— Значит, вот как оно выглядит,— покачал головой Конан, едва мы достигли гребня холма.— Немудрено, что Тицо захотел сменить это захолустье на тарантийский дворец. Скромное у него жилище.
Под нами простиралось на четыреста стадий к полуночи овальное синее озеро, окруженное ельником.
Густой подлесок — папоротники, хвощи высотой почти в рост человека, кое-где завалы бурелома. На ближнем берегу виднеется белоснежный облачный купол, закрывающий довольно большой, вдающийся в озерную гладь полуостров.
Да, давненько я тут не был. Впрочем, по сравнению с временами моего прошлого визита в Ямурлак, здесь ничего не изменилось, разве что деревья стали пораскидистей, да лесного мусора прибавилось.
— Спускаемся,— бросил Конан и недоверчиво посмотрел вниз,— Не думаю, что разговор будет долгим, и Хозяин станет злоупотреблять собственным гостеприимством.
— Может...— я запнулся, раздумывая, как выразить свою мысль так, чтобы наши юные отпрыски не обиделись,— может Ротану и Кону стоит лучше остаться здесь и посторожить лошадей?
Не спорю, я тревожился об их безопасности. Тицо непредсказуем, и неизвестно какую встречу он нам подготовил.
Однако оба молодых человека мигом подняли возмущенный галдеж, а Конн не преминул сказать, что давным-давно мечтал повстречаться с легендарным Хозяином Небесной горы, о войне с которым дядя Хальк написал свою знаменитую книгу.
Тицо не стал нас пугать. Помнится, двадцать семь лет назад я испытывал чувство жгучего страха, нараставшего с каждым шагом, приближавшим меня к туманному куполу. Сегодня ничего подобного не отмечалось, словно мы были желанными гостями Хозяина. Трудность состояла только в том, чтобы перебраться через гниющие поваленные стволы и продраться к полуострову через буйные папоротники. Под ногами противно хлюпала вода.
— Ну вот, мы наконец и пришли.— Конан остановился в нескольких шагах от невесомой преграды, отделявшей наш мир от странного дома Тицо.— Хальк, что нам делать дальше? Твое мнение?
— Тогда первым внутрь отправился Веллан,— припомнил я,— мы с графом Мораддином двинулись следом. Никаких препятствий или преград.
— В таком случае, я загляну внутрь, а потом позову вас,— решительно сказал киммериец, шагнул прямиком в туман, а у меня мелькнула паническая мысль: вот сейчас Тицо может запросто похитить Конана, убить его и заявиться к нам в его обличье.
Варвар появился тотчас — его голова высунулась из белесого марева.
— Давайте сюда,— приказал он.— Внутри пусто. Кажется, это место необитаемо.
Ах, государь, мы с Мораддином тоже так думали, пока Веллан со свойственной всем оборотням жуликоватой непринужденностью не обшарил обиталище Тицо. Именно Веллан, между прочим, нашел маленького голубоглазого зверька, которого я затем привез в Тарантию. Надеюсь, теперь мы не повторим ошибок прошлого и отнесемся к поселившемуся в Ямурлаке чужаку с куда большей осторожностью.
* * *
Обстановка «дома» осталась прежней. Мои каблуки вновь стукнули по абсолютно гладким многоугольным плиткам, коими выкладывался пол.
Если посмотреть вперед, то шагах в пятидесяти от туманных стен можно рассмотреть пирамидообразные сооружения, наподобие очень крупных кристаллов горного хрусталя или кварца.
Посреди скопления прозрачных пирамид, в самом центре укрытой облачным покровом площадки, возвышается серебристо-голубая полусфера идеальной формы.
Тихо, безжизненно и сумрачно — клубящийся туман не пропускает солнечный свет. Ничем не пахнет.
— Тицо спал внутри.— Я подошел к высокой, почти в два моих роста полусфере и постучал пальцем по гладкой, отполированной поверхности.— Только я забыл, каким именно образом Веллан открыл этот склеп.
— Выглядит крайне необычно,— согласился король, который вместе с Конном и Ротаном рассматривал пирамиды, изредка перемигивавшиеся возникавшими под стеклянными крышками зелеными огоньками.
Вспыхивавшие изумрудные шарики наводили меня на неприятные размышления — я уже упоминал, что сам едва не погиб от Зеленого пламени в день, когда огнедышащая подземная тварь выдохнула свое ядовитое облако в Велитриуме. Тицо явно питал пристрастие к малахитово-травяным тонам.
— Осторожнее, кажется начинается! — неожиданно воскликнул Конн, указывая на полусферу, которая вдруг прорезалась глубокими темными трещинами и начала бесшумно открываться, наподобие огромного цветка лотоса.
Я вздрогнул — неужели и на самом деле придется снова узреть старинного врага лицом к лицу?
Медленно подошли поближе.
Ротан с наследником не снимали ладоней с рукоятей клинков, а Конан, наоборот, выглядел невозмутимо и спокойно. Величественно скрестил руки на груди.
Я первым заглянул внутрь — такие же стекляшки, как и везде, только размерами поменьше. А ближе к середине, в круглом чашеобразном углублении, спит небольшая белая тварюшка, похожая на игрушечного медвежонка.
Остановить Конана я не успел. Варвар быстро нагнулся, подхватил Тицо за шиворот и поднял перед собой.
— Вот он, засранец! — с благодушным удивлением провозгласил Конан и слегка встряхнул белоснежного пушистого зверька.— Надо же, столько времени утекло, а твое, Хальк, домашнее животное, ничуть не изменилось! Одни мы постарели!
— Будь добр, положи меня на место,— глухой, слегка раздраженный голос послышался отнюдь не от маленького сонного животного, даже не соизволившего раскрыть глаз, а откуда-то сбоку. И насколько знакомый голос! В точности похожий на речь, принадлежащую самому Конану! — У тебя отвратительная привычка, пошедшая, если не ошибаюсь, еще с шадизарских времен — хватать все, что плохо лежит. А что лежит хорошо — тем более.
Киммериец фыркнул, однако послушался.
Он аккуратно вернул Тицо на его ложе и повернулся в сторону, откуда доносились тихие слова.
Одна из стеклянных пирамид внезапно полыхнула особенно ярким зеленым пламенем, а затем начала быстро погружаться в пол.
А на ее месте прямо из воздуха возникло скромное деревянное кресло без спинки, после чего образовался поначалу невнятный, но затем все более отчетливо различимый человеческий силуэт.
Я хотел было выругаться, но вовремя прикусил язык.
В нескольких шагах перед нами появился Конан. В облике двадцатипятилетней давности. Так киммериец выглядел во времена, когда я с ним познакомился, то есть вскоре после захвата власти, в 1288 году.
— Нет, это не новое воплощенное тело,— рьяно замотал головой Конан-не-Конан, отвечая на яростный взгляд короля,— перед вами своего рода призрак, частица моей памяти, временно ставшая зримой. Просто я решил напомнить, как выглядел... тогда. Извините, что не могу предложить кресел и вина. Если угодно — присаживайтесь на пол. Я перетерплю столь вопиющее нарушение этикета. Но для начала — добро пожаловать в мое скромное жилище. Конан, рад тебя видеть. Хальк?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
