— Милка, привет! — поздоровалась я. — Слушай, ты, кажется, фоткала на телефон расписание наших пар. Было такое? О, как здорово! А не пришлешь мне? Да, куда-то запихнула свой ежедневник. А я без него, как без рук. Слушай, если ещё и задание СМСкой скинешь, буду очень тебе благодарна. Ага! Спасибо, Милана! Жду! Пока! И тебе хорошего дня!
Крутя на протяжении всего разговора в руках свою записную книжку в попытке найти разумное объяснение тому, куда из неё подевались все записи, совершенно забыла, что я здесь не одна.
— Мама тебя разве не учила, что врать не хорошо? — очевидно устав молчать и таки решив ещё немного меня сегодня подоставать, поинтересоваться Дима.
— Вот позвони ей и сам спроси, — раздраженно отозвалась я.
— Вера, ну сколько можно? Я же извинился.
— А я извинила. И что дальше?
— Уже ничего, — недовольно насупившись, отозвался парень.
— Слава богу. А то я уж было подумала — мир, дружба, жвачка.
— А что, так можно? — с надеждой спросил собеседник.
— Отдаешь мне свои премиальные за выходные и ещё не то можно будет, — даже не надеясь на положительный ответ, безразлично отозвалась я.
— Ага! Размечталась! — раздалось из-за спины.
— Вот тогда нечего было и спрашивать, — пробурчала, отложив за ненадобностью свою девственно-чистую записную книжку в сторону и принявшись внимательно изучать присланное подругой расписание с домашним заданием.
***
— Ты идёшь домой, или нет? — спросила, когда настало время озвученной мне ещё утром по телефону угрозы.
— Или нет, — коротко, но информативно прозвучало в ответ.
— Что, не уж то совесть, наконец, проснулась? — когда очередной клиент покинул кофейню, поинтересовалась я.
— Может и проснулась. Тебе-то что?
— А не поздновато ли?
— Вера, слушай, не доставай меня, а то и правда уйду.
— Может это как раз то, чего я добиваюсь.
Божечки, а взгляд-то какой. Вот теперь, кажется, кто-то и правда не на шутку обиделся.
— Ну и черт с тобой! Как же ты меня сегодня достала! — раздраженно принявшись развязывать и снимать с себя фартук, выкрикнул в сердцах Димка.
— Тоже могу сказать и про тебя. Поэтому свали уже отсюда, и побыстрее, чтоб глаза мои тебя не видели. А! — начала в ставшем за сегодняшний день уже привычным презрительном тоне, когда лежащий рядом на стойке ежедневник неожиданно ожил и завибрировал.
— Ты чего? — уже было направившись к шкафчику за вещами, обернувшись на меня, удивленно произнес парень.
— Ты это видишь? — указывая на продолжавшую подрагивать записную книжку, испуганно спросила я.
— Если ты про свой блокнот, то вижу. И что?
— Да я не про это! Он живой. Слышишь вибрацию, как у телефона?
После этих слов Дима подошел поближе и внимательно прислушался.
— Да вроде нет, — пожал плечами собеседник, закидывая на плечо свою сумку, прежде чем настороженно поинтересоваться: — Слушай, Вера, ты точно в порядке? Может мне все же доработать смену? А то тебе уже что-то мерещится начинает.
— Нет, не нужно, — отозвалась, продолжая с опаской просматривать на вновь притихший ежедневник. — Я справлюсь.
— Ну ладно. Если что, мы с Андреем ещё примерно час будем неподалёку. Станет совсем туго, звони.
— Ага, — кинула на прощание, будучи вынуждена вопреки страху вновь подойти к стойке, чтобы поприветствовать очередного клиента.
Димы к этому моменту уже и след простыл.
Ну вот, напиток сделан и кофейня вновь временно опустела. До часа пик, когда народ будет идти одним сплошным потоком, осталось всего ничего. И снова дилемма. Что мне делать то ли с уже не совсем здоровой головой, то ли с абсолютно ненормальным ежедневником.
Потоптавшись в нерешительности на месте ещё примерно с минуту, осторожно коснулась подозрительно притихшего блокнота. А когда он так и не отреагировал на мои действия, открыла на первой попавшийся странице, дабы спросить:
— Ну и что дальше?
