пробуждение оказалось в разы слабее парадокса. Которые вместе образовали гремучую смесь, едва не отправившую империю Цинь в архивы на полках истории. Самая известная наложница Цинского императора обладала уникальным навыком очарования, которое буквально сводило с ума наиболее неустойчивых к этому людей. Такое пробуждение позволило ей творить в гареме буквально все, что вздумается, а парадокс помогал решать проблемы с неугодными. Мало кто откажется от собственноручно приготовленного любимой наложницей императора печенья. Яды у Цы Си были сильно поустойчивее, чем у меня. Тогда еще никто не вел картотеку пробужденных и их парадоксов, так что о способностях этой опасной красавицы узнали только после ее смерти, из дневников, которые она вела на протяжении всей жизни. По забавному стечению обстоятельств Цы Си отравили буквально за шаг до того, как ее сын должен был стать императором Поднебесной.
А еще меня активно зазывали работать в НИИ, вот прям счас без всякого образования. Вот зуб даю, поварихой на кухню, ибо столь быстрый процесс распада у токсина Семену Юрьичу не нравился. За длинными формулами и умными словами, — химия не моя сильная сторона. — я поняла, что токсин надо стабилизировать. Да и группы токсинов классифицировать, вариаций токсинов у меня аж три штуки насчитали. потом защитить кандидатскую, докторскую, и может, получить Нобелевскую премию. Отказывалась долго, упорно, и до конца так и не отказалась. Спасла только подошедшая Ван Вановна, которая зыркнула на Семена Юрьича, чуть изогнула бровь, и я увидела, как отчаянный ученый, готовый все положить на то, чтобы сделать из меня подопытную крыску, несколько сбледнул с лица и поспешил откланяться.
— А что, так можно было? — удивилась я, глядя, как в воздухе тает остаточное изображение маньяка от ядов.
— Тебе еще нет, — отмахнулась Ван Вановна. — Лет через пятнадцать, может быть, и получится. Или раньше, смотря, как жизнь сложится, но, Мира, я очень надеюсь, что тебе этот навык не пригодится.
Я пожала плечами. Расстраивать директрису не хотелось, но с моей точки зрения, подобный навык мог не пригодиться только очень любимым и хорошо защищенным девочкам типа Милены Огневой. За которую могут так зыркать из-за плеча папа и братья. Честно говоря, Елену Огневу я так зыркающей не представляла.
Вспомни солнце, вот и лучик. Огневы стояли на выходе и явно ждали меня. В глазах отца появился какой-то неожиданно искренний интерес. И это настораживало, а вот по взгляду Елены, — до сих пор не понимаю, почему даже в мыслях не могу назвать ее матерью, — я ничего понять не могла. Но и не хотела,
— Мира, — окликнул меня Елена. Я остановилась и демонстративно закатила глаза.
— Сиятельная графиня хочет мне что-то сказать? Елена Огнева набрала было воздуха что-то сказать, но ее прервал муж:
— Нет такого обращения: «сиятельная графиня». К князьям и графам принято обращаться «ваше сиятельство», и «ваше благородие» ко всем остальных. Так что, когда в следующий раз захочешь поерничать, делай это правильно.
Честно говоря, я подвисла. Столь спокойного ответа я не ожидала. Что— поделать, я уже как-то привыкла, что при встрече с Огневыми мы высекаем искры, да простят мне столь неудачный каламбур.
— Елена, пойдём, — граф обратился к своей жене, — Мира не готова с нами пока общаться.
— Но, — начала было графиня, и ее снова прервали
— Пойдем.
В этот раз женщина подчинилась, но уходя, обернулась, бросив на меня взгляд, от которого по спине побежали мурашки.
Глава 13
В школе я отсутствовала почти полтора месяца, и возвращение оказалось, что называется, триумфальным. Еще на подходе к классу я услышала обычный гул, какой бывает в каждой школе, на каждой перемене, или каждое утро. Когда ты заходишь, здороваешься, рассказываешь простые новости из своей жизни и слушаешь чужие. Кто поругался с родаками, кто купил новую книгу, кто хвастался новой помадой или кроссовками. Обычно к этому гулу не прислушиваешься и даже не обращаешь внимания. Я ожидала такого же обычного утра. Ну, максимум спросит кто-то из одноклассников про здоровье. Но в этот раз стоило мне войти в класс, как шушуканье и разговоры резко прекратились. До своей парты я шла в тишине под пристальными взглядами. Казалось, если упадет иголка, то этот звук будет слышен как громовой раскат. Раньше с девчонками в приюте мы частенько рассуждали на тему богатых и знаменитых. Мол, их все знают, на них все смотрят. И вот сейчас я отчетливо понимала, что больше всего на свете не хочу, чтобы на меня смотрели. Наш кабинет не самый большой, но путь до своей парты мне показался вечностью. Казалось, что спина покрылась холодным липким потом. От напряжения захотелось развернуться и наорать, а то и набить морды всем сверлящим меня взглядами. Дойдя до своей парты, я с силой швырнула на нее сумку. Моя соседка, тихая девочка с вечными наушниками, которые она не снимала даже на уроках, вздрогнула и посторонилась. Резкий звук, казалось, снял какие-то злые чары. Класс снова наполнился звуками, разговорами и какими-то нервными смешками. Я честно надеялась, что на этом все. Но нет. На первой же перемене в класс заглянула пара человек, потыкала в меня пальцем и под моим вопрошающе недовольным взглядом исчезла за закрывшейся дверью. Это же повторилось и на второй перемене, и на третьей, и на четвертой. Поход в перерыв в столовую мне напомнил шествие дрессировщика среди львов. Одно неверное движение, и на тебя кинутся. Это утомляло. Это раздражало. Это вызывало дикое желание сделать что-нибудь этакое. Чтобы такого этакого сделать, я не придумала. Точнее, не придумала ничего лучше, как после уроков отправиться нагонять пропущенное. Да, в больнице организовывали какое-то подобие обучения, очень слабенькое подобие. И Сашка приносила мне свои конспекты, но Сашкина стипендия, она за спорт выдавалась, а моя за учебу. Рейтинг школы, он, как говорится, сам себя не заработает. Учителя мне уже успели насовать кучу дополнительных заданий. А еще я, помимо олимпиады, пропустила ежемесячный экзамен, и мой личный рейтинг внутри школы рухнул в бездну. Это не самая большая беда, но классный руководитель намекнул, что если за два месяца я не поднимусь до первой двадцатки, то меня лишат школьной стипендии, а это, на минуточку, полные пятнадцать тысяч!
Так что после занятий мой путь лежал в библиотеку. По сравнению с обычными школами первая городская по праву могла гордиться своей библиотекой. Огромное светлое помещение, место, где можно позаниматься как компанией, так и в одиночку. Море книг, бесплатный безлимитный интернет, доступ к электронным библиотекам всей страны, и самое главное — здесь тихо, спокойно и никто не пытается смотреть
