикованная нашими недоброжелателями.
Я чуть было не засмеялся. Было бы забавным сообщить ему, что это именно я раскопал их шалости с фиктивными кредитами. Но разумеется, ничего такого я сообщать не стал, а вместо этого покивал с сочувственным видом.
— Возможно, и клевета, — не стал я спорить, — но вам ещё предстоит убедить в этом князя.
— Это клевета хотя бы по той причине, что этому нет никаких доказательств, — довольно резко ответил Зеппер. Подобный поворот разговора был для него явно неприятным. — И если князь Яромир предпримет какие-то действия на основании всего лишь пустых домыслов, то дальнейшее будет исключительно на его совести.
Ну, я и предполагал, что Зепперы выберут именно такой вариант — вывести деньги, обанкротить банки, и свалить всё на князя. Никакой еврей-ростовщик не пройдёт мимо возможности безнаказанно присвоить
