Она стояла в пяти шагах поодаль. Если судить по узкому, породистому лицу и ясным серым глазам, незнакомка была в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Светло-русые, с заметной рыжинкой волосы, нос с горбинкой, губы упрямо поджаты. Манеры выдают блестящее дворянское воспитание.
Но почему Конан смотрит на нее так, будто встретил призрака? И явно смущается?
Меня же более привлекла не девушка, а ее сопровождающий.
Пронзительно-черноволосый мальчишка лет двенадцати. На кого-то неуловимо похож. Неплохо развит для своего возраста, смотрит заинтересованно, но не враждебно. Физиономия чумазая.
Одет по местным обычаям — серая рубаха с вышивкой по вороту и рукавам, вокруг бедер намотан длинный отрез шерстяной ткани в темно-багровую с черным клетку, оконечье которого переброшено через левое плечо и закреплено поясом. На ногах какие-то невообразимые кожаные чуни с обмотками.
Киммерийского племени прибыло — мало нам Конана с наследником!
Кого же он мне напоминает, а?
— Разрешите представиться,— тем временем говорила девушка, смело глядя на молчаливо-задумчивого Конана.— графиня Миллен Клай из Боссонии, племянница негодяя, которого вы, господа, столь неожиданно спровадили. Позвольте еще раз поблагодарить...
— Хальк и Ротан Юсдали из Гандерланда,— я назвался за себя и за Ротана. Глянул на короля, неожиданно бледного и насторожившегося. Конан, перехватив мой взгляд, исподтишка показал кулак сыну, приказывая молчать, и проговорил:
— Кхм... Я... я Конхобар из Темры, вольный эрл. Миллен, а... кто это с вами? Я имею в виду парнишку?
— О, сударь,— улыбнулась дама.— Это мой неожиданный спаситель. Он здешний, из какого-то маленького племени. Собственно, мы уже четыре дня путешествуем вместе — мальчик вызвался быть моим проводником... Он совсем не говорит по-аквилонски...
— Как его имя? — настоятельно потребовал король.
В его голосе скользнула непонятная мне паническая нотка. Подобные интонации варвару не свойственны, это я говорю как человек, знакомый с ним почти тридцать лет.
— Имя? Конан, из рода Канахов.
Теперь понятно, кого напомнил мне маленький киммериец, старательно изображавший из себя тихоню, не вмешивающегося в дела взрослых. Невероятно!
Мне показалось, что король сейчас попросту грохнется в обморок. Но варвар совладал с собой, обескуражено покачал головой и проворчал:
— Значит, Конан... Госпожа Миллен, будет лучше, если грядущую ночь вы проведете под нашей охраной. Ваш дядюшка не оставит попыток любым способом преградить вам дорогу к Бен Моргу.
На сей раз изумилась молодая графиня.
— Откуда вы знаете, что я... мы... направляемся в сторону горы Бен Морг?
Варвар помедлил с ответом.
— Будем считать, что я ясновидящий. И поверьте — я вам не враг. Берите лошадь. У нас неподалеку шатер, мы вас накормим и дадим отдохнуть.
Король повернулся к молча наблюдавшему за нами мальчишке и сказал что-то на киммерийском наречии. Я немного знаком с языком горцев и поэтому понял — Конан-большой приказал Конану-маленькому поймать коня одного из убитых слуг графа Клая и ехать за нами.
Тот поразмыслил и послушался.
Место стоянки решили не менять. Я было предложил королю забраться поглубже в рощицу, чтобы деревья скрыли ясно видный в ночи костер, способный привлечь внимание недоброжелателей, но варвар как всегда решил по-своему. Он подозвал мальчишку, путешествовавшего с госпожой Миллен Клай, быстро поговорил с ним, и на том успокоился. Парень мигом исчез в подступающих сумерках, надо полагать, побежал по поручению короля.
Конн и Ротаи занимались приготовлением ужина и одновременно беседовали с Миллен, которая, стараясь помочь, нарезала мясо и сушеные овощи для котла.
Я слушал и благодарил Митру за то, что божественная воля подарила нам с киммерийцем столь разумных наследников — оба молодых человека ни единым словом не обмолвились о своем происхождении и старались поддерживать мнение благородной госпожи Клай: она встретила путешествующих захолустных дворян, бедных, но благовоспитанных.
Разговоры велись, в основном, о последних сплетнях — недавнем воцарении короля Вилера (это же случилось целых пятьдесят четыре года назад!), о возможной войне с Атреной (это маленькое княжество на полудне Пуантена навсегда исчезло с путевых карт лет сорок тому, когда оно было включено в состав Аквилонии на правах графства), о давно забытых царедворцах и погибших в бесконечных сражениях герцогах...
Я должен благодарить только самого себя за то, что дал Ротану (а ранее и Конну) приличное историческое образование, и они вполне грамотно поддерживали беседу о прошлом.
Миллен удивлялась только их необычной одежде (моды за пятьдесят лет серьезно изменились) и странным случайностям, позволившим ей избежать гнева дядюшки. Откуда, мол, в Киммерии появились аквилонцы? Ответ был простейшим: едем по делам. Каким делам? Неважно. Мы же не спрашиваем уважаемую графиню, почему она старательно избегала близкой встречи с любящим родственником?
Между прочим, Миллен так и не соизволила объяснить причины столь напряженных отношений между ней самой и бородатым графом Клай. А мы, как люди благородные, не спрашивали. Каждый имеет право на собственные тайны. Наконец Конан не выдержал и шепнул мне: — Отойдем в сторонку. Есть разговор.
Мы уселись у корней сосны, на мягкие палые иголки, варвар пожевал губами, словно решая стоит ли говорить, однако положил мне руку на плечо и выдал ожидаемое:
— Знаешь кого мы встретили? Меня самого, и... Заметил фибулу, скрепляющую плед? Мне ее отец когда-то подарил на праздник Самхайнн, а я эту заколку до сих пор храню! Боги, что за бред! Такого не может быть!
— Успокойся,— посоветовал я, опустил руку, подобрал двойную сосновую иглу, еще совсем свежую, и начал ожесточенно переминать зубами. По рту разлился резкий, но приятный вкус хвои.— Знаю, что хочешь сказать. Мы — в прошлом. Твоем прошлом. Ты увидел сам себя и женщину, которую хорошо помнишь. А сейчас решаешь, как поступить. Госпоже Миллен угрожает опасность? Ты не можешь ее бросить? Или?..
— Я ее отлично помню,— сокрушенно выдохнул Конан.— Она погибнет. Очень скоро. Это была женщина, которая отдала свою жизнь ради спасения моей. Миллен я запомнил на всю жизнь. Знаешь, что самое интересное? Я вспоминаю именно эти, нынешние события. Как меня и Миллен спасли какие-то незнакомые люди, как мы переночевали у них в лагере. Не вижу лиц, не вспоминаются имена. Однако... Та полузабытая история во многом определила мою жизнь. Надо мной снова жестоко пошутил Тицо. Он словно предлагает: сделай по другому! Это же ясно, как день! Моя тогдашняя встреча с Миллен... с госпожой Миллен, наш поход к Бен Моргу, сделал мою жизнь такой, какая она была все последующие годы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