“Пиши” — появилось из неоткуда, заставив меня от неожиданности выронить ежедневник на стойку и резко сделать шаг назад.
— Да что же это я в самом деле! — воскликнула раздраженно, окончательно для себя решив — пора выключать истеричку, смириться, наконец, с тем фактом, что моей записной книжке охота со мной поболтать и сделать уже то, что она, или в данном случае скорее он, от меня хочет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Была не была, — произнесла глухо, вооружившись ручкой и решительно раскрыв блокнот, чтобы написать:
“Кто ты?”
Фраза сразу исчезла, бесследно впитавшись в бумагу, а на ее месте в качестве ответа появилась другая.
“Можешь звать меня Джи. Как себя чувствуешь?”
“Нормально”, - ответила, уже догадались, кому должна быть за это благодарна. — “Твоих рук дело?”
“И не только их” — получила более небрежным размашистым почерком, от которого, как и от самой фразы, просто-таки фонило сарказмом.
Но, прежде чем я успела определиться с достойным по такому случаю ответом, меня уже ждал новый вопрос:
“Понравилось?”
Вот же! Каков мерзавец! И ему ещё хватает наглости меня об этом спрашивать.
“Нет!” — написала, не колеблясь, огромными буквами с жирным несколько раз обведенным восклицательным знаком.
Отчётливо ощущая, как мной все больше начинало завладевать раздражение, резко закрыла ежедневник и отбросила в сторону ручку.
Когда блокнот снова принялся привычно вибрировать, нисколько этому не удивилась. Как же иначе. Кем бы или чем бы ни был тот, кто мне отвечал, он явно привык, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Это проскальзывало чуть ли не в каждой из тех немногочисленных коротких фраз, которые я уже от него получила.
Благо, в этот самый момент в кофейню один за другим повалили люди и какое-то время мне сделалось совсем не до Джи. Впрочем, так ему и надо!
Как поняла по полному отсутствию реакции клиентов и гостей заведения на мою всеми силами пытающуюся обратить на себя внимание записную книжку, ее активность могла видеть и слышать только я. Мне же лучше. Будет легче скрывать свое психологическое расстройство и невидимого друга, от чего-то выбравшего местом своего обитания мой ежедневник. Ну и черт с тобой, как там тебя? Джи, кажется.
На моё счастье, поняв, что мне сейчас не до переписки, блокнот почти сразу успокоится и затих. Но, стоило примерно двумя часами позже потоку людей схлынуть, как он вновь оживился.
— Ну что еще? — раздраженно пробурчала я, схватив его и быстро раскрыв в ожидании того, что именно кому-то не терпелось мне сообщить. Вот только никакой надписи так и не появилось.
Ага! Значит следующий ход за мной. Ладно, где там эта чёртов ручка. Хочешь поговорить? Давай поговорим.
“Что тебе нужно?”
“Вопрос не в том, что НУЖНО мне, а чего ХОЧЕШЬ ты”.
Еще такого же умопомрачительного секса, как в прошлый раз. Только с оргазмом и без убийства. Но черта с два, я тебе в этом хоть когда-нибудь признаюсь.
“Много чего. Тебе-то что с этого? “
“Потому что теперь я твой джинн и в мои прямые обязанности входит исполнять все твои самые сокровенные желания”.
Приехали. Джинн. Нет, ну надо же, как мне повезло.
“И какого рода должны быть эти желания?”
“А сама-то как думаешь?”
” Если что, хороший секс — это не предел моих мечтаний”.
“Значит таки понравилось”.
— Да пошёл ты! — воскликнула, твёрдо решив, что с меня хватит, как на листе мигом возник новый вопрос:
“Из-за чего ты так злиться?”
“Ты убил меня! И пусть это было только во сне, ощущения, знаешь ли, не из приятных”.
“В этом причина? Или в том, что ты так и не успела кончить?”
Хороший вопрос. А и правда, в чем?
Пока размышляла над ответом, в кофейню снова зашли люди. Пришлось в очередной раз прервать переписку, чтобы принять их заказ. И только уже делая кофе, подумала — чего ради я вообще должна отвечать.
Потому, освободившись, решила продолжить игнорировать вызывающий меня на разговор ежедневник. Просто вылезла из-за стойки и принялась потихоньку готовить помещение к закрытию.
